Нил Гейман - Мифическое путешествие: Мифы и легенды на новый лад [сборник litres]

Фрейя неторопливо обходит комнаты. Спальня, гостевая спальня, две ванных, кухня, «общая комната» с настольным футболом и кабинет. На тумбочке у изголовья ее кровати – журнал на английском, раскрытый на статье под заглавием «15 сверхбогачей, живущих по-прежнему уединенно и скромно». Фрейя насмешливо фыркает. До нее здесь явно жил какой-то социопат, а то и вовсе лич.

С этой мыслью Фрейя касается собственных плеч. Что ж, тело неплохое. Не то, какое она предпочла бы, имея выбор, но вполне подойдет. Переступив порог небольшой гардеробной, она надевает то, что там обнаруживается: серый кашемировый кардиган поверх белой рубашки на пуговицах, черную юбку-«карандаш», черные полусапожки. И серьги из халцедона. И темно-синий шарф. Пожалуй, очень даже ничего.

Сейчас 2018-й – эпоха кровавая, как никакая иная. Всем смерчам, зачисткам, осадам, оккупациям и моровым поветриям прошлого не сравниться с превращением бессмертной имперской столицы в инвестиционную Мекку, в город, где царственные олигархи паркуют прибыли от торговли едва созревшими девчонками из Молдавии да ядерными боеголовками, пропавшими в Казахстане, и покупают апартаменты, расплачиваясь за них рогами белого носорога и чемоданами наличных. Ныне Вена – и цель, и стартовая площадка множества самых ужасных затей. Это Фрейе известно точно. Прежний жилец ее апартаментов спешно покинул их накануне, а в прихожей, под дверью – уведомление о выселении. Выходит, Фрейя – на волосок от превращения в бродягу или сквоттершу. В уведомлении говорится, что компания, распоряжающаяся зданием, какой-то франкфуртский холдинг, начинает его «реновацию», а это, скорее всего, означает снос и постройку чего-либо еще более дорогого.

Фрейя вздыхает: что ж, ладно. Сейчас все прекрасно. Превосходно. Она здесь. Легкое кровопускание еще никогда никому не вредило. Пора отправляться на работу. Да, пожалуй, обязанностями этого тела можно и пренебречь, однако работа – простейший способ взаимодействия с большой группой людей, тем более что Фрейя для них не совсем уж чужая. Быть все равно что экспатом так тяжело!

А на улице… март? Да, вот он, знакомый мартовский ледяной дождь, «дер шнеереген» [49] Мокрый снег, дождь со снегом ( нем .). . В устах Фрейи это слово звучит как-то неловко. Ее небоскреб находится на одной из тихих боковых улочек Зиммеринга, в двух кварталах от Централфридхоф, главного венского кладбища, где похоронены три миллиона душ. Фрейя сворачивает к остановке трамвая у кладбищенских ворот. Кладбище напоминает о родине, о том, что она более не несет на себе сигиллы любви – одну только сигиллу смерти.

– Сука, – доносится до нее откуда-то издали, из-под земли, из могил. – Сука ты клятая, сортировщица душ!

Однако Фрейе сейчас не до мертвых. На мостовой перед ней что-то поблескивает. Наклонившись, она видит среди дождевых капель свою булавку, бронзовую иглу со стеклянной бусиной на конце. Там, в магнанерии, булавка была отмычкой, а сама Фрейя – замком. Должно быть, Вотан выкинул ее вон, смел вниз, будто мусор. Ну что ж… аппетиты Фрейи поставили бы в тупик всю Вену, все двадцать три ее района, если б Вена узнала о них! С этой мыслью Фрейя прячет булавку в шов висящей на плече сумки. Осталось разжиться наперстком, парой ножниц, катушкой, люцетом [50] Древний скандинавский инструмент в форме двузубой вилки, служащий для плетения шнуров и веревок. , веретеном да ткацким станком, приводимым в движение токами крови тысяч невинных жертв, и будущее обеспечено. Открыть магазин на Этси [51] Популярная торговая площадка в сети Интернет, где мастера торгуют самыми разными изделиями ручной работы. и шить на продажу шляпки. Или саваны для врагов.

Тут к остановке подходит трамвай – тот самый, «der 71er» [52] Здесь: 71-й номер ( нем .). . Как долго Фрейя скучала по этим вагонам, по их скрипучему уюту! Ведь она помнит те времена, когда «семьдесят первые» лавировали среди развалин домов. Но никого из той саги в этой истории не осталось. Осталась лишь…

– Не получается… Диска с обучающим видео из блюрэй-плеера не достать! – сообщает начальница Фрейи, молодая энергичная американка с тягучим акцентом уроженки прерий.

Фрейя в этом теле слегка младше нее. Ни той ни другой не хочется выглядеть неумелой, но выражается это совершенно по-разному. Фрейя, согласно двуязычным визитным карточкам, найденным в столе, числится здесь, в этом форпосте некоего американского рекламного агентства на землях Центральной Европы, новейшем среди еще двух десятков подобных, составляющих вместе что-то вроде сети факторий колониальной державы из прежних времен, «стратегом диджитал-маркетинга». Чем ей надлежит торговать, какие разрабатывать стратегии – дело темное. Офисное здание, бывшее императорское артиллерийское училище, тоже выходит окнами на Дунай, только стоит куда ближе к берегу, чем ее дом. Здесь Фрейя над самой рекой. Отсюда хорошо видны лодки – в основном скоростные курьерские катера, будто ножом режущие сыплющую с неба снежную кашу. Как говорят венцы, Дунай кажется голубым только влюбленным… но Фрейе сейчас не до любви.

– Вот зараза! – рычит начальница. – Вот же зар-раза хр-ренова… Простите.

Об этой несдержанности она действительно сожалеет. Зовут ее Агатой. Ростом она высока, к столу ей склоняться неловко. Светлые волосы, собранные в хвост, то и дело падают на глаза.

– Позвольте, я попробую, – говорит Фрейя.

– Там, на блюрэй-диске, обучающее видео, – поясняет начальница, – но что-то оно не грузится.

– Да, вижу, вижу, – откликается Фрейя.

Поразмыслив, она нащупывает в шве сумки булавку и только чудом ухитряется вновь не пустить себе кровь. Когда бронзовое острие погружается в крохотное отверстие «принудительного извлечения», Агата, затаив дыхание, придвигается ближе – пожалуй, чересчур близко. Тут Фрейе кажется, будто в офисе воцарился дух романтического свидания, едва начавшегося и вместе с тем продолжающегося долгое-долгое время. Венский форпост открыт неполных четыре месяца тому назад, а на всех лицах вокруг – отчаяние. С утра, придя на работу, Фрейя выдвинула нижний ящик стола и обнаружила в нем мешанину из ВР-гарнитур этак двухлетней давности, от обтекаемых, элегантных масок до угловатых, тяжеловесных оправ под смартфон из пластика или картона. И тут же, ахнув, захлопнула ящик, точно он полон кобр или бомб. Основные клиенты – американские производители самых разных пакетированных снэков, в основном со Среднего Запада, что, на вкус Фрейи, совсем не вяжется с Веной, с ее волшебными тортами… но кто она такая, чтоб возражать? Сказать откровенно, в рекламе она не смыслит ни аза, и склонять людей к нужным ей поступкам не слишком умеет.