Лин Яровой - Зазеркалье

Поднявшись, приложил окровавленный палец к губам. В ладони стреляла пульсирующая боль — вниз от фаланги мизинца, в которую впился рыбий плавник. «Зараза. Глубоко проткнул». Достав из кармана платок, я обмотал его вокруг пальца и зачем-то убрал руку в карман, будто надеялся, что там, в темноте ткани, боль не сможет отыскать рану.

Рядом в траве прожужжал телефон. Подняв, я прочитал сообщение:

«Под деревом сухим. Где Валера спит».

Несколько секунд понадобилось, чтобы вспомнить, о чём идет речь. Когда в голове, наконец, всё сошлось, телефон завибрировал снова. На этот раз Юра звонил.

Я посмотрел в сторону берега. Лида сидела спиной ко мне.

Отойдя на пару метров, я встал за кустами и снял трубку:

— Какого хера, Юра? — сказал полушёпотом. — Мы же договаривались…

Из трубки донесся крик. Это был дикий, первобытный крик, какой прежде я слышал лишь однажды — в тот вечер, когда Лида увидела смерть рядом с Алисой:

— Не скажу! Не скажу! Кот уснул! Ящерица видит! Заберёт! Не скажу!

— Юра?! Алло, Юра? Что у тебя происходит?

В трубке захрипело — так же, как и вчера, когда я разговаривал с Максом, пока лазил по дому Колебина. Шорох и треск — будто ветер задувал в микрофон.

— Алло? Алло? — наконец послышался голос участкового. — Андрюха! Блядь, подожди… Он сейчас голову раскроит!

Грохот. Видимо, Юра бросил телефон на стол. Я услышал, как участковый басом кричит на Лёпу:

— Успокойся! Давай сюда руки! Руки, я сказал!

В ответ лишь визг. Будто в кабинете резали свинью.

— Лапы, кому говорю! Не дёргайся! Ах, сука! Ну ладно… Погоди.

Снова что-то хлопнуло, потом стукнуло. Затем прозвучал знакомый электрический треск шокера. Лёпа взвизгнул. Притих. Что-то зазвенело, забрякало… Затем из трубки опять донесся треск, но уже другой — короткий, с металлическим хрустом. Один раз. Второй. Я понял, что участковый надел на Лёпу наручники.

— Алло? Андрюх, ты здесь? — голос участкового звучал тяжело, с одышкой.

— Да, здесь. Что стряслось?

— Да пиздец, Я этого психа к батарее пристегнул. Он весь кабинет разнёс. Башкой о тумбочку биться начал.

— Можешь объяснить, что случилось?

— Да в душе не ебу, что с ним случилось! — вспылил участковый. — Я спрашивал всё, как ты писал. Про ящерицу эту ебливую, про Валеру, про камушки ваши… А ну сиди смирно, террорист, блядь! Прости… Это я не тебе.

— Да-да, я понял. Что с камушком?

— Лотов, ты меня своими допросами до тюрьмы доведёшь. Этот блаженный мало того, что все бумаги перевернул, так он ещё и голову себе чуть не разбил. Мне оно надо, за дурачка на зону ехать?

— Юра, — надавил я. — Что с камушком?

— Под деревом говорит, кончается. Где Валера спит, — участковый помолчал немного, а затем добавил: — В общем, ебись, как хочешь, Лотов, а я больше Лёпу спрашивать не буду. У него вон глаза вылезли, как у окуня на сковородке. Господи, страх какой… Слава Богу, хоть немного успокоился. Пришлось немного заряда дать.

Пару мгновений я переваривал услышанное, пока в голове вдруг не вспыхнула догадка.

— Юра…

— Чего?

— Как третья заводь называется?

— Мраморная. А что?

Я не ответил. Через секунду участковый догадался и сам.

— Ах ты ж сука-а…

— Понимаешь, о чём речь?

— Кажись, да. Мрамор… Белый камушек.

— Почему заводь так назвали?

— Не знаю точно. Всегда думал, что из-за воды. Там известняк вымывает. Вода у берегов мутная, на рассвете, будто мраморная. Только это… Я ни хера не соображаю… Что нам, в итоге, это даёт?

