Raymond Abaddon - По ту сторону пламени

Дождь редеет, за ним проявляются другие звуки: плеск, шарканье ботинок. Обернувшись, вижу вдалеке Нааса, Янни и Марию. Илай замолкает. Обнимает теснее. Хрипло выдыхает:

— Но если просто открыть двери для всех — долго ли еще править Советникам? Они рискуют потерять контроль и попасть в зависимость от правительства. Им нужны твари. Если не в подчинении, то врагами. Твари угрожают каждому, их легко ненавидеть. Они везде, даже в нас самих. Чтобы удержать власть, Совету необходимо зло, против которого выступит любой человек. Но оружие, знания — будут только за защитным контуром Университета, — в личной библиотеке Совета. Ежусь, трогаю шрам. Снова спрашиваю себя: что же мы наделали?

Но разве мы могли поступить иначе?

— Все в порядке? — Наас держит Янни за руку. Мальчишка, похожий на мокрого воробья, запрокинул лицо к темному небу и ловит капли ртом. Почти не отрывает подошв от асфальта, чтобы не спотыкаться на засыпанной обломками дороге. Его брат горбится и прячет ладони в карманах куртки. Илай говорит:

— Нам лучше исчезнуть. Сразу, когда пакт вступит в силу.

— Что? Почему? — вскидывается Наас. Мария подходит ближе. Утыкаюсь носом в шею Илая, пока он объясняет, что не будет учебы, экзамена, приключений, а магия еще надолго останется темной.

Для таких, как мы, свои правила игры.

— Это всего лишь предположение. И деваться некуда, — Наас облизывает губы, тянется к знаку за ухом. Тонкие красные линии накрепко привязывают нас к Университету.

— Темные земли, — говорит Янни, раскачиваясь на пятках.

— Опять Отрезок? — Наас кривится, оглядывается. — Зачем тогда уходить?

— Сирас сказал, там хранятся книги, которые удалось спасти от уничтожения. Часть архива Раймонда Аваддона в том числе.

— Ты имеешь в виду рукописи Огненной эпохи? — Наас вздрагивает. Склоняет голову, прислушиваясь. Кивает на приоткрытую дверь через дорогу: по переулку приближаются голоса.

— Да. Заклинания. Ответы. Возможно, там мы узнаем, почему магов огня становится меньше. Или найдем способ избавиться от меток Университета.

— Но если архив у тварей, что помешало им воспользоваться книгами? — Плутон говорила, он сожжен.

— Все магические трактаты защищены от не-людей, — поясняет Наас. Ныряем в магазин с обнаженными манекенами в разбитой витрине. Ступая по хрустящим осколкам, замираем у окна. Янни пытается вывернуться и сбежать вглубь, к шеренгам вешалок с остатками одежды, но рыжеволосый маг успевает перехватить его, прижать беспокойные руки к бокам:

— Тише. Мы прячемся.

— От кого? — свистящим шепотом интересуется мальчишка. Прозрачные глаза сияют в полутьме.

— Тсс.

Поначалу слышен лишь ручеек чужой речи, но вот я уже выхватываю отдельные слова, а вскоре они складываются в предложения:

— …ше никто не умрет. Не нужны будут обереги, не придется жить в общагах. Охотники займутся работой, ради которой Университет и затевался! Помнишь, что написано в клятве инициации? Я пришел, чтобы беречь равновесие и

защищать слабых, — напевно цитирует Сано Тхеви. — Со времен Мерлина мы здорово извратили кодекс чести ордена. Пакт Серафима напомнит охотникам, если не администрации, ради чего мы учимся управлять своими чувствами.

— Ради чего? — вопрос целителя обрывает шаги.

— Ради будущего, — в грудном голосе Свидетеля звучит нежность. — Ради человечества. Мы привыкли мыслить в узких рамках Университета. Отделять себя не только от монстров, но и от людей, которые ничего не знают о магии. А мы ведь собрались вместе именно ради них. Пакт спасет множество жизней. Сейчас старшие твари убивают без удержу, не из-за голода, а ради развлечения. Их мало, но жертв — тысячи. Мы сократим число до сотен.

— Но что будет с нами? — вскрикивает Энид. — Мы потеряем все!

— Только Университет. Создадим свой. Без Совета. С правом голоса для каждого. Равенство, демократия, если хочешь. Многие маги перейдут к нам, вот увидишь! Пусть тебе не нравятся огненные — скоро они потеряются среди наших друзей. Сыграют свою роль и превратятся в невидимок, как было всегда. Мы заложим фундамент новой, лучшей системы.

— Фундамент на костях! Они убивают всех несогласных! Они отметили нас, они убили…

— Кана, — шелест. Сдавленные рыдания. Стискиваю зубы. — Да. Кан боролся за свою правду. Он проиграл. Я очень тебе соболезную. И хочу, чтобы ты нашла покой в собственном выборе. Постарайся хоть на секунду забыть о Кане. Подумай о себе. Твое будущее. Ты достаточно долго была в Университете, чтобы предсказать, каким оно будет там. И можешь представить альтернативу. Сравни.

— Я не могу, — всхлипывает девушка. — Не могу перестать думать о нем. Постоянно вижу его лицо! Мы поссорились… я видела его с Зарин. Обнимал ее, улыбался! Специально, чтобы заставить меня ревновать! Я так злилась… накричала… сказала… я не хотела… не хотела потерять его. Но не смогла признаться, и столько гадостей наговорила! Я не хотела…

— Знаю. Знаю. Тише, ты не виновата.

— Мы всегда ссорились. И всегда мирились! Я думала, и в этот раз… помиии…рим…ся! — я зажимаю рот, чтобы не выдать себя звуком. Слезы холодят щеки. Фотография, где Энид и Кан счастливо смеются — стоит перед глазами. Плач режет шорох капель и сумеречные улицы. Илай обнимает за талию.

Спустя вечность, когда Энид затихает, Сано Тхеви говорит:

— Мне очень жаль. Я знаю, сегодня кажется, что жизнь окончена. В некотором смысле, так и есть. Но однажды твои эмоции изменятся, я обещаю. И лучше, если к этому моменту мир вокруг тоже станет другим.

Энид не отвечает. Звякает битое стекло, шуршат камешки.

— Пойдем. Ты замерзла.

Осторожно пробираюсь между пластмассовыми людьми, чтобы увидеть — хоть мельком — Сано и идущую следом девушку. Голова опущена, обнимает игрушечного медведя с огромным белым бантом.

Тесно, словно иначе рассыплется на куски.

Сано переоделась: бледно-розовая прозрачная туника шлейфом плывет за ней, едва касаясь земли. Под легкой тканью светятся майка и брюки, вместо балеток — грубые сапоги. Браслетов на предплечьях теперь раза в два больше.

— Кажется, они нашли свои места в Отрезке, — шепчу, отступая назад.

Вздыхает Янни. Наас ерошит его мокрые волосы. Спрашивает, горько нахмурившись:

— Пойдете с нами? — Мария молча смотрит на брата. — Мантикору возьмем. Тебе же нравится Мантикора? — касаюсь плеча Нааса. Блекло улыбается в ответ. Не хочет говорить об Энид. О Кане. Я вижу боль в черных провалах зрачков и что он готов сбежать в Темные земли — не от войны или Совета.

— Мантикора смешной. Пахнет краской, — улыбается и морщит нос огненный маг. Зажмуривается. — Лучше, чем я. Я воняю.

— Почти незаметно, — врет Наас. Я говорю:

— Нина, она частично маг огня. Должна получить печать и уйти с нами.