Стивен Кинг - Самое необходимое

Несколько других преподавателей тоже обернулись, яселая поглядеть, на кого уставился их бесстрашный лидер. Обернулась и Алиса Таннер. Она застенчиво пошевелила пальчиками Салли и слащаво улыбнулась.

«Они знают, — подумала Салли. — Все до единого знают, что у нас с Лестером все кончено. Айрин была такой добренькой прошлой ночью... такой участливой... и так старательно всем разболтала — маленькая сучка».

Салли пошевелила пальчиками в ответ, чувствуя, как губы ее раздвигаются в робкой — и явно фальшивой — улыбке. «Чтоб тебе по дороге домой попасть под каток, шлюха ты мерзкая», — подумала она и пошла дальше, дробно стуча по полу низенькими каблучками.

Когда мистер Гонт позвонил ей во время перемены и сказал, что пришла пора до конца расплатиться за чудесную деревяшку, Салли восприняла это с энтузиазмом и каким-то болезненным удовольствием. Она чувствовала, что «маленькая шутка», которую она обещала сыграть с мистером Джуэттом, возымеет действие, и ее это вполне устраивало. Сегодня ее обуревала жажда действий.

Она взялась за ручку двери в учительскую и... замерла.

«Что с тобой происходит?— неожиданно спросила она сама себя. — У тебя есть щепка... чудесная, божественная щепка со спрятанным внутри ее чудесным, божественным видением. Разве подобные вещи не должны приносить радость людям, заставлять их чувствовать себя лучше? Спокойнее? Более близкими к Господу — Отцу нашему Всемогущему? Но ты не чувствуешь себя ни лучше, ни ближе к кому бы то ни было. Ты чувствуешь себя так, словно кто-то воткнул тебе в голову оголенный конец электрического провода».

— Да, но в этом не виновата ни я, ни щепка, — пробормотала Салли. — В этом виноват Лестер. Мистер Лестер Большой-Член-Пратт.

Маленькая девчушка в больших очках и с тяжелым ранцем оторвалась от рекламного плаката «Пепси-клуб», который она внимательно рассматривала, и с любопытством взглянула на Салли.

— А ты на что уставилась, Ирвин? — спросила Салли.

Ирвин моргнула и пробормотала:

— Ни-на-што, миз Рат-клифф.

— Тогда пойди куда-нибудь еще и там уставься на эго, — рявкнула Салли. — Уроки закончились, ты что, не в курсе?

Ирвин торопливо пошла по коридору, время от времени бросая недоверчивые взгляды через плечо.

Салли открыла дверь учительской и вошла внутрь. Она нашла конверт точно на том месте, которое указал ей мистер Гонт — за корзинами для мусора, возле дверей кафетерия, снаружи. Она сама написала на нем имя и фамилию мистера Джуэтта.

Она еще раз быстро огляделась вокруг, желая убедиться, что поблизости нет этой маленькой шлюшки, Алисы Таннер, а потом открыла дверь во внутренний кабинет, пересекла его и положила конверт на стол Фрэнка Джуэтта. Теперь оставалось сделать еще кое-что.

Она выдвинула верхний ящик стола и достала оттуда большие тяжелые ножницы, потом наклонилась и подергала ящик с левой стороны. Он был заперт. Мистер Гонт предупредил, что так скорее всего и случится. Салли выглянула в учительскую, убедилась, что та все еще пуста, а дверь в коридор по-прежнему закрыта. Хорошо. Отлично. Она засунула кончики ножниц в трещинку на крышке запертого ящика и сильно потянула их кверху. Дерево расщепилось, и Салли почувствовала, как ее соски со странной приятностью затвердели. Это было забавно. Страшновато, но — забавно.

Она еще раз просунула ножницы в расширившуюся щель — кончики их на этот раз воткнулись глубже — и снова потянула их кверху. Замок хрустнул, ящик выкатился на роликах, и взору Салли открылось его содержимое. От удивления она сначала открыла рот, а потом начала хихикать, издавая прерывистые, захлебывающиеся звуки, больше похожие на приглушенные вопли, чем на смех.

— Ох, мистер Джуэтт! Какой же вы шаловливый парнишка!

В ящике лежала пачка журналов карманного формата, и тот, что лежал сверху, как раз так и назывался — «Шаловливый парнишка». На расплывчатой фотографии на обложке красовался мальчик лет девяти. На нем была мотоциклетная кепка в стиле 50-х и — больше ничего.

Салли залезла в ящик и вытащила журналы — их было не меньше дюжины, а может, и больше. «Веселые мальчишки», «Голенькие детки», «Цветущие на ветру», «На ферме Бобби». Она пролистала один и не поверила своим глазам. Откуда берутся такие штучки? Они явно не продаются в аптеке, даже на самой верхней полке, о которой порой разорялся с амвона его преподобие Роуз, — той, где висит табличка: «ПОЖАЛУЙСТА, СМОТРЕТЬ ТОЛЬКО С 18 ЛЕТ И СТАРШЕ».

Вдруг в ее мозгу раздался очень хорошо знакомый ей голос: «Поторапливайся, Салли, если не хочешь, чтобы тебя застали здесь. Собрание вот-вот закончится».

А потом послышался другой голосок, женский, который Салли тоже почти узнала. Он был слышен так, словно она разговаривала с кем-то по телефону, и на том конце, где был ее собеседник, говорил кто-то еще, как бы создавая фон.

— ...Не просто нормальная, — произнес этот другой голосок. — Она поразительная.

Салли «выключила» эти голоса и принялась делать то, что велел ей мистер Гонг: разбросала непристойные журналы по всему кабинету мистера Джуэтта. Потом она положила на место ножницы и быстро вышла из комнатки, захлопнув за собой дверь. Она открыла дверь общей учительской и выглянула наружу. Никого... Только голоса из комнаты № 6 звучали громче, и оттуда слышался смех. Они уже собирались расходиться — собрание было на редкость коротким.

Слава Богу и мистеру Гонту, подумала она и выскользнула в коридор. Она почти дошла до входной двери, когда услыхала, как все выходят из комнаты № 6. Салли не обернулась. Она поймала себя на том, что последние пять минут совсем не думала о мистере Лестере Большом-Члене-Пратте, и это было действительно здорово. Она решила пойти домой и устроить себе чудесную душистую ванну, чтобы забраться туда со своей волшебной щепкой и не думать о мистере Большом-Члене часа два — вот это будет потрясающе! Точно! Вот это точ...

«Что ты там сделала? Что было в том конверте? Кто оставил его там, у входа в кафетерий? И когда? И наконец, самое главное, Салли, — что ты затеваешь?»

Секунду она стояла не шевелясь, чувствуя, как на лбу и висках выступают маленькие капельки пота. Глаза ее стали круглыми и удивленными, как у испуганного кролика. Потом они сузились, и она зашагала дальше. Она носила подвязки, и они терлись о ее ноги, вызывая странно-приятные ощущения, заставившие ее вспомнить частые объятия с Лестером.

«Плевать мне на то, что я сделала, — подумала она. — На самом деле я надеюсь, что это подействует. Он заслуживает такой шутки — на вид прямо мистер Уэзерби, а держит все эти поганые журнальчики. Да чтоб он подавился, когда зайдет к себе в кабинет».

— Да за...сь ты со своими журналами, — прошептала она.