Трейси Вульфф - Жажда

Флинт не отвечает – жалкий трус, – и я собираюсь повторить вопрос уже с большим нажимом. Но прежде чем я успеваю это сделать, между нами встает Грейс и шепчет:

– Я упала с дерева, Джексон. Флинт спас меня.

Внутри меня словно происходит ракетный залп. Чертовски приятно слышать, как она произносит мое имя, но когда она начинает защищать Флинта, я чувствую, что в моей голове вот-вот прогремит взрыв.

– В самом деле? – говорю я, прибегнув к сарказму, чтобы не наброситься на Флинта и не порвать его в клочья.

– Да! Поднялся ветер, я потеряла равновесие и упала с дерева, а Флинт прыгнул вслед за мной.

Я собираюсь поставить под сомнение истинность этого утверждения – во всяком случае, с точки зрения Флинта, – когда Грейс поднимает руку и касается его плеча, как будто он герой, который ее спас.

– В чем дело? – спрашивает она, и ее слова бесят меня. – Ты все-таки что-то себе повредил, да?

Мне много чего хочется сказать, но я не могу. Не здесь, не сейчас, думаю я и снова запираю свой гнев в самом дальнем уголке своего сознания и притворяюсь, будто его нет, нет вообще.

Несколько секунд – и происходит небольшое землетрясение, земля дрожит.

За моей спиной Байрон произносит мое имя – совсем тихо, – и я быстро заставляю себя успокоиться. Это нелегко, но я весь минувший год делал то, что нужно, подавляя свои эмоции и заставляя себя забыть, что у меня вообще есть какие-то чувства.

Не знаю, заметил ли кто-либо землетрясение – как бы то ни было, никто об этом ничего не говорит. Флинт, пожав плечами, сбрасывает с себя руку Грейс и отвечает:

– Я в полном порядке, Грейс. – Что ж, это свидетельствует о том, что он умнее, чем кажется.

Но она не ведется на его слова.

– Тогда что с вами? – спрашивает она, глядя то на Флинта, то на меня. – Я не понимаю, что тут происходит.

Мне нечего на это сказать, так что я не отвечаю – и Флинт тоже молчит, возможно, по той же причине, что и я. Грейс явно растеряна, а все остальные выглядят так, будто еще немного – и они начнут злорадно потирать руки, меж тем как драконы выстраиваются за спиной Флинта, давая понять Ордену и мне, что, в случае чего, они его поддержат.

Как будто это будет иметь хоть какое-то значение, если я решу уничтожить его.

Должно быть, Мэйси чувствует надвигающуюся опасность, ибо она вдруг говорит:

– Нам надо вернуться в нашу комнату, Грейс. Ты точно в порядке? – Сейчас ее голос кажется мне куда выше, чем прежде.

– Точно, – уверяет ее Грейс, опять глядя то на дракона, то на меня, как будто думает, что я собираюсь совершить какую-то глупость. Чтобы не соврать, возможно, так оно и будет, если мы не уберемся отсюда, причем в самое ближайшее время. Затем она добавляет: – Но я никуда не уйду.

Ну нет, со мной это не прокатит. Ведь сейчас вокруг нее полно людей – один бог знает, сколько их тут, – которые намерены причинить ей вред. Или убить.

Я делаю пару шагов и оказываюсь прямо за ее спиной, так близко, что до меня доносится ее теплый аромат – смесь запахов корицы и ванили.

– Вообще-то это самая здравая мысль, которую я слышал за сегодняшний день. Я провожу тебя до твоей комнаты.

Я больше никуда не отпущу ее одну. Ни за что.

От моих слов толпа подается в стороны. Я вижу, как люди в самом деле отшатываются, оторопело раскрыв глаза, разинув рты. И я их не виню, ведь сейчас я веду себя совсем не так, как всегда. Всем хочется за мной понаблюдать, но никто не хочет вставать на моем пути.

Что весьма разумно. Потому что сейчас я в таком скверном настроении, что первый, кому придет в голову бросить мне вызов, вполне может умереть. Или по меньшей мере получить две отметины на шее от моих клыков.

Это чувство только усугубляется, когда Грейс говорит:

– Мне надо остаться с Флинтом. Чтобы удостовериться, что он действительно не…

– Я в порядке, Грейс, – скрипучим голосом сквозь зубы цедит Флинт. – Иди.

– Ты в этом уверен? – Она тянется к нему и пытается опять положить ладонь на это его мерзкое плечо. Но на сей раз между ними встаю я и не даю ей коснуться его. Затем иду вперед, неудержимо увлекая Грейс подальше от Флинта и в сторону школы.

Она не возражает, не противится, хотя, судя по выражению ее лица, ей сейчас хочется задать с десяток вопросов. А может, и больше.

– Пойдем, Мэйси, – говорит она, взяв свою кузину за руку.

Мэйси кивает, и мы идем к замку – Мэйси, Грейс и я. Я кивком показываю членам Ордена, чтобы они оставались на своих местах, пока толпа не начнет расходиться, и они так и делают.

Минуту или две мы с Грейс идем молча, затем она поворачивается ко мне и спрашивает:

– А что ты вообще тут делаешь? Я думала, ты не собираешься участвовать в игре в снежки.

У меня нет ответа, а посему я уклоняюсь от него и вместо этого говорю:

– Хорошо, что я оказался рядом, если учесть, что Флинт втянул тебя в такую переделку. – При этом я стараюсь не глядеть на нее, чтобы не сморозить какую-нибудь глупость.

– Вообще-то это пустяки, – уверяет Грейс, но в ее тоне что-то не так, притом даже до того, как она говорит: – Флинт мне помог. Он…

– И вовсе он тебе не помог, – резко бросаю я, поскольку ее попытка защитить этого чертова дракона вызывает у меня такое раздражение, какого я не испытывал уже очень давно. Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней лицом, решив объяснить, что к чему: – Собственно говоря… – Я осекаюсь и щурюсь, видя, что на ее лице отражается боль. – Что с тобой?

– Я просто не могу понять, почему ты так взбесился, – замечает она, отмахнувшись от моей тревоги.

Но я все равно окидываю ее взглядом.

– Что у тебя болит?

– Со мной все в порядке, – упорствует она.

– Ты себе что-то повредила, Грейс? – впервые вмешивается в наш разговор Мэйси, и мне становится неловко оттого, что я почти забыл, что она здесь. Впрочем, рядом с Грейс бледнеют все и вся.

– Да так, ерунда, – отвечает Грейс, но это звучит не очень-то убедительно. Тем более что она морщится с каждым шагом.

Я стискиваю зубы и не поддаюсь желанию отпустить замечание по поводу ее невероятного упрямства. И вместо этого спрашиваю:

– Что у тебя болит? – и взглядом даю ей понять, что я не сдвинусь с места, пока она не даст мне откровенный ответ.

Она пристально смотрит на меня, платя мне моей же монетой, но в конце концов все же сдается, испустив досадливый вздох:

– Лодыжка. Видимо, падая, я подвернула ее.

Выяснив, что с ней, я тотчас опускаюсь на колени и с максимальной осторожностью ощупываю через сапог ее лодыжку и ступню. Она выдыхает воздух, и меня, словно мощное течение, пронизывает осознание того, что я, пусть и ненамеренно, причиняю ей боль.

– Я не могу снять его с тебя, потому что тогда ты отморозишь ногу. Но скажи, когда я так делаю, тебе больно?