Чез Бренчли - Новые страхи [сборник litres]

– Разве другая сторона благословения – не проклятие? – спрашивает она.

– Можно и так сказать, хотя проклятие ложится и на нас, и на живых. Например, если думаешь, что нашла себя в прошлом, и обнимешь эту найденную женщину, но ошибешься, ты обречешь ее на смерть.

– Вот дерьмо.

– Да, она может умереть прямо тут же или через несколько недель или лет, но до своего срока. И ты угаснешь вместо того, чтобы жить снова. У нас есть возможность выбрать лишь раз. Один шанс.

– Так вот для чего я здесь? Кто же устроил эту игру?

Хенрик пожимает плечами:

– Не знаю. Но таковы правила.

В дыму проходит семья, везя чемоданы на колесиках, затем две женщины, они держатся за руки и целуются: счастливые люди в отпуске, который заканчивается так быстро, что не успеешь моргнуть.

– Пошел ты, – кричит Карни в дым. Ноздри у него раздуваются, он сжимает кулаки. Теперь она понимает, что он чувствует.

После этого она совершает лишь краткие вылазки в аэропорт и сразу возвращается в «Ямку». Атомы воспоминаний соединяются между собой. Теперь она знает, что жила в Дон-Лонайе, что Ширли Бэссей записала три музыкальные заставки к фильмам о Джеймсе Бонде.

И она запомнила свое имя. Сиан.

В тот вечер или в другой она сидит с Хенриком в «Ямке», глядя в поток людей.

– Как я выгляжу? – спрашивает она.

– У тебя, – говорит он, искоса взглянув на нее, – карие глаза, такого цвета, как крепкий портер. И пьянят так же.

Сиан смеется.

– Волосы каштановые со светлыми прядями, у моей жены были такие же. И скулы такие, что ими можно открывать банки фирмы «Батчелорз» [25].

– Ты мало говоришь о жене.

– Верно, – говорит Хенрик и смотрит в сторону. – Не люблю. Мне от нее досталась лишь ангельская доля [26].

Из соседнего отгороженного пространства доносится стон, как будто кто-то корчится от боли.

– Мой выход, – говорит Хенрик. Он встает, затем оборачивается к Сиан: – Хочешь помочь?

Она пожимает плечами. Это все-таки действие.

На соседней скамье – молодая женщина, только что превратившаяся в призрак, ей лет двадцать пять, она скулит, обхватив колени и раскачиваясь взад-вперед.

– Все в порядке, все в порядке, – говорит Хенрик.

Сиан удерживается, чтобы не сказать, что на самом деле не все в порядке.

Молодая женщина смотрит на Хенрика, затем поворачивается к Сиан, голубые глаза широко раскрыты, зрачки медленно расширяются. Как будто она знает Сиан. Уже знает. Она сотрясается от рыданий, и Сиан ищет в себе силы, чтобы обнять ее. Ее глаза закрываются.

– В минуту нужды лишь скажи, и мы окажемся рядом, – тихо говорит Хенрик и уводит Сиан.

На следующий день эта молодая женщина уже настороже, она оглядывает бар. Заметив Сиан, она едва заметно улыбается. Сиан проходит к ней от барной стойки и садится рядом, а Хенрик начинает медленно рассказывать о «Ямке», об аэропорте и о происходящих в нем поисках. Слова проплывают мимо Сиан, пока она рассматривает женщину: облегающие джинсы, футболку на два размера больше нужного с групповым портретом «Флейминг-Липс» [27], волосы, выбритые по бокам головы, и со взлохмаченной челкой. Сиан повезло, она вспоминает имя этой женщины: Марта.

– Есть у тебя мудрые слова, Сиан? – спрашивает Хенрик.

– Что? – говорит Сиан.

– Какой-нибудь мудрый совет для Марты. Ты недавно прошла через то же.

– Вряд ли меня стоит об этом спрашивать. Я свое имя лишь недавно вспомнила.

Марта смотрит себе на колени, она как будто разочарована.

– Могу сказать тебе одно, – быстро говорит Сиан. – Живые кажутся страшными, но они сами по какой-то причине нас боятся. Но мы не для того являемся, чтобы причинить им вред. – Сиан смотрит на Карни. – Правда, не все.

– Но вред причинить можем, – говорит Хенрик. – Обознавшись, мы обрекаем человека на раннюю смерть. Они инстинктивно это чувствуют. Живые донимают своими явлениями мертвых, а мертвые – живых. Так было всегда.

– Что ж, разбудить под такую музыку мертвых – недурная идея, – тихо говорит Марта. Ее сарказм освежает, как первая пинта пива под конец дня.

– Оставляю это занятие тебе, – говорит Хенрик и медленно идет в угол, где Карни припер к стене призрака-гитариста. Карни предостерегающе выставляет руку перед Хенриком. Тот пятится.

– Кто это? – спрашивает Марта, ее пальцы становятся подобны когтям и пытаются ухватиться за край скамьи.

– Это Карни. Несчастный человек. Но здесь много хороших людей. Тут царит дух зала ожидания. Были бы мы живы, раздавали бы конфеты. Но я могу поделиться только историями, да и тех немного.

– Почему бы нет? – говорит Марта, смотрит на меня, и между нами пробегает ток прошедшего и будущего.

– Не знаю, как я жила и как умерла, – говорит Сиан. – По словам Хенрика, в момент смерти из-за травмы возможна потеря памяти. Так что, мне кажется, я умерла нехорошо.

– А кто хорошо-то? – спрашивает Марта.

– Джоан Кроуфорд [28]. По-видимому, ее экономка помолилась за нее, и Джоан закричала: «К черту! Не смей просить, чтобы бог помогал мне!» Не спрашивай, откуда я это знаю. Я и не знала, что помню это.

– Последние слова, сказанные Боуги своей жене Баколл [29]: «До свидания крошка, возвращайся скорей».

– Ну, разве не здорово знать кого-то так же, как они знали друг друга? И чтобы тебя знали так же.

– Конечно, здорово, – говорит Марта.

Они повсюду ходят вместе: по залу ожидания перед выходом на посадку и даже по залу прибытия. Сидят, молча рассматривают призраков живых. Разговаривают часами по мере того, как возвращаются тонкие пленки памяти. Говорят об ушедшей кошке Сиан, о Патриции Вентворт [30] Дора Эми Тернбулл (урожденная Эллис, в первом замужестве Диллон), более известная под псевдонимом Патриция Вентворт (1878 или 1877–1961) – плодовитая английская писательница, наиболее известная по серии детективов о Мод Сильвер (32 романа). , о каникулах в горах Шотландии, проведенных ею вместе со своей первой подругой, об одежде, оставленной в сушильном шкафу. Иногда они ходят искать самих себя или смотреть, как это делают другие, и тогда это напоминает телепередачу «Жди меня». Однажды они сидят на скамье у стойки регистрации, и вдруг призрак вскрикивает от радости и, раскрыв объятия, бросается за проходящей женщиной. Та оборачивается. Это не один и тот же человек. Сиан вскрикивает, но призрак уже опустился на живую, как сумерки. Призрак и женщина отшатываются друг от друга, одновременно восклицают, и некоторое время ничего не происходит. Потом женщина хватает себя за левое предплечье и падает замертво.

Сиан и Марта сидят молча. Риск слишком велик. Они не могут расстаться друг с другом ради того, чтобы рискнуть. Как бы то ни было, теперь, когда они нашли друг друга, важность их встречи убывает. Марта поворачивается к Сиан и подается вперед. Их губы не соприкасаются, они и не могут здесь соприкоснуться, но они промахиваются в одном и том же пространстве, и для настоящего момента это почти хорошо.