Raymond Abaddon - По ту сторону пламени

— Готова?

— Да, — конечно. Это же всего лишь воспомина…

Боль скручивает внутренности. Я дергаюсь — раз, другой, — запястья и лодыжки примотаны ремнями к бортикам каталки. Мигающий зимний свет пульсирует писком в ушах. Гаснет — звук рвется. Загорается — и я выгибаюсь от визга серены. Сменяется красным полумраком. Мимо пробегают люди, крики теряются в утробном вое.

Боевая тревога.

Надо мной мелькает человек в белом халате. Отталкивает каталку в сторону. Мир поворачивается. Удар. Гром железа, резь внутри горячо лопается. Я захлебываюсь воплем. Судорога скручивает кости.

— Отвезите его в лазарет! — рявкают рядом.

— Хайме сказал устранять выброс! Идем!

— А тварь?!

— В клетке! Забей! Пошли!

Поворачиваю голову, чтобы увидеть, как четверо санитаров выбегают из помещения. Мониторы на вогнутых стенах мерцают помехами. На полу — формула, жирные линии бугрятся черным мясом. Едкий кислотный запах дерет горло, и я кашляю до нового острого спазма внизу живота.

— Тише, — шелест сквозь рев сигнализации. Солнечное сплетение накрывает тяжестью. Оглядываюсь и встречаюсь взглядом с рогатой тьмой за прутьями клетки.

Плутон.

Когти вспарывают тонкую ткань больничной робы. Силюсь заговорить, но слова ломаются о стучащие зубы и пенятся на губах.

— Спокойно. Я помогу, — но я бьюсь, хриплю, силюсь вывернуться: в точках, где ее пальцы продырявливают кожу, зарождается холод. Стремительно расползаясь, сковывает тело, даже дыхание оборачивается паром.

— Сейчас тебе станет легче, — паника выплескивается узорчатыми трещинами на потолке. Тварь фыркает:

— Сильный мальчик. Свежий. Ты сгоришь очень ярко, — боль вдруг стихает. Покалывание прогоняет лед из крови. Жадно глотаю химический воздух. Знобит. Тварь склоняется надо мной, прижимаясь лбом к потемневшей от магии решетке. Там, где металл касается угольной чешуи, плоть дымится, птичью лапу браслетом охватывает темное пламя. Стону:

— Отпустиии…

— Это повторится. Раз за разом они заберут твою память. Огонь. Душу. Ты уже видел других?

Я… Наас — почти видит их сейчас. Воспоминание в воспоминании. Янни забился в угол, царапает запястье. Алый в сиянии барных ламп Илай смотрит в пустоту. Ниль трясет его за плечо, но маг огня даже не моргает.

— Я умру здесь, — понимаем мы оба.

— Нет. Если я научу тебя прятать свою силу.

— Зачем? — барьер ранит ее, но тварь придвигается ближе.

— Ты хочешь жить. Я хочу умереть. Я помогу тебе, ты — мне.

— Как? — смеюсь. Прямо сейчас мне не шевельнуться.

— Если послушаешь меня, больше не вернешься сюда. Но появятся новые огненные маги. Рано или поздно. Приведи ко мне следующего прежде, чем его впишут в систему барьеров, пока он невидим для заклинаний. Из архива есть проход в Заповедник. Пусть спустится туда. Дальше я сама направлю.

— Как? — повторяю шепотом. Но она слышит и сквозь сирену. Скалится:

— Я здесь несколько столетий. Моя сила пропитала даже ваши охранные чары. Я почувствую. Я заставлю его почувствовать. Просто приведи в архив. Обещай мне смерть, и я подарю тебе жизнь.

Тревога смолкает вместе с ней. Щурюсь от вспыхнувшего света. Когти впиваются глубже.

— А если обману и не вернусь?

— Вернешься. Вы всегда возвращаетесь к нам, убегая от людей.

— Наоборот…

— Разве? Только во тьме ты можешь быть собой без оглядки.

Решетка искрит. Пахнет горелым мясом, с дымом к потолку поднимаются сажевые хлопья, но Плутон будто не замечает. Лишенные белков глаза в считанных сантиметрах от моего лица:

— Так позволь тьме помочь.

