Стивен Кинг - Самое необходимое

— Она всегда меня ненавидела, — сказала Ленор. — Она всегда считала, что ее муж не делает карьеру в компании так быстро, как ей хотелось бы, потому что ему мешает мой муж. И что это я его так настраиваю. Это женщина с крошечными мозгами, обильными телесами и грязно-серой аурой. Вы должны таких знать.

— Разумеется, — кивнул мистер Гонт,

— Но я и не подозревала, как сильно она меня ненавидит, вплоть до сегодняшнего утра. — Ленор Поттер снова стала заводиться, несмотря на успокаивающее воздействие мистера Гонта. — Утром я встала и увидела, что все мои клумбы испорчены! Разорены! Все, что было так чудесно вчера, сегодня погибает! Все, что так полезно для ауры и прекрасно для калавы, умерщвлено. Этой сукой! Этой непотребной сукой Бонзайнт!

Ладошки Ленор сжались в кулачки, скрыв элегантный маникюр, а кулачки забарабанили по обтянутым плюшем подлокотникам кресла.

— Хризантемы, бархатцы, астры... Эта сука ночью пришла и вырвала их все с корнем! Разбросала повсюду! Мистер Гонт, знаете, где была сегодня утром моя декоративная капуста?

— Нет... Где же? — участливо спросил он, все еще делая руками мягкие плавные движения вокруг ее тела.

На самом деле он прекрасно знал, где была капуста, и у него не было и тени сомнения в том, кто повинен в порче калавы: Мелисса Клаттербак. Ленор Поттер не подозревала жену заместителя шерифа Клаттербака, потому что она просто не знала ее — равно как и Мелисса Клаттербак не была знакома с Ленор, — они лишь обменивались приветствиями при случайных встречах на улице. Со стороны Мелиссы не было никакой злобы (кроме, разумеется, того нормального злобного удовольствия, подумал мистер Гонт, присущего каждому, кто вытрясает душу из чьей-то самой любимой вещи). Она разворошила клумбы Ленор в качестве частичной платы за фарфоровый сервиз. Если посмотреть в корень, это был чистый бизнес. Доставляющий удовольствие — это да, подумал мистер Гонт, но кто сказал, что бизнес всегда должен быть в тягость?

— Мои цветы валяются на улице! — выкрикнула Ленор. — Посреди Касл-Вью! Она ничего не упустила! Даже мои африканские маргаритки пропали! Все пропало! Все!

— Вы ее видели?

— Мне не надо было ее видеть! Только она так ненавидит меня, что могла сделать такое. И на клумбе полно следов от ее высоких каблуков. Ручаюсь, эта маленькая проститутка даже в постель залезает в шпильках... О, мистер Гонт, — проскулила она. — Стоит мне закрыть глаза, как все вокруг становится лиловым! Что же мне теперь делать?

Какое-то время мистер Гонт молчал. Он лишь смотрел ей прямо в глаза до тех пор, пока она не успокоилась и не почувствовала себя где-то далеко.

— Так лучше? — в конце концов спросил он.

— Да! — ответила она слабым успокоившимся голосом. — По-моему, я снова могу видеть голубизну...

— Но вы слишком расстроены, чтобы даже думать о покупках.

— Да...

— Принимая во внимание то, что устроила вам эта сука...

— Да...

— Она должна заплатить за это.

— Да.

— Если она еще раз посмеет сделать что-то подобное, она заплатит.

— Да!

— Возможно, у меня есть как раз то, что требуется. Посидите здесь, миссис Поттер. Я очень скоро вернусь. А вы тем временем погрузитесь в голубые мысли.

— Голубые, — мечтательно кивнула она.

Вернувшись, мистер Гонт вложил в руки Ленор Поттер один из тех автоматических пистолетов, которые Эйс привез из Бостона. Он был заряжен и под лампочкой на стенде отливал черно-голубым.

Ленор подняла ствол на уровень глаз и взглянула на него с большим удовольствием и еще большим облегчением.

— Знаете, я бы никогда не стал никого уговаривать пристрелить кого-то, — сказал мистер Гонт. — По крайней мере без веской причины. Но вы, миссис Поттер, разговариваехе как женщина, у которой, возможно, есть очень веская причина. Дело не в цветах — мы ведь с вами знаем, что главное не в них. Цветы можно вырастить новые. Но ваша карма... ваша калава... Ну а разве есть у нас — у нас у всех — что-то еще в этой жизни, а? — И он рассмеялся.

— Ничего, — согласно кивнула она и направила пистолет на стену. — Пух, пух, пух, пух. Это тебе, ты, маленькая завистливая шлюшка на шпильках. Надеюсь, твой муж сдохнет городским мусорщиком — вот что ему по заслугам. Вы оба этого заслуживаете.

— Видите этот маленький рычажок здесь, миссис Поттер? — Он показал на предохранитель.

— Да, вижу.

— Это предохранитель. Если эта сука придет снова и попытается навредить еще больше, вам нужно сначала передвинуть его вот сюда. Вы понимаете?

— О да, — сонным голосом ответила Ленор. — Я прекрасно понимаю. Ба-бах.

— Никто не будет вас винить. В конце концов женщина должна защищать свою собственность. Женщина обязана хранить свою карму. Эта дрянь, Бонзайнт, скорее всего больше не появится, но если она придет...

— Если она придет, это будет в последний раз. — Ленор прижала короткий ствол пистолета к губам и нежно поцеловала его.

— Теперь положите его в сумочку, — сказал мистер Гонт, — и отнесите домой. Вы же не знаете, может, она у вас в саду прямо сейчас. Вообще-то она может быть и у вас в доме.

Ленор пришла в ужас от такой мысли. Тонкие лиловые полоски стали завиваться и кружиться в ее голубой ауре. Она встала и сунула пистолет в сумочку. Мистер Гонт отвел взгляд, и, как только он сделал это, она быстро заморгала.

— Прошу прощения, мистер Гонт, но мне придется зайти в другой раз — посмотреть Худи-Дуди. Думаю, мне лучше сейчас направиться прямо домой. Кто знает, эта Бонзайнт может быть в моем саду прямо сейчас. Она даже может быть в моем доме!

— Какая жуткая мысль, — сказал мистер Гонт.

— Да, но собственность — это ответственность, и ее нужно защищать. Мы должны смотреть правде в глаза, мистер Гонт. Сколько я должна вам за... за... — Но она никак не могла вспомнить, что он продал ей, хотя и не сомневалась, что очень скоро вспомнит. Вместо слов она ткнула пальцем в сумочку.

— Для вас — бесплатно. Сегодня особый случай. Считайте это... — Его улыбка стала шире. — Подарком в знак знакомства.

— Благодарю вас, — сказала Ленор. — Мне стало намного лучше.

— Как и всегда, — с легким поклоном произнес мистер Гонт, — я рад был оказаться вам полезным.

8

Норрис Риджвик не ловил рыбу.

Норрис Риджвик заглядывал в окно спальни Хью Приста.

Хью лежал на своей кровати посреди груды белья и храпел так, что, казалось, дрожал потолок. На нем были лишь непромокаемые боксерские трусы, а большие руки с распухшими суставами сжимали смятый кусочек меха. Норрису было плохо видно — руки у Хью были здоровенными, а окно очень грязным, — но ему показалось, что это старый, побитый молыо лисий хвост. Впрочем, совершенно не важно, что это было; важно, что Хью спал.