Михаил Стрельцов - Узют-каны [litres]

– Кулак что ли разжиженный или медведь, или Спортсмен? Что-то я совсем запутался, – ухмыльнулся Иван.

– А потом и Спортсмен таким же стал, – продолжал Молчун. – У него на горле царапины были, помнишь?

Маруся кивнула.

– Не верю я в монстров, Геннадий, – перебил Балагур. – Просто вчера устали все. Пульс не нащупали, решили – умер. А сегодня… Погорячились.

– Тогда это убийство? – вскочил Сашка. – Мы сами его убили?

– Непонятно.

– Лицо! У него лицо стало таким как у того, в лесу! – перебивая, кричал Молчун. – И голоса! Я слышу их! Я видел…

– Призраки! Мотоцикл! – вторила Маруся.

– Нервы у обоих ни к чёрту, – крякнул Иван. – Ну, с парнем всё ясно, на учете в психушке состоит. Не бывает живых мертвецов, призраков не бывает. А мотоциклы – такие существа есть. Но они не опасны, смею вас заверить.

– Не поймут они, – отмахнулся Молчун. – Но больше всего меня испугало последнее сообщение по e-mailу. Они действительно всё о нас знают.

– Да кто они? Просто какой-то засранец шутил!

– Откуда он мог знать, о чём мы с бандитом говорили? Имя моё? Откуда? Друг мой досье на академика давал почитать, про его эксперименты с хромосомами. Чем он занимался, Иван Николаевич? Это-то можешь сказать?

– Для чего я тебе говорить должен? И откуда мне знать? Моя задача была охранять.

– Что охранять?

– Ну… то, что на вертолёт грузили.

– Шеф твой, Костенко, тоже в досье фигурировал. Заявил, что Пантелеев работал над защитными мерами против бактериологического оружия.

– Даже так? – Балагур застрочил в блокнот.

– Крысы у него там двухголовые бегали. Ртутные инъекции им ставил. Тараканы у меня из головы не выходят.

– Тараканов твоей голове не занимать. Хотите знать, что произошло? – Бортовский одёрнул куртку и повесил на шею автомат. – Нашли вы труп, в штаны наложили. Бухнули гранатой со страха. А потом признаться побоялись. Вот и плетёте небылицы. А Спортсмен ваш с катушек съехал после вчерашнего. По роже ему досталось. И, если не ошибаюсь, подругу на глазах чуть не отодрали. Может, всё-таки отодрали, а? Вот и всё. Приступ у него вчера был. А все сразу в панику – умер, ответишь! Утром морду паштетом измазал и пошёл куролесить.

– И ты мясником поработал?

– Сам же орал: топор под кроватью?! Я спросонок и не въехал. Все орут, стреляют. Это ты же первым стрелял! Глупо получилось, конечно. Но он сам виноват, засранец. Нечего было людей пугать.

– Почти убедительно, – согласился Борис. – Но инцидент, прямо скажу – неприятный. Если мы по ошибке убили человека, то отвечать придётся. Пусть будет что будет. А вам – в первую очередь. Если, Иван Николаевич, захотите всё на зэков списать – не выйдет.

– У меня приказ! Будет надо – отвечу по всем статьям! Короче, предлагаю следующий план. Сейчас пойдём к шалашу, нечего время терять, раскопаем могилу. Если академик там – что же… Мы сделали всё, что смогли. Потом пойдём к вертолёту.

– Далековато. С ночёвкой придётся, – вставил Балагур.

– Возьмём еду.

– А я знаю, что везли на вертолёте, – втиснулся надтреснутый голос.

Тишина шелохнулась, заметалась. Все посмотрели на Шурика.

– Золото! – выпалил он.

– Ну, конечно же! – всплеснул руками Бортовский. – Там, где золото, там и призраки с мертвецами бегают. На мотоциклах.

