Дин Кунц - Фантомы

– ОБЗ? – переспросил Ретлок, и голос его зазвучал еще более встревоженно. – Это те, кто занимается противохимической и бактериологической защитой?

– Да.

– О боже! Ты что, думаешь, что происшедшее может быть как-то с этим связано?..

– Возможно, и нет, – ответил Брайс, вспомнив отрезанные головы Либерманов, странное чувство, которое испытал он сам в крытом проезде позади их булочной, а также ту невероятную внезапность, с которой исчез Джейк Джонсон. – Но пока еще я слишком мало знаю, чтобы исключать эту да и любую другую возможность.

В голосе губернатора зазвучала, становясь все сильнее, откровенная ярость:

– Если эти разгильдяи-военные опять проворонили какой-нибудь из своих проклятых вирусов, я добьюсь того, чтобы им головы поснимали!

– Не заводись, Джек. Может быть, это не их вина. Возможно, это работа террористов, которым в руки каким-то образом попал образец бактериологического оружия. А возможно, русские просто проводят небольшое испытание готовности наших аналитических и оборонных систем в случае бактериологического нападения. Чтобы во всем этом разобраться, и существует военно-медицинская служба, отдел бактериологической защиты, а в нем группа генерала Копперфилда.

– Кто такой этот Копперфилд?

– Генерал Гэйлен Копперфилд. Он командует бригадой гражданской обороны, входящей в состав ОБЗ. И у нас сейчас сложилось именно такое положение, о котором их надо ставить в известность. Копперфилд за несколько часов сможет прислать в Сноуфилд группу хорошо подготовленных специалистов. С первоклассными биологами, вирусологами, бактериологами, патологоанатомами, прекрасно осведомленными о самых последних достижениях судебной медицины; с иммунологом, биохимиком, нейрологом и даже с нейропсихологом. У бригады Копперфилда есть очень хорошо оснащенные передвижные лаборатории. Они размещены по всей стране, так что одна из таких баз должна быть где-то достаточно близко к нашему штату. Не пускай сюда здравоохранение штата, Джек. У них нет ни специалистов такого класса, каких может прислать Копперфилд, ни такого оборудования, ни передвижных лабораторий. Я хочу позвонить генералу. То есть я ему обязательно позвоню, но я бы хотел предварительно заручиться твоим согласием и обещанием, что наши бюрократы не будут путаться тут под ногами и мешать.

Джек Ретлок помолчал немного и спросил:

– До чего же мы дожили, Дуди, если в нашем мире оказываются необходимы такие вещи, как бригада Копперфилда?

– Ты не пустишь сюда здравоохранение штата?

– Ладно, не пущу. Что еще тебе нужно?

Брайс посмотрел на лежавший перед ним список.

– Договорись с телефонной компанией, чтобы Сноуфилд отключили от автоматической сети. Когда мир узнает о том, что здесь произошло, тут станут обрывать все телефоны и мы сами не сможем никуда позвонить. Если бы они могли переключить Сноуфилд на ручное соединение и не пропускали бы пустопорожних звонков…

– Сделаю, – пообещал Джек.

– Конечно, телефонная связь может вообще оборваться в любой момент. Когда доктор Пэйдж пыталась нам дозвониться, ей это не сразу удалось. Так что мне понадобится коротковолновая радиостанция. Ту, что была в местном полицейском участке, похоже, вывели из строя.

– Пришлю тебе передвижную, на машине, со своим электрогенератором. В нашем отделе помощи при землетрясениях есть пара таких. Еще что-нибудь?

– Кстати о генераторах. Было бы хорошо, если бы мы могли не зависеть от городской электросети. Наш противник явно способен отключать ее по собственному усмотрению. Не мог бы ты прислать нам пару мощных генераторов?

– Будет сделано. Что еще?

– Пока больше ничего. Но если что-нибудь понадобится, я попрошу. Стесняться не буду.

– Хочу тебе сказать, Брайс: как твоему другу, мне страшно неприятно, что ты угодил в подобную катавасию. Но как губернатор я чертовски рад, что этим делом – что бы у вас там ни произошло – занимаешься именно ты. Некоторые паскудники, попади это дело к ним в лапы, уже успели бы напортачить так, что не расхлебаешь. Если это инфекция, они бы ее разнесли уже как минимум на полштата. А в тебе я уверен.

– Спасибо, Джек.

Они оба помолчали немного.

Потом Ретлок сказал:

– Дуди?

– Да, Джек?

– Береги себя.

– Постараюсь, Джек, – ответил Брайс. – Ну что ж, надо звонить Копперфилду. Перезвоню тебе попозже.

– Пожалуйста, Брайс, – сказал губернатор. – Обязательно перезвони. Не пропадай, старина.

Брайс положил трубку и огляделся вокруг. Все, кто находился в большой комнате полицейского участка, были чем-то заняты. Стю Уоргл и Фрэнк снимали переднюю панель с радиостанции. Тал и доктор Пэйдж заряжали оружие. Горди Брогэн и Лиза Пэйдж, самый здоровенный и самая маленькая в этой группе, готовили кофе и накрывали на стол.

Даже здесь, посреди катастрофы, возможно, на грани жизни и смерти, подумал Брайс, надо пить кофе, ужинать. Жизнь продолжается.

Он снова поднял трубку, чтобы набрать номер Копперфилда в Дагвее, штат Юта.

Гудка не было. Он несколько раз нажал на рычаг.

– Алло? – сказал он.

Ничего.

Брайс чувствовал, что кто-то или что-то слушало его сейчас на другом конце провода. Он ощущал чье-то присутствие, причем именно так, как описывала ему это явление доктор Пэйдж.

– Кто там? – спросил он.

Брайс не ожидал никакого ответа, но вдруг получил его. Это не был человеческий голос. Это была смесь очень странных, но все-таки знакомых звуков: как будто крики птиц, скорее всего чаек: да, морских чаек, кричащих высоко в небе на фоне прибоя и сильных порывов ветра.

Потом эти звуки сменились другими. Шумом и треском. Стуком. Так стучат семена в высохшей, полой внутри тыкве. Стук этот был очень похож на тот предупреждающий сигнал, что издает перед нападением гремучая змея. Да, несомненно. Совершенно отчетливый стук гремучей змеи.

Звук в трубке опять изменился. Теперь это было жужжание, вроде того, какое издают некоторые электронные приборы. Нет, не приборы. Пчелы. Так гудит обычно пчелиный рой.

Потом опять послышался крик чаек.

Потом крик какой-то другой птицы, очень музыкальная трель.

Тяжелое дыхание. Так дышит уставшая собака.

Рычание. Но уже не собаки. Кого-то покрупнее.

Шипение и мяуканье дерущихся котов.

В самих этих звуках не было ничего угрожающего – может быть, только за исключением стука гремучей змеи и рычания, – но у Брайса они почему-то вызвали дрожь.

Потом голоса стихли.

Брайс подождал, послушал, спросил:

– Кто там?

Никакого ответа.

– Чего вы хотите?

И здесь в трубке раздались другие звуки, от которых Брайса словно окатило ледяной водой. Звуки, терзающие, рвущие душу. Это были крики. Крики мужчин, женщин, детей. Причем не одного или двух, не нескольких. А десятков, сотен людей. Кричали не понарошку, не так, как это обычно делают, изображая сцены ужаса. Это были настоящие, потрясающие, леденящие кровь вопли обреченных на смерть людей: вопли отчаяния, вопли страха, вопли агонии.