Дин Кунц - Краем глаза

Слепым он оставался до мая 1993 года, когда наконец и произошло чудо, которое давно уже предрек Том Ванадий.

Ангел, задыхаясь от волнения, побежала на поиски Барти и нашла его, о чем-то беседующим с Томом Ванадием, в офисе фонда над гаражом. Многими годами раньше две квартиры соединили и расширили: пришлось увеличивать гараж, поэтому места над ним хватило и административным помещениям, и жилым апартаментам для Тома.

В свои семьдесят шесть он по-прежнему работал в «Службе Леди-Пирожницы». Ограничения по возрасту для сотрудников не было, и отец Том рассчитывал умереть на работе. «Если это случится в день, когда развозят пироги, бросьте меня там, где я и умру, пока не побываете у всех адресатов. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то остался без обещанного пирога».

Отцом Томом он стал три года тому назад, вновь взяв на себя ранее принятые обеты. По его просьбе церковь определила его в капелланы «Службы Леди-Пирожницы».

Барти и Том говорили о специалисте по квантовой механике, которого видели (Том видел, Барти слышал) по телевизору в документальной передаче о безусловных совпадениях между верой в созданную Вселенную и самыми последними открытиями в квантовой механике и молекулярной биологии. Физик заявлял, что многие его коллеги, пусть и не большинство, убеждены, что более полное понимание квантового уровня реальности со временем приведет к удивительному сближению между наукой и верой.

Ангел ворвалась в дверь, прервав беседу, жадно ловя ртом воздух:

– Пойдемте скорее! Это невероятно. Это прекрасно. Вы должны увидеть все сами. И… и про тебя, Барти, ты должен это увидеть.

– Хорошо.

– Я говорю, ты должен это увидеть.

– О чем она говорит? – спросил Барти Тома.

– Она хочет, чтобы ты что-то услышал.

Поднимаясь со стула, Барти начал вспоминать, что следует сделать, чтобы соединить в голове реальность, в которой он жил, с теми, в которых видел, и к тому времени, когда он, следом за Томом и Ангел, спустился по лестнице во двор, накрытый тенью дуба, окружающая его вечная ночь сменилась днем.

Мэри играла во дворе, и, увидев девочку, впервые за семь лет, Барти чуть не упал на колени. Она живо напомнила ему мать, и он знал, что в ней есть маленькая толика от Ангел, какой та была в три года, когда впервые появилась в их доме, в 1968-м, начала обследовать кухню и нашла стеганый чехол на тостере.

Если вид дочери чуть не заставил Барти упасть на колени, то вид жены, которую он также лицезрел впервые за семь лет, буквально приподнял над травой.

На лужайке лежал на спине Коко, их четырехлетний золотистый спаниель, дабы его молодая хозяйка Мэри могла почесать ему животик.

– Сладенькая, – обратилась Ангел к дочери, – покажи нам, как ты играешь с Коко. Покажи нам, сладенькая. Давай. Покажи. Покажи.

– Мамик воспринимает все очень уж эмоционально, – поделилась Мэри с отцом своими наблюдениями.

– Ты же знаешь мамика, – ответил Барти, стараясь наиболее полно запечатлеть в памяти лицо дочери, чтобы сохранить дорогой образ после очередного ухода в темноту.

– Папик, ты действительно можешь прямо сейчас посмотреть, как я играю?

– Действительно могу.

– Как тебе нравятся мои туфельки?

– Очень изящные.

– Как тебе нравится моя прическа?

– Покажи нам, покажи, покажи! – настаивала Ангел.

– Хорошо, – кивнула Мэри. – Коко, давай поиграем.

Собака вскочила, помахивая хвостом, всегда готовая принять участие в игре.

Мэри подняла желтый виниловый мяч, за которым Коко с удовольствием гонялся весь день, а всю ночь грыз, если ему дозволяли, не давая всему дому заснуть.

– Хочешь? – спросила она Коко.

Коко, конечно же, хотел, не просто хотел, жить без мяча не мог, и метнулся в сторону, когда Мэри показала, что бросает мяч.

После нескольких прыжков собака поняла, что Мэри не бросила мяч, развернулась и помчалась обратно.

Мэри побежала:

– Поймай меня, если сможешь!

Коко развернулся в воздухе и устремился за девочкой.

Мэри резко повернула влево…

…и пропала.

– Господи! – выдохнул Том Ванадий.

В один момент они видели перед собой девочку и желтый виниловый мяч. В следующий – они исчезли. Словно их и не было.

Коко остановился в замешательстве, посмотрел налево, направо, чуть приподнял вислые уши, прислушиваясь к хозяйке Мэри.

Мэри возникла из воздуха позади собаки, с мячом в руках, Коко развернулся и вновь бросился к ней.

Трижды Мэри исчезала и трижды появлялась, прежде чем подвести совершенно сбитого с толку Коко к отцу и матери.

– Здорово, правда?

– Когда ты поняла, что можешь это сделать? – спросил Том.

– Недавно. Я сидела на крыльце, ела попсикл [87] Попсикл – мороженое на палочке с фруктовыми вкусовыми добавками. и сообразила, как это делается.

Барти посмотрел на Ангел, Ангел – на Барти, а потом они упали на колени перед дочерью. Они улыбались… но улыбки эти вышли несколько натянутыми.

Несомненно, они оба подумали о мире больших жуков, куда Ангел вышвырнула Еноха Каина, когда Ангел выразила их общее мнение:

– Сладенькая, это удивительно, это прекрасно, но ты должна соблюдать осторожность.

– Это не страшно, – успокоила их Мэри. – Я только захожу в другое место на чуть-чуть и сразу назад. Все равно что перейти из одной комнаты в другую. Я не могу упасть, обо что-то споткнувшись. – Она посмотрела на Барти. – Ты знаешь, как это, папа.

– В общем-то, да. Но твоя мама говорит о том…

– Там могут быть плохие места, – предупредила Ангел.

– Да, конечно, я знаю. Но плохое место чувствуется до того, как входишь туда. Поэтому ты просто обходишь его, чтобы попасть в другое место, не такое плохое. Это просто.

Просто, однако.

Барти захотелось ее обнять. Он и обнял. Потом обнял Ангел. Обнял Тома Ванадия.

– Мне надо выпить, – сказал отец Том.

Мэри Лампион, очень умненькая, училась дома, так же как ее отец и мать. Но изучала она не только чтение, правописание и арифметику. Постепенно в ней открывались таланты, которые не развивают ни в одной школе, и она изучала, как все устроено, путешествуя по мирам, находящимся здесь же, но невидимым.

В своей слепоте, Барти выслушивал ее отчеты и через нее видел больше, чем мог бы увидеть, оставаясь зрячим.

На Рождество 1996 года семья собралась в центральном из трех домов на праздничный обед. В гостиной мебель отодвинули к стенам, а во всю длину составили три стола, чтобы места хватило всем.

Когда налили вино, когда все, кроме Мэри, заняли свои места, Ангел объявила:

– Моя дочь говорит мне, что она хочет устроить маленькое представление перед тем, как я прочту молитву. Я не знаю, что это будет, но она заверяет меня, что не собирается петь, танцевать или декламировать стихи.