Стивен Кинг - Крыса

По бокам от печки были установлены небольшие полки. На одной лежал розжиг, который, возможно приготовил Билл, когда принес последнюю партию дров. На другой лежали игрушки.

Дрю опустился на одно колено и принялся их разбирать. Диск Фрисби напомнил ему о том, как они всей семьей любили побросать его и особенно любили, когда кто-нибудь запускал его в кусты и с трудом доставал оттуда. Гелиевая фигурка Стретча Армостронга явно была игрушкой Брендона, а кукла Барби (на которой было неприлично мало одежды) однозначно принадлежала Стейси. Остальные же игрушки он или не помнил или видел впервые. Одноглазый плюшевый мишка. Колода карт Уно. Набор карточек с бейсболистами. Настольная игра «Пройди Свиней». Поверх всего этого добра лежала обезьянка в кепке. Он повернул ключ в ее боку, и она, задвигав конечностями, упала на пол, где в нелепом положении принялась петь песню «Возьми меня на матч». То, как она задирала свои лапы, Дрю не понравилось — ему показалось, будто обезьяна умоляла о помощи. Затихая, ее песня стала звучать даже как-то зловеще.

Перебрав все содержимое полки, он глянул на часы, увидел, что уже четверть девятого, и позвонил Люси. Оправдываясь за такое поздний звонок, он сказал, что отвлекся на коробку с игрушками.

— Кажется, я узнал Стретча Армстронга, любимца Брена…

— Господи, как же я его ненавидела. А запах-то у нее какой! — эмоционально отреагировала Люси.

— Помню, да. Какие-то игрушки я узнал, но есть и те, которые я точно вижу впервые. «Пройди Свиней»?

— Кого пройди? — она засмеялась.

— Игра такая, детская. А обезьяна в кепке? Поет «Возьми меня на матч».

— Нет, не помню. Хотя, погоди… Три-четыре года назад у нас там семья жила, Пирсоны. Помнишь?

— Не особо.

Что неудивительно. Если это было три года назад, он был в плену у «Деревни На Холме». В цепях и с кляпом во рту. Литературный садомазохизм.

— У них мальчишка был лет шести или семи. Наверное, какие-то игрушки — его.

— Удивительно, что он их забыл.

Дрю посмотрел на плюшевого мишку, усталый вид которого говорил о том, что его обнимали часто и от души.

— Брендона тебе дать? Он тут.

— Конечно.

— Привет, пап, — сказал Брен. — Закончил уже книгу?

— Тоже мне шутка. Завтра начинаю.

— Как там? Хорошо?

Дрю посмотрел по сторонам. Большую комнату на первом этаже наполнил слабый свет люстры и светильников. И даже тени уже не были такими жуткими. А если дым от печки и правда выходит наружу, здесь можно будет согреться.

— Да, — сказал он. — Тут хорошо.

Так оно и было. Он чувствовал себя в безопасности. И как будто беременным, готовым вот-вот разродиться. Мысль о начале работы, запланированном на завтра, его не пугала. Напротив, он очень ждал этого момента. Когда слова буквально повалят из него. В этом он был уверен.

Печка была исправна, труба не засорена, дым выходил наружу. Когда от огня остались одни угольки, он расправил кровать в большой спальне (на самом деле там негде было даже развернуться), достав постель, от которой слегка отдавало сыростью. В десять он лег, уставился в темноту под потолком и стал слушать, как по крыше гуляет ветер. Он вновь вспомнил, что у них во дворе старик Билл совершил самоубийство, но это нисколько его не напугало. Размышляя о последних мгновениях жизни Билла, он почувствовал то же самое, что почувствовал, когда увидел причудливый рисунок Млечного Пути. Реальность была глубока и пространна. Она хранила в себе много тайн и продолжалась без конца.

Он проснулся рано утром. Сначала позавтракал, а потом позвонил Люси. Она отправляла детей в школу, отчитывая Стейси за несделанное домашнее задание и Брена за оставленный в гостиной рюкзак, поэтому их беседа получилось короткой. Закончив разговор, Дрю надел куртку и пошел к ручью. На другой стороне ручья ближайшие деревья были вырублены, и ему открывался великолепный вид на море зеленых верхушек, уходящее куда-то за горизонт. Небо было насыщенного синего цвета. Он стоял там десять минут и любовался неописуемой красотой, чтобы очистить голову от ненужных мыслей. И подготовить нужные.

Каждый семестр он вел небольшой блок занятий по современной американской и британской литературе, но, поскольку публиковался сам (в том числе в «Нью-Йоркере»), его основной курс был посвящен творческому процессу. Он говорил своим студентам, что, подобно рутине, предшествующей отходу ко сну у большинства людей, у писателя должна быть своя рутина перед писательским процессом. Последовательность действий, такая же строгая, как набор фраз для введения человека в состояние гипноза.

— Процесс создания художественного произведения можно сравнить со сном, — объяснял он, — Но это, на мой взгляд, не очень точно. Скорее, это как гипноз. Чем больше вы делаете из этого ритуал, тем проще вам будет выйти в это состояние.

Он так и поступил. Вернувшись в дом, он заварил кофе. Утром он обычно выпивал две кружки, крепкого и без молока. Пока кофе готовился, он выпил витамины и почистил зубы. Один из гостей передвинул отцовский стол под лестницу на второй этаж, и Дрю решил его там и оставить. Непривычная для работы расстановка, но по-своему уютная. Почти как в утробе. В качестве последнего подготовительного шага дома он бы еще переложил вещи на столе так, чтобы освободить место у принтера. Но здесь на столе перекладывать было нечего.

Он включил ноутбук и создал пустой документ. Следующий шаг тоже задумывался как часть ритуала: название документа (БИТТЕР РИВЕР #1), форматирование документа и выбор шрифта. Для Деревни он использовал BookAntiqua, для Биттер Ривера надо было взять что-то другое. Держа в уме, что возможные перебои с электричество вынудят его перейти на портативную печатную машинку, он сделал выбор в пользу шрифта AmericanTypewriter.

И на этом все? Нет, еще кое-что. Он включил автосохранение. Даже если электричество вырубится, он ничего не потеряет. Заряд у ноутбука был полный, но подстраховаться лишним не будет.

Кофе был готов. Он налил себе кружку и уселся за стол.

Ты хочешь, да? Готов начать?

Ответ на оба вопроса был утвердительный, и, перенеся курсор в центр листа, он набрал

ГЛАВА 1

Открыв абзац, он на мгновение замер. В нескольких сотнях миль к югу отсюда Люси сейчас, должно быть, сидела, тоже пила кофе и тоже смотрела в экран ноутбука, изучая отчетности текущих клиентов. Скоро она войдет состояние своего гипноза — там, где нет слов, одни цифры — а пока она думала о нем. Он был уверен в этом. Думала о нем и надеялась, может, даже молилась, чтобы он не … как там выразился Эл Стэмпер? …чтобы у его красной тачки не отлетело колесо.

— Не отлетит, — сказал он. — Я буду как под диктовку писать.

Он посмотрел на мерцающий курсор и набрал: