Михаил Широкий - Куколка

Она, видимо, показалась ему остроумной, так как он весело загоготал и сквозь смех повторил её несколько раз. И, ещё смеясь, остановился над мертвецом и некоторое время смотрел на него с живым, непритворным интересом, с задорным огоньком в глазах, как если бы перед ним был не изуродованный, потерявший всякое сходство с человеком труп, а нечто до крайности симпатичное и любопытное, от чего невозможно оторвать глаз. Наглядевшись вдосталь, он тихо ухнул, вскинул топор на плечо, легко взмахнул им и, склонившись, обрушил его широкое закруглённое лезвие на шею покойника, уже частично изъеденную крепкими собачьими зубами.

Удар оказался настолько точен и силён, что шейные позвонки, раздробленные и раскрошенные им, разошлись в один миг, а голова, будто внезапно ожив, резко дёрнулась и едва не отскочила. Помешали ей сделать это рваные лоскутья кожи – единственное, что ещё соединяло голову с туловищем. Валера парой лёгких ударов устранил это препятствие и, увидев, что голова полностью отделена от остального тела, пнул её ногой в том же направлении, куда он отфутболил недавно голову лейтенанта.

Пёс, волнуясь и скуля, бегавший поблизости и внимательно следивший за действиями хозяина, заметив покатившуюся по земле голову, устремился за ней следом с радостным, восторженным лаем, которому вторил и едва не перекрывал его не менее счастливый и гулкий хохот Валеры, размахивавшего окровавленным топором и слегка приплясывавшего от охватившего его, как и собаку, искреннего, неуёмного восторга.

Лиза и Толян, отвлечённые от своей беседы этими бурными проявлениями радости, человеческой и собачьей, так резко контрастировавшими с окружавшей мрачной, гнетущей обстановкой, взглянули на овчарку, догнавшую катившуюся голову и принявшуюся играть с ней, точно это был самый обычный мяч, затем на не перестававшего хохотать и пританцовывать Валеру и, наконец, друг на друга. Лиза нахмурила брови и скорбно покачала головой.

– Знаешь, я иногда завидую ему, – сказала она. – Как, наверно, хорошо было бы на всю жизнь остаться ребёнком, маленькой девочкой, папиной дочкой. Ни о чём не заботиться и не тревожиться, ни за что не отвечать, ничего не бояться. Веселиться, играться, дурачиться. Смотреть на мир через розовые очки, видеть всё не так, как оно есть на самом деле. Это ли не счастье?

– Это счастье идиотов! – сурово, даже жёстко ответил Толян, серьёзно и твёрдо глядя на неё. – Оно не для нас. Мы с тобой рождены для другого. И мы должны трезво смотреть на этот мир.

– Да, ты прав, – кивнула она, отвечая ему грустным, задумчивым взглядом. – Надо быть сильными. Нельзя опускать руки. Особенно теперь, после того, что случилось. Это уже непоправимо… Впрочем, рано или поздно это должно было произойти. И я была готова к этому… Насколько вообще можно быть готовым к такому…

С середины двора доносились звуки весёлой кутерьмы. Крики, смех, лай. Валера не выдержал искушения и присоединился к своему четвероногому другу, от которого он, по-видимому, недалеко ушёл в умственном отношении. И теперь они, объятые невероятным воодушевлением, вместе катали по песку замызганную, почерневшую мёртвую голову, устроив какой-то дикий, омерзительный футбол, от которого даже Лизе и Толяну стало немного не по себе.

– Вот же придурок! – вырвалось у девушки, невольно отведшей глаза от этого гнусного зрелища. – Нашёл время. Послал бог братца.

– Да чёрт с ним, – отмахнулся Толян. – Пусть развлекается. Чем бы дитя ни тешилось, как говорится. Теперь не до него. Сейчас у нас возникли проблемы поважнее.

Лизино лицо подёрнулось тенью.

– Да уж, важнее некуда… – И, помолчав немного, она вскинула глаза на брата и отчётливо произнесла: – Надо линять!

– И немедленно, – подхватил её мысль Толян. – Сегодня же ночью. Иначе наши дела станут не просто плохи, а очень плохи. Дюжина трупаков на нашем счету уже есть. А теперь, для полноты картины, ещё и двух мусоров завалили. Послужной список хоть куда!

– Но, блин, мы ж не хотели их мочить! – произнесла Лиза с таким изумлённо-невинным выражением, как будто ей и впрямь было невдомёк, как же всё это так получилось. – Они сами виноваты. Сами нарвались. Их никто сюда не звал. А мы не жалуем непрошеных гостей.

На квадратной Толяновой физиономии появилась не очень-то вязавшаяся с ней ироническая усмешка.

– О да! Для ментов это прозвучит очень убедительно. Мы не жалуем непрошеных гостей! А потому отрубаем им бошки и играем ими в футбол.

Лиза, до которой дошёл смысл сказанного ею, усмехнулась сама над собой и приложила ладонь к щеке, будто пригорюнившись.

– Ой, братуша, сама уже не понимаю, что несу! Крыша едет от всего этого. Ум за разум заходит. Мне срочно надо собраться, взять себя в руки, стряхнуть с себя этот морок… Я сильно испугалась. Я до сих пор вся дрожу…

Толян, движимый внезапно вспыхнувшей нежностью, почти умилением, обнял её и привлёк к себе. Её тонкая хрупкая фигурка буквально утонула в его могучих медвежьих объятиях.

– Успокойся, сестрёнка, – непривычным в его устах мягким, задушевным тоном проговорил он. – Всё будет хорошо. Как-нибудь выкрутимся… Деньги у нас есть, машина тоже, да ещё какая. Умчимся так далеко, что никакая мусорня нас не отыщет.

– А дом?

– Всё сожжём! – с нажимом, сквозь зубы произнёс Толян. – И дом, и сараи, и ментовскую тачку. К утру тут останутся одни головешки. И обгорелые трупы. Пусть тогда следаки роются здесь, как черви в навозе. Они мало что найдут.

На глаза у девушки навернулись слёзы.

– Наш дом… – прошептала она, ещё теснее прижимаясь к брату. – Батя построил его собственными руками. И всё остальное… Мы родились, выросли тут… Вот так взять всё и бросить…

Пасмурная усмешка исказила резкие, будто высеченные из гранита Толяновы черты.

– А что ж ты предлагаешь? Остаться здесь и дожидаться легавых? Они приедут, можешь не сомневаться. И очень скоро… Возможно, они уже в пути, – прибавил он, насторожённо прислушиваясь к беспокойным, перебивавшим друг друга голосам, не перестававшим доноситься из полицейского автомобиля. И примолвил вполголоса: – Вишь, уже почуяли недоброе, падлюки… зашевелились.

Лиза, точно не имея сил поверить в то, что должно было случиться, в ожидавшийся крутой поворот в их жизни, ещё более ошеломительный из-за своей внезапности, жалобно, будто упрашивая, бормотала:

– Но как же так?.. Это же просто ужас! В голове не укладывается… Неужели нам придётся бросить всё и уехать неизвестно куда?

– Да. К сожалению, да, – мягко и терпеливо, будто разговаривая с ребёнком, сказал Толян. – И нам надо спешить. Теперь каждая минута на счету. С собой берём только самое необходимое. Ничего лишнего.

Но Лиза, продолжая разыгрывать, видимо, понравившуюся ей роль маленькой испуганной девочки, нуждающейся в утешении и поддержке большого сильного мужчины, всё никак не могла оторваться от брата и, спрятав лицо на его широкой груди, чуть слышно лепетала: