Джанет Уинтерсон - Целую, твой Франкенштейн. История одной любви [litres]

В Библии сказано, что Господь воскресил Лазаря. Верю, однако с тех пор мир не видел подобного чуда. Несчастный! Вообразил, что холодные члены могут снова наполниться теплом! Что он пишет дальше?

Новый вид благословит меня как своего творца и подателя жизни! Множество счастливых и совершенных существ будут обязаны мне своим появлением. Ни один отец не вправе требовать признательности от ребенка настолько, сколь буду заслуживать я. Эти рассуждения навели меня на мысль: если я смог оживить мертвую материю, то, вероятно, со временем сумею восстановить жизнь и в теле, которое смерть уже предала разрушению.

Я отложил дневник в сторону. Неужели рассудок Виктора Франкенштейна помрачился от горя? Думая, что ищет источник жизни, на самом деле бедняга жаждет приблизить собственную кончину. Лишь после смерти соединимся мы с теми, кого потеряли. Сам я не ищу смерти, но и не боюсь того, что принесет мне покой.

Здесь, в «Бедламе», больные день за днем вынуждены влачить существование взаперти, и большинство лишь глубже погружаются во мрак безумия от горя. Для женщин это часто потеря ребенка. Одна наша пациентка носит повсюду тряпичную куклу и напевает ей. Другая хватает за руки оказавшихся рядом посетителей и пристает с вечным вопросом: «Вы не видали мою Люси?»

Решив налить себе еще вина, я отправился в смежную комнату к буфету. Луна висела низко, и в ее ярком свете внутренний двор лечебницы мерцал зыбким серебряным морем. Все мы одинокие путники, и тот, кто повстречает друга, лишь сильнее вкусит горечь потери.

Я вернулся в кабинет. Виктор Франкенштейн проснулся и сидел с мрачным видом, отодвинувшись подальше от огня. Его худощавое бледное тело утонуло в темноте, пламя освещало лишь красиво вылепленную голову с черными, без намека на седину волосами. Зрелище получилось очень символичное – словно голова существовала без тела.

– Ну что же, рассказывайте, сэр, слушаю вас, – ободряюще кивнул я, протягивая своему гостю бокал с вином.

– В том-то и трудность, – ответил он. – Знать бы, кто я: автор или персонаж рассказа?

Реальность еще не здесь

Порой я смотрю на Виктора, и его лицо начинает расплываться. Догадываюсь, что дело в моих глазах – ведь человеческие лица обычно не расплываются. Но в такие моменты мне кажется, будто Виктор исчезает. Наверное, я слишком буквально воспринимаю его слова о бестелесном существовании.

– Помнишь, я начал тебе рассказывать о голове еще в баре в Аризоне?

– Да, – киваю я, подсознательно отмечая, что синяя рубашка Виктора подчеркивает цвет его глаз.

Возникает странное ощущение, что я в ловушке. Откуда оно?

– Обожаю твои большие руки, – нежно говорит Виктор, целуя мои пальцы. – Если бы я мог выбрать другое тело, то, наверное, превратился бы в крохотную копию себя и стоял бы у тебя на ладони, словно игрушка.

– Я могу быть Кинг-Конгом, а ты тогда станешь Фэй Рэй [70] Вайна Фэй Рэй (1907–2004) – американская актриса канадского происхождения, известная прежде всего благодаря исполнению роли Энн Дэрроу в фильме «Кинг-Конг». .

– Обреченная любовь. Программа, которую нужно переписать.

– Любовь – это тебе не нолики и единицы! – возмущаюсь я.

– Именно нолики и единицы! Мы – единица. Окружающий мир – ноль, ничто. Я одинок. Ты ничто. Одна любовь. Бесконечность нулей.

– Пожалуй, мне больше нравится вариант с гориллой, – усмехаюсь я.

– Тогда поднеси меня к уху, и я шепну тебе: «Скорее! Пока нас не обнаружили, и тебя не убили!» – шутит он.

Я крепко обнимаю Виктора. Как бы он ни мечтал изменить себя, его тело – это то, что я знаю.

– Как тебе известно, я получил докторскую степень в Политехническом университете Виргинии. Единственная причина, по которой я отправился после Кембриджа именно туда, – моя мечта работать под началом гениального математика Ай Джей Гуда. Тебе приходилось слышать о нем?

– Нет.

– Джек Гуд был членом команды, трудившейся в Блетчли-парке во время Второй мировой. Коллега Алана Тьюринга. Дешифровщик. Эксперт по статистике и вероятности. И приверженец байесианства. О своей поездке в Политехнический университет Гуд рассказывал так: « Я прибыл в Блэксберг, штат Виргиния, в седьмом часу седьмого дня седьмого месяца седьмого года седьмой декады, и меня поселили в квартиру под номером семь в седьмом корпусе… и все это случайно». Джек, конечно же, был атеистом, но после истории с семерками он пересмотрел свои расчеты относительно вероятности существования Бога и повысил ее значение с 0,0 до 0,1. В свете новых данных байесийцы всегда уточняют прогноз. Они живут противоположно прошлому.

– То есть, в будущем? – уточняю я.

– Нет. Прошлому противоположно настоящее, – поясняет Виктор. – Можно жить в прошлом, которого уже нет, или в будущем, которого еще нет. Им обоим противоположно настоящее. Джек был умнейшим человеком с великолепным чувством юмора. Он родился в Англии, в семье польских евреев в 1916 году. Еще совсем юным поступил в Кембридж и учился там по стипендиальной программе. Вскоре Исадор Яков Гудак сообразил сменить имя на непримечательное Джек Гуд. В то время евреев в Англии не любили. Англичане хронические расисты: стоит им принять одну этническую группу, как другая тут же становится объектом ненависти.

– А ведь ты тоже еврей.

– Да.

– Хотя об этом не говоришь.

– Раса, вера, пол, сексуальная ориентация – такие темы вызывают у меня раздражение. Нам нужно двигаться вперед и как можно быстрее. Я мечтаю, чтобы подобные разграничения исчезли навсегда.

– Ах, ну да. Конец человечества.

– Конец человеческой тупости, – поправляет Виктор. – Впрочем, я до сих пор храню письмо от Джека, датированное 1998 годом, в котором он доказывает, что с изобретением ИИ человечество вымрет.

– Ты согласен с ним?

– Смотря что понимать под вымиранием, – пожимает плечами Виктор. – А если мы сумеем перенести наше сознание на неорганический носитель? Думаю, нас ждет биологическое вымирание. И вообще мне не нравится слово «вымирание». Оно сеет панику.

– Да, перспектива быть стертыми с лица земли вызывает панический ужас!

– Тебе бы заголовки для желтых изданий сочинять, – усмехается Виктор. – Воспринимай это как ускоренную эволюцию.

Он целует меня, будто успокаивая ребенка, который не в силах постичь абстрактное понятие.

– Я могу продолжать рассказ?

– Да, продолжай, – киваю я.

– Далее Гуд работал в спецслужбе, в Центре правительственной связи «GCHQ» [71] Центр правительственной связи (GCHQ) – спецслужба Великобритании, ответственная за ведение радиоэлектронной разведки и обеспечение защиты информации органов правительства и армии. , созданного на основе Блетчли-парка. Был консультантом в «IBM» и компьютерной лаборатории «Atlas». Преподавал в Тринити-колледже в Оксфорде. В конце шестидесятых, а именно в 1967 году, как можно вычислить из собственных слов Гуда, он перебрался в США, чтобы заняться разработкой машинного интеллекта.