Нил Гейман - Мифическое путешествие: Мифы и легенды на новый лад [сборник litres]

Многие из вас прожили на попечении этого бога всю жизнь. Остальные давно привыкли жить в вечном противоборстве со всеми богами и народами мира, а потому не задумываются о том, что нас ждет, если богу Ау не хватит сил сдержать обещаний. А вот я… Возможно, от легкой жизни я стал сверх меры мягок и сентиментален, однако судьба людей Ау очень мне не по нутру. Так что, если хотите союза с этим богом, выбирайте другого капитана.

– А если не хотим? – выкрикнул кто-то.

– Тогда нужно отправить труп с камнем за борт и уходить отсюда, да поскорей. Толика силы у него еще есть, и кой-каких бед он натворить сможет, но далеко за нами, думаю, не погонится. Богам соседних вод это придется не по вкусу, а если что, кормить его там, на дне моря, все равно некому.

– А вот я вам сейчас покажу свою силу! – сказал труп.

– Покажи, покажи! – подзадорила бога одна из старух. – Слабость твою все мы знаем, а Стек нас еще ни разу в жизни не подводил!

Тут лодка, как будто слова старухи послужили сигналом, накренилась на правый борт. Успев ухватиться за леер, Стек проводил взглядом троих-четверых, кувырком полетевших в воду. Матросы заскользили по палубе, камень покатился к борту, но жрец подхватил его, а в следующий же миг над водой поднялось толстое мертвенно-бледное щупальце. Рухнув на палубу, извиваясь змеей, оно нащупало леер, обвилось вокруг него, потянуло…

Леер треснул, отлетел в сторону. К первому щупальцу, вцепившись в обшивку, присоединилось второе, за ним последовало третье. Вытряхнутые из колец, факелы запрыгали по палубе, скатились в воду, но палубу по-прежнему озаряли дрожащие, мерцающие отсветы пламени – пламени, охватившего парус.

– Ты! – крикнул Стек, ухватив за плечо ближайшего из матросов. – Отдать левый корпус!

Матрос опрометью бросился выполнять приказ, по пути перебросился парой слов еще с несколькими, подвернувшимися под руку, и те последовали за ним. Стек, выпустив леер, соскользнул вниз, уперся ногами в одно из щупалец.

– Все в левый корпус! – заорал он.

Как справиться с чудищем на одном-единственном перегруженном корпусе, он не знал, однако погасить пожар и выровнять судно, похоже, не удастся, а значит, других шансов на спасение нет.

Сам Стек решил атаковать чудище, как уж сумеет, полез за пазуху за ножом, и тут рука его наткнулась на поясной кошель. Ничего полезного в кошеле вроде бы не имелось – пара иголок, моток рыболовной лесы, пяток крючков, да еще…

Оглядевшись в поисках девчонки с Ау, он увидел, что та карабкается по накренившейся палубе вверх, а руки ее по-прежнему связаны. Прыгнув за ней, Стек ухватил ее за лодыжку и потянул к себе. Девчонка рванулась прочь, замахала руками, и ее кулачок чувствительно угодил ему в челюсть, прямо под ухом.

– Стой! – заорал он, хотя и знал, что девчонка его не поймет, однако она разом прекратила сопротивление. – Гляди!

С этими словами он выудил из кошеля тот самый кусочек отполированного золотистого стекла, увезенный с Ау, и сунул девчонке под нос.

Едва взглянув на фигурку, девчонка схватила ее, зажала в кулак, что-то крикнула, и мощные щупальца тут же замерли, а треск ломающихся досок стих.

– Лезь, – велел Стек, подталкивая девчонку наверх, к почти освобожденному левому корпусу, и карабкаясь следом.

– Стек! – со странной натугой просипел мертвый жрец. – Стек! Что это?

– Малая доля острова Ау, – не оборачиваясь, пояснил Стек.

Добравшись до верхнего края палубы, они с девчонкой спрыгнули в левый корпус за миг до того как Безбожники, освободив его, принялись сворачивать пологи и разбирать весла.

– Она не из жителей Ау! – вскричал мертвец. – Я ничего ей не должен!

– Ну так попробуй ей воспротивиться!

Ответом ему был нечленораздельный вопль. Правый корпус «Праведной Мести» скрылся в волнах, огонь, охвативший мачту, угас, и теперь все вокруг освещали только факелы на палубах других лодок. Остальной флот по-прежнему держался невдалеке. Все с ужасом ждали, что последует дальше.

– Гребите к ближайшему судну! – приказал Стек. – Пока девчонка с нами, нам опасаться нечего. А что до других – натравить чудищ и на них он не в силах, иначе давно б натравил.

Девчонка, дрожа, сидела на дне корпуса, крепко сжимала в ладонях крохотный стеклянный амулет. Стек подошел к ней и одним взмахом ножа перерезал веревку, стягивавшую ее запястья.

– На юге есть одно место, – сказал он, хотя и знал, что девчонка его не поймет. – Высокая гора – говорят, с вершины можно до звезд дотянуться.

Девчонка молчала, однако ответа Стек и не ждал.

– Слыхал, бог Ау? – спросил Стек.

Бог тоже не отозвался ни словом.

Наутро Флот Безбожников, уменьшившийся до пяти лодок, взял курс на юг. Камень Этойе, а с ним и бог острова Ау, остался позади, глубоко под безликими волнами моря, в окружении одних лишь безмолвных костей да холодных, ко всему равнодушных рыб.

Шелковые нити горя и времени трещат, разматываются, влекомые в пасти черных ткацких станков, а Фрейе хочется лишь одного – назад, в Вену. Здесь, в магнанерии, в питомнике шелковичных червей, у ткацких станков трудятся дюжины женщин. Руки порхают в воздухе, прокипяченные коконы стремительно разматываются, тают на глазах… Правда, сама Фрейя у станка не работает. Терпения не хватает. Ее работа – отделять от коконов нити влажного, чуточку липкого шелка и цеплять их концы к вращающимся шпулькам, когда обитатели коконов сварятся в кипятке.

Запуская руки в котел, Фрейя почти ничего не чувствует. Магнанерию она ненавидит всем сердцем. Сочетание романских колонн с флуоресцентным дневным светом под потолком порождает худший из миров, какой ей только по силам вообразить, а ведь миров она повидала немало.

Одна из других работниц магнанерии вываливает в котел новую корзину коконов. Фрейя опытным глазом оценивает содержимое. Желанней всего нити черного цвета. За черным следует лимонно-желтый, телесный и кремовый. Невидимая нить не ценится вовсе: шершава, точно кошачий язык, и вечно спутывается.

Фрейя сортирует коконы по цветам. Уловить взаимосвязи типа кокона с цветом нити ей так и не удалось. Объяснить никто не удосужился, а ей, честно сказать, все равно. Жажду знаний она издавна держит в узде. Потому до сих пор и жива.

Коконы кружат, приплясывают в кипящей воде, а когда Фрейя цепляет нити к шпулькам – словно сжимаются, собираясь отпрыгнуть прочь. В эти минуты голоса изнутри – страдальческий шепот вроде «помогите мне, помогите», или «что происходит, что происходит» – слышны особенно явственно.

Обычно работает Фрейя в наушниках.