Увидев на лицах недоверие, Шурик засуетился, начал заикаться и с грехом пополам рассказал, как случайно подслушал часть разговора в кабинете главврача.

– Интересно. Я-то думал, что это гэбисты расщедрились? Так эти деньги и будут полагающимися нам двадцатью пятью процентами, – Балагур погладил лысину. – Ай да, Шура! На обе лопатки, Иван Николаевич?

Иван для вида хмурился:

– Рыл чего-то там академик, и золотишко откопал…

– А оно с неба и в тайгу? Ха, собаки! Геннадий! Ловко придумали? Случайные туристы находят клад, получают вознаграждение. А ФСБ и исследования академика незаметно в тень уходят. Что же ты молчал, бедовая голова?

– Я… думал, – запинался Шурик и украдкой косился на Ивана. Вздрогнул, показалось, что тот ликует, хотя по идее должен злиться – открыли его тайну.

– Потрясающая сенсация! – восхищался Борис. – То-то Костенко меня пускать не хотел.

Молчун угрюмо курил, не находя слов. Попытался было возразить, но заметил вспыхнувший интерес в глазах Маруси. И показалось ему, что нависло нечто гнетущее, сплющивающее голову, сердце и душу. Внезапно обратился к журналисту:

– Скажи. Ты человек умный. Есть она или нет – телепатия?

– Мысли на расстоянии? К чему это?

– Интересуюсь я.

– Научно она не доказана, хотя многие пытаются это сделать. Большинство склоняется к вере, что человеческий мозг похож на радиостанцию. Он посылает определенные импульсы. И если кто-то настроен на их приём, может как-либо среагировать. Самый распространённый пример, когда мы оглядываемся, почувствовав, что на нас смотрят. Но чтобы напрямую читать мысли – этого нет. Да и зачем? Вот так иногда едешь в автобусе и думаешь: вдруг кто-то читает тебя? Как копнёшь вглубь и рассмеёшься – чепуха одна, бессмыслица. Обрывки разговоров, кадры из кинофильмов, забота об освобождении мочевого пузыря, рассуждения о преимуществе погоды противоположной установившейся. Кому это надо? Если бы было что путёвое в повседневных человеческих мыслях – то давно бы научились их читать.

– На чём тогда основывается принятие решения?

– Эмоции, батенька. Ощущения-с. Есть желание и нежелание. Сидишь себе, киношку смотришь, а тут тебе рекламная девушка с ногами от ушей банку кофе показывает. Сразу появляется желание. До девушки далеко, а кофе пошёл и купил. Или ты мне интервью не хочешь давать. Я должен тебя переубедить, чтобы твои эмоции перешагнули из «не хочу» в «давайте попробуем». Называйте это телепатией. А я промолчу о психологии. Мы же все биороботы, ту-ту-ту, – Балагур покрутил у виска импровизированной антенной из ладони.

Бортовский, упаковав свой вещмешок, насупился:

– Эй! Не слышите что я вам телепатирую? Идёте или нет?

– Никакое золото не стоит жизни человека, – выкрикнул Шурик.

– Смотря – какой человек. За иного и рваного рубля не дам. Чего ждёте? Деньги Спортсмена поделим и дел-то. Оставайтесь, если хотите.

– Пора, Шура, за золотишком…

Когда собрались с расчётом на ночёвку в лесу, окинув взглядом пасеку, спустились к реке разрозненными группами, словно незнакомые. Шурик семенил, едва успевая за Иваном, впереди бодро спешила Маруся.

– Давно хочу тебя спросить, – Молчун не покидал Бориса. – Зачем ты с нами попёрся? Мы, понятно, люди холостые-брошенные. А у тебя жена, дочки. Все уши про них в санатории прожужжал. Сколько им стукнуло?

– Девять, – потупился Балагур, – девчата у меня хорошие. Кэт – замечательная. А я вот сдуру! Дай, думаю, махну в тайгу. Когда ещё случится? Всё одно отпуск пропадает.