— Пока ничего. Но совпадение интересное. И ещё… Труп ведь под старым кедром лежал? Правильно?

— Ты сам видел на фотографиях.

— Видел. Только одного теперь сообразить не могу. Откуда Лёпа знает, что Валера «под деревом спит»?

Юра замолк. В тишине трубки отчётливо послышались тяжелые вздохи. Я так и не понял: участковый это дышит или опять чей-то хрип вклинивается в разговор?

— Андрюх…

— Да?

— Я тут кое-что вспомнил.

— Говори.

— Тот хер бородатый в чёрном, который у Валеры жил… Он тоже про змеиную Пасху как-то заикался.

Хрип стал громче. В трубке на заднем фоне заскулил Лёпа. Низкий голос участкового пробился сквозь помехи:

— Я к нему летом прошлым заходил. Валеры дома не было. Тот хер, как обычно, у печи сидел, папиросы Валерины курил. Я у него спрашиваю: «Где хозяин? Когда придёт?». А он мне: «Перед тобой хозяин». Я ему ещё раз: «Валера, говорю, где?». А он дым пускает и такой: «В рощу ушёл. На змеиную Пасху яичко покрасил».

В трубке зашумело, затрещало, и голос участкового на секунду исчез. Это продолжалось несколько мгновений, пока помехи не прекратились.

— Ещё что-нибудь помнишь? — спросил я.

— Нет. Даже это смутно. Как будто в дымке, знаешь… Чёрт.

— Что?

— Странное чувство, — сказал участковый. — Я вот тебе это всё рассказываю, а сам думаю: а точно ли было? Ощущение такое, будто приснилось.

Вытащив из кармана мятую пачку, я подцепил сигарету зубами. Чиркнул зажигалкой.

— Юр…

— Да?

— Спроси Лёпу про змеиную Пасху.

— Андрюх, хорош.

— Юр, нужно.

— Бляха-муха. Ты просто его не видишь сейчас. Он дрожит, как суслик!

— Чего боится?

— Думаешь, я знаю? У него в голове кукушка в гнездо насрала, а ты мне предлагаешь с этим разбираться? Андрюх, ему в больницу надо.

Я мысленно чертыхнулся. Затем сделал глубокую затяжку и, выдохнув облако синего дыма, произнёс:

— Ладно. Вези его к врачам. Пусть уколют чем-нибудь успокоительным. Перезвоню позже.

Сбросив вызов, я убрал телефон в карман. Почувствовал на затылке чужой взгляд и, не оборачиваясь, спросил:

— Давно подслушиваешь, царевна?

Лида не ответила. Лишь тяжело вздохнула у меня за спиной. Я виновато опустил глаза. Затянулся сигаретой еще раз, а затем бросил окурок и затоптал ботинком.

Обернулся. Застыл на месте.

Лида сидела на берегу — спиной ко мне. Следила за поплавком.

На часах была половина четвертого, когда мы вернулись домой. Сев на корточки перед крыльцом, я пошарил рукой за доской с ржавым гвоздём и нащупал на земле ключ. Он лежал чуть левее от места, где я оставлял его утром.

«Молодец, таксист. Надеюсь, в доме не наследил».

Мы с Лидой зашли внутрь. Пока жена вытаскивала из ведра окуней и бросала их в раковину, я кинул на диван куртку и быстро поднялся по лестнице в спальню. Распахнул шкаф.

— Ладно… Может, не такой уж ты и мудак, каким казался вчера. Деньги свои заслужил.

Открыв приложение в телефоне, сделал перевод на номер таксиста. Подумав немного, прикрепил сообщение: «Молодец. Хвалю». Затем спрятал привезенный сюрприз поглубже в шкаф и спустился обратно в гостиную.

На плите уже кипятился чайник. Лида, надев фартук, чистила рыбу, бросала желтые полосатые тушки в пластмассовую чаплашку. Время от времени, держа в руке нож, жена поправляла лезущие в глаза пряди и дула на чёлку. Сквозь занавески пробивалось солнце. Лида щурилась и что-то мурлыкала себе под нос.