Джанет Уинтерсон - Целую, твой Франкенштейн. История одной любви [litres]

Компания « Alcor» была создана в 1972 году, символ которого по китайскому календарю – Крыса – наиболее приспособленный к выживанию вид.

И если вдруг вы решитесь сделать ставку на свою реинкарнацию в этом Казино мертвых, вот что произойдет.

После смерти, как можно быстрее – а лучше, если бригада врачей уже наготове, в масках, ждет последнего вздоха умирающего, – ваше тело поместят в резервуар с ледяной водой, дабы охладить ткани до пятнадцати с половиной градусов. С помощью специального аппарата будет искусственно поддерживаться кровообращение и сердечный ритм. Но не для того, чтобы вас реанимировать, а во избежание попадания крови в брюшную полость. Далее медики-крионисты подсоединят перфузионный аппарат к основным кровеносным сосудам и откачают из вашего тела кровь, а потом заменят ее особым «антифризом» – раствором, который не даст образовываться кристаллам льда в клетках тканей. Таким образом вас подвергнут « остекловыванию », или « витрификации », а не заморозке.

Криопротектант заливается в тело примерно четыре часа. Для перфузии мозга в черепе просверлят два небольших отверстия. В течение следующих трех часов вас продолжат охлаждать, контролируя, чтобы ткани организма превратились в стекло, а не в лед. Через две недели вы будете полностью готовы к перемещению в место последнего упокоения – по крайней мере, в этой жизни.

Я здесь по приглашению. Мне предложили присоединиться к выездной бригаде врачей и реаниматологов, которые быстро законсервируют тело клиента, если тот умрет вдали от Финикса.

(Собственно, как и большинство из нас…)

Приглашение было выслано по ошибке. Я вхожу в число немногих медиков-трансгендеров. Некоторые из нас поддерживают идею трансгуманизма. И неудивительно – ведь зачастую мы годами ощущали себя в чужом теле. И мы-то уж точно знаем: внешняя оболочка не всегда соответствует внутреннему содержанию.

Каждый понимает трансгуманизм по-своему: умные имплантаты, генетические модификации, протезирование или шанс обрести вечную жизнь в виде нейроэмуляции. И вот вследствие обыкновенной оплошности, которые происходят сплошь и рядом, меня пригласили стать Белым рыцарем Жизни (в отличие от Черных рыцарей Смерти.) Вскоре я уже мчусь на первое задание. После остановки сердца на счету каждая минута: нужно быстро затормозить разрушение клеток, систем и тканей организма.

В некотором смысле, тот, кто занимается сохранением жизни, по определению не может считать смерть неизбежной. Моя работа – продлевать жизнь. В компании «Alcor» рассчитывают продлевать жизнь бесконечно. Макс Мор [39] Макс Мор (по рождению Макс О’Коннор, р. 1964) – философ и футуролог. Выдающийся теоретик трансгуманизма. С декабря 2010 года является генеральным директором американской крионической фирмы «Alcor». , глава учреждения, предложил мне стать частью их расширяющейся международной команды (в моем случае, бригады, работающей в Англии). Кстати, Макс тоже англичанин. Его мечта – догнать Будущее.

«Компания названа «Alcor» в честь маленькой звезды из созвездия Большой Медведицы, – рассказывал Макс. – Те, у кого хорошее зрение, могут ее увидеть, но Алькор далеко, как и наше будущее. Однажды мы станем жить среди звезд. Правда, у крионики есть одна проблема: пока никто не знает, как разморозить тело, не погубив его. Впрочем, Леонардо да Винчи делал наброски вертолета за сотни лет до появления летательных аппаратов с двигателями. Когда-нибудь прорыв в крионике произойдет. Это лишь вопрос времени».

Макс посоветовал мне побывать на месте, чтобы проникнуться идеями компании. Итак, я в гигантском стальном хранилище. Кругом тишина, лишь негромко гудят криосистемы. В целях сохранения конфиденциальности на цилиндрах с жидким азотом нет имен. Лишь на одном, который меньше остальных и больше напоминает сигару, чем космический контейнер, виднеется надпись: «Д-р Джеймс Х. Бедфорд». Умерший в 1967 году Джеймс Бедфорд стал первым крионированным человеком. В 1969-м космонавты полетели на Луну, а он уже два года находился в своем микрокосмосе. Бедфорд – пионер крионики. Членам его семьи несколько лет даже пришлось хранить криостат самостоятельно и регулярно подливать жидкий азот. В 1991 году тело переместили в более современный контейнер. Вскрытие запаянной капсулы с телом Бедфорда вызвало у многих большой интерес и волнение, как если бы ученые обнаружили новую мумию из легендарного Мемфиса. Оказалось, что тело сохранилось почти без изменений, если не считать треснувшей грудной клетки и провалившегося носа. Но это поправят, когда его оживят.

Неожиданно за моей спиной раздается голос:

– Напоминает художественную инсталляцию, правда? Видели замаринованную акулу Дэмьена Хирста? Кажется, она называется «Физическая невозможность смерти в сознании живущего».

Я оборачиваюсь. Передо мной мужчина лет за пятьдесят, хорошо сохранившийся. Ботокс, вне всяких сомнений. А за ушами наверняка еще и шрамы от подтяжки. Упругая кожа, чисто выбрит, темно-синие живые глаза.

– Меня зовут Виктор Штейн. – Он протягивает мне руку.

– Рай Шелли. – Мы обмениваемся рукопожатием.

– Мы раньше встречались? – Он слегка задерживает мою ладонь.

На какую-то тысячную долю секунды в моем сознании вспыхивает необъяснимое: «Да!»

– Нет, – говорю я вслух.

Виктор Штейн загадочно смотрит на меня.

– Давно вы здесь? – спрашивает он.

– Утром уезжаю. Меня пригласил Макс.

– Ах, да. Врач из Англии.

– Верно. Вы здесь работаете? – интересуюсь я.

– Нет. Приехал повидаться с другом. Назовем его «английским пациентом».

Мы обмениваемся улыбками.

– Не хотите чего-нибудь выпить, когда завершите дела? Я знаю тут одно неплохое заведение…

Я открываю рот, чтобы вежливо отказаться.

– Давайте, – произносят мои губы. – Почему бы нет?

Время похоже на молнию. И порой ее заедает. Несколько часов спустя, когда Макс Мор уехал домой, а мне, сидя в мотеле, остается лишь упаковать вещи, съесть еду, купленную навынос, и смотреть дурацкие телепередачи, я сажусь в арендованный Виктором внедорожник, и мы выбираемся из города. За окном мелькают закусочные, автозаправки, магазины, едущие куда-то грузовики, никуда не едущий сломанный джип. Наш автомобиль рассекает горячий воздух. Впереди бескрайнее полотно дороги. Позади клубится пыль. Мы въезжаем в сияющую пустоту Соноры [40] Сонора – песчано-каменистая пустыня в Северной Америке. В центре пустыни Сонора находится город Финикс – столица штата Аризона. .

– Откуда вы? – спрашивает Виктор.

– Из Манчестера.

– Забавно.

– А что забавного в Манчестере?

– Практически ничего, кроме того, что у меня там лаборатория. Она финансируется частными лицами, но расположена в Манчестерском университете.