Разглядываю взъерошенную макушку с тонкими рогами. Набухающие глянцем волдыри на обожженных прутьями щеках. Она просит смерти, а я вдруг вижу

желание: не жить, но — остаться собой. Настолько сильное, что от него крошатся стены, гаснут мониторы и вновь заходятся воем сигнальные чары.

Я вижу сходство.

Я обещаю:

— Да. Я убью тебя.

— И все? — собственный голос кажется чужим. Порыв ветра смывает запахи лаборатории. Трогаю живот. Маг усмехается и задирает футболку, показывая полукруг из пяти рубцов.

— И все. В ней не было ничего особенного. Просто испуганное создание. Я видел такое же в зеркале и вижу сейчас перед собой, — легко толкает меня в грудь. — Мы одинаковы. Вот и подумай. Как бы на ее месте поступила ты?

— Я убивала ради месяца без тварей. Сейчас на кону слишком многое.

Наас фыркает, обхватывает за плечи:

— Ты лучше, чем думаешь о себе. Это правда, не извинение, — коротко гладит мой разбитый подбородок. — За твоими поступками нет зла. Но если ты еще раз обидишь Айяку, я опять тебе врежу.

Выдыхаю. Он серьезен, но честен.

— Договорились.

Запускает пальцы в волосы:

— Гибель Совета ничего не изменит. Выберут новый. Даже если твари прорвутся в Университет, всех не прикончат: внутри хватает автономных убежищ. Часть магов выживет. Со временем восстановят силы и продолжат охоту с удвоенным рвением. Мир не особенно выгоден старшим тварям: придется ограничивать себя в питании. Хотя не нужно будет постоянно менять ареал обитания, прячась от магов… особенно для Высших это важно. Их присутствие очень заметно. Плюс, Высшие еще получили подпитку от нашей магии. Но вот младшие — для них пакт станет спасением.

— Но они ничего не решают. Все в руках Высших, а те уже получили личных магов огня. Клятвы не расторгнуть, — структура поразительно напоминает Университет: Высшие — Совет, старшие — ученые и администрация. Самые слабые — охотники, искатели, техники и прочие, которым не хватило способностей или удачи добраться до власти. А клятва подобна метке на шее: не спрятаться, не стереть.

— Верно. Но теперь они зависят от нас, помнишь? Когда ты паникуешь, твоя сила не только снаружи все ломает, — Наас оглядывается на лишившиеся краски и лепнины дома. — Ей сейчас больно. Успокойся. Она потому и не приходит. Быть с тобой рядом — невыносимо.

Я отступаю. Наас успокаивающе поднимает ладони:

— Потерпи. Осталось чуть-чуть. День, максимум два. А потом…

— Что потом? После пакта? — беспомощно качает головой:

— Жизнь? — жизнь скользит совсем рядом, за старыми стенами и мутными провалами витрин. Танцует дымом в тени рыжеволосого мага. Я нашла ее по эту сторону пламени, но что ждет нас на другой? — При лучшем раскладе — останемся в Университете. Ты права, идея Эйсы с собственным орденом — чушь собачья. Его не особенно любят, даже не воспримут всерьез, профессорского сынка-то! Вот если бы Сойт Роэн предложил… им все восхищаются… но неважно. Без денег, на одном энтузиазме никто долго не протянет. Поэтому останемся. Почти заложниками — Совету только это и надо, но, с другой стороны, твари пройдут за

нами даже сквозь защитный контур. Хорошо, что не все Высшие связаны клятвами: даже если нас заманят в ловушку и убьют, на свободе остануться твари, которые объединят старших и младших для мести. Совет не рискнет… да ты сама понимаешь. Прятаться под носом у врага проще: мы будем на виду у кучи людей, которые не поддерживают политику Гофолии. Продолжим изучать магию, сдадим экзамены и начнем выполнять задания. Приключения, путешествия, невероятные существа… ты не представляешь! Они не похожи на тварей и на нас тоже. Рядом с ними реальность перекраивается, получаются места даже более сумасшедшие, чем Отрезок! По-хорошему сумасшедшие, — смеется маг. Солнце путается в сияющих золотом прядях. Его запах — влажная земля, цветущие деревья. Первое волшебство: весенняя свежесть в ветхой комнате с наглухо затворенными окнами. Первое убийство.