Георгий Старков - Сказка об уроде [сборник]

«Где я?».

Ворона с недоумением огляделась и вздрогнула. Она знала это место. Да, определённо знала. Годы назад она была тут… Но тогда обличье у неё было другое, и на утёсе было совсем не так спокойно.

«Что произошло?».

Она не понимала. Только что ведь она была человеком — калекой, которая едва могла шевелиться… А теперь к ней вернулась пара больших сильных крыльев, и она могла парить в небесах до изнеможения — ничто более не приковывало её к земле. Но радости это не приносило.

«Не понимаю, — грустно размышляла ворона. — Ничего не понимаю».

И всё-таки она взмахнула крыльями и взлетела: не сидеть же истуканом на этом пустом месте. Поднявшись на приличную высоту, она неуверенно посмотрела вниз. Вершина горы будто указывала на неё каменным пальцем. На сером утесе осталось тёмное пятно там, где раньше пролилась кровь во время расчленения. Ворона вспомнила, как её голова висела, пронзённая пикой, и издала сдавленное карканье.

«Прочь отсюда, — подумала она. — Это нехорошее место. Нужно найти другой берег, там будет получше… Лечу!».

Мощные крылья рассекали воздух, оставляя таинственную гору позади. А вот река, похоже, не собиралась просто так отпускать её: сколько бы она ни летела, воды под ней были неизменны. И тут и там ей ухмылялись рты на чёрной глади. Ворона старалась лишний раз на них не глазеть.

Она летела час, два, три, сутки… месяцы, тысячелетия. Да и важны ли в этом месте отрезки времени? Одно ворона знала — она находилась в воздухе очень долго, и горная вершина давно скрылась за горизонтом, но кроме этого ничего не менялось. Солнце не сдвинулось на небосводе ни на йоту, а великой реке не было видно края. Куда ни глянь — тёмная вода, чуть окропленная красным золотом.

Крылья устали. Ворона не отказалась бы отдохнуть, но сесть было негде. Она подумала о том, чтобы вернуться обратно. Наверное, ей хватило бы сил на путь назад. Но ни за что, ни за какую награду она не стала бы этого делать. Вконец отчаявшись, птица стала нарезать круги в небе, лихорадочно двигая слабеющими крыльями.

«Что это значит? — снова подумала она. На этот раз вопрос в голове звучал устало и безнадёжно. — Зачем всё это? Как это всё произошло?».

И ещё вопрос — жуткий, заставивший её затрепетать — пришёл ей в голову:

«Кто я?».

Река безмолвствовала. Ворона была уверена, что это место знает все ответы, но никогда не скажет — будет вечно скрывать в своих безбрежных волнах. И ей никак не узнать…

«Нет, — возразила она сама себе, — есть способ».

Ей стало страшно. Она перестала летать кругами и опять устремилась вперёд в отчаянной надежде, что вдалеке мелькнет берег. Но силы таяли, а горизонт оставался пустым. Птица теряла высоту; тело наливалось тяжестью и приближалось к воде.

«Всё», — с неожиданным спокойствием поняла она. Теперь ей при всём желании не вернуться обратно. Даже если какое-то чудо подарит ей проблеск суши у кромки неба, у неё не хватит остатка сил, чтобы долететь до него.

Зато у неё ещё была надежда, что река действительно знает — и расскажет ей свои тайны. А если она ошибается… что ж, всё равно она устала от этой бесконечной суеты.

Собравшись с силами, ворона стремительно взлетела ввысь. Там, в холодном светлом просторе, она сложила крылья и камнем упала вниз. Рты на воде гостеприимно раскрылись и проглотили её, принимая в свои владения.

г. Якутск

20 марта — 28 июня 2012 г.

С утра пошёл дождь. Небо было затянуто серыми тучами, навевающими тоску — даже вставать с кровати не хотелось, не то, что выходить из квартиры и куда-то идти. Антон полчаса пролежал с закрытыми глазами, мысленно пытаясь остановить или хотя бы замедлить назойливое тиканье часов на стене. Но они продолжали невозмутимо идти, двигая утро вперёд. Наконец, он поднялся и поплелся в душ.

За завтраком Антон обдумывал «мероприятие». К Лене он обещал заехать часам к одиннадцати, когда её мать гарантированно уйдёт на работу. Прямо как в школьные времена, когда он встречался с девушками по подъездам да укромным улочкам. Он улыбнулся. Итак, он подъезжает к ней, делает звонок, Лена спускается, потом они едут к месту назначения.

Позавтракав омлетом без особого аппетита, Антон взглянул на часы. Половина десятого. Ещё есть время.

Час он провёл, валяясь перед телевизором на диване — смотрел утренние викторины. Почти не слушая, что говорят ведущий программы и игроки, он сосредоточенно грыз ногти: детская привычка, которую года так и не сумели извести. Когда викторины сменились дневными новостями, он нехотя встал и вышел из квартиры.

Серая девятиэтажка, где жила Лена, этим хмурым утром почти сливалась с небом. Он остановил свой «Форд» у второго подъезда и мрачно посмотрел на дом снизу вверх. На балконах развевались выстиранные одежды — тоже, как на подбор, блеклые и бесцветные. Понадеявшись, что хотя бы Лена будет одета во что-нибудь цветное наперекор этому мерзкому утру, он набрал номер на телефоне.

Она взяла не сразу, а когда ответила, голос у неё был глухой и невыразительный. Она молча выслушала его и сказала:

— Жди, я через пару минут.

Конечно, пришлось ждать не меньше десяти минут. Антон к такому привык за время отношений с девушками. Он опустил стекло на дверце автомобиля и закурил, выпуская дым в окно. Лёгкая головная боль, преследовавшая с утра, исчезла после пары затяжек.

Лена была одета в светлый костюм, который смотрелся на ней очень элегантно. Антон раньше не видел её в этой одежде, поэтому задержал на ней взгляд. Лена покрасила свои волосы в ярко-рыжий цвет месяц назад, но сейчас краска начала тускнеть, и в корнях волос уже угадывался истинный оттенок. Он вспомнил, как впервые увидел её. Тогда она была жгучей брюнеткой. Они познакомились после дурацкой драки на улице, в которую Антон и его друзья влезли из-за Игната.

— Привет, — осторожно приветствовал он, когда она уселась на кресле пассажира.

— Привет, — она положила руки с алыми ногтями на колени. — Едем.

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично.

— Может, купить чего выпить? Воды, сока…

— Нет. Поехали.

Выруливая обратно на улицу, Антон чувствовал себя неуютно. Лена не хотела с ним говорить — это было ясно. Да и глупо было бы ожидать, что она в такой день будет в хорошем настроении. Но всё равно в нём шевельнулась обида. Это было их совместное решение — так какой смысл сейчас строить из себя оскорблённую невинность? Им не по семнадцать лет…

Белое здание располагалось в одном из центральных кварталов города. Дорога не заняла много времени. Антон больше не пытался заговаривать с Леной, она тоже хранила молчание. Чтобы тишина в салоне была не такой гнетущей, Антон включил радио. Так и доехали до клиники.