Георгий Старков - Сказка об уроде [сборник]

Паркуясь за высокой оградой, Антон украдкой наблюдал за своей спутницей. Она была бледнее, чем обычно, но выглядела спокойной. Только кисти сильнее легли на колени, и на пальцах появились морщинки от давления.

— Выходим? — нервно спросил он. Лена кивнула. Когда они шли к зданию, ему хотелось взять её за руку, сказать что-то ободряющее, но он не осмелился.

Они прошли под большой зелёной вывеской у входа, открыли дверь и оказались в чистой приёмной. Женщина в белой одежде, сидящая за столиком, вопросительно посмотрела на них.

— Вэ сто шестнадцать, — сказал Антон ей. Ему не требовалась бумажка, чтобы вспомнить присвоенный ему номер: он занозой сидел в памяти с тех пор, как он услышал его. — Я был у вас неделю назад. Доктор Грюнвальд назначил предварительный приём на сегодня.

Женщина быстро набрала текст на клавиатуре и с чем-то сверилась:

— Да, совершенно верно. Сейчас у Ивана Владимировича идёт приём, но он скоро закончит. Подождите, пожалуйста, пару минут. Можете посидеть, полистать журнальчики.

Поблагодарив её, Антон вернулся к Лене, которая устроилась на большом кресле у входа. Перед ней на столике лежал ворох красочных журналов, но она не смотрела на них: сидела с прямой спиной, глядя на дверь кабинета напротив.

— Всё в порядке, — прошептал Антон, усаживаясь в соседнее кресло. — Доктор скоро нас примет.

Лена кивнула, не посмотрев на него. Антон взял один их журналов, но сразу положил обратно. Читать хотелось меньше всего. Заметив на столе графин с водой и башню из пластмассовых стаканчиков, он налил себе воды. Вопросительно посмотрел на Лену, но та покачала головой и снова переключила своё внимание на дверь кабинета, из-за которой доносились тихие голоса.

— Что-то не так? — Антон вертел в руке стакан с водой. Ему очень хотелось, чтобы Лена что-то сказала. Её молчание убивало, и чувство неловкости и вины за происходящее росло.

— Всё нормально.

— Ты не боишься?

— Нет.

Вроде бы она говорила честно. Антон наклонился к ней:

— Это совсем не опасно. Доктор Грюнвальд объяснял мне во время первого визита. Сказал, что современная медицина даёт полную гарантию от всяких случайностей. Тем более что у нас… у тебя… ранняя стадия. Да ты сама всё услышишь, он расскажет.

— Замечательно, — безразличным тоном ответила Лена.

Антон вздохнул:

— Лена, ну умоляю тебя, хватит. Мы всё уже решили. Поверь, мне самому сейчас паршиво, прямо не знаю, куда себя деть. Будем взрослыми людьми.

Лена не ответила. Голоса за дверью стали ближе.

— Не будем создавать друг другу ещё больше проблем, хорошо? Я виноват, полностью это признаю, я это уже сто раз гово…

— Антон, ради бога, замолчи, — негромко сказала Лена, и тут дверь кабинета открылась. Изнутри вышла молодая пара — совсем ещё детишки: белокурая девчонка с покрасневшими глазами и юноша в сером вязаном свитере. Они быстро прошествовали мимо, не глядя на новых посетителей, и вышли наружу. Затем в приёмной появился доктор Грюнвальд — опрятный человек средних лет в белом халате, с острой бородкой и в круглых очках с посеребренными дужками. У доктора была привычка часто мигать, будто у него слезились глаза или он отгонял сон.

— Лидочка, пожалуйста, запиши дэ сорок семь утром двадцатого числа, — мягко обратился Грюнвальд к женщине за компьютером, и она послушно застучала по клавиатуре.

Антон встал с кресла, и доктор посмотрел на него.

— Ага, — сказал он. — Антон, если не ошибаюсь?

— Да, именно, — кивнул он. Клиника была анонимной, и можно было представляться кем угодно, но он не видел смысла скрывать от доктора настоящее имя. — Мы договаривались о процедуре на завтра, и вот…

Он сделал жест в сторону вставшей вслед за ним Лены.

— Елена, — сказала она.

— Очень, очень приятно познакомиться, — дружелюбно закивал доктор. — Меня зовут Иван Владимирович. Надеюсь, вы захватили с собой результаты необходимых анализов? Я на той неделе давал молодому человеку список во время первой консультации…

— Да, всё с собой.

— Замечательно, просто замечательно. Что ж, пройдёмте в кабинет, у меня там тёплый чай, печенья, если хотите…

Как и в прошлый раз, Антон чувствовал себя в кабинете доктора очень уютно. Внутри было светло и тепло, на малой мощности работал кондиционер, который создавал приятный ветерок. В прошлый раз за окном светило солнце, но и сегодня Антон вновь почувствовал прилив уверенности, слушая речи доктора.

— У вас очень ранняя стадия развития зародыша, — говорил Грюнвальд, обращаясь к Лене. — Вы очень разумные люди, что не стали запускать ситуацию и приняли решение сразу, это позволит избежать хирургического вмешательства и ограничиться приёмом специальных препаратов. Кроме того, помимо чисто медицинского аспекта, это снимает, если можно так выразиться, некоторую часть этических проблем. Зародыш сейчас на крайне примитивном уровне организации, настолько примитивном, что о существовании хоть какой-то формы жизни как таковой речь не идёт…

Антон краем глаза следил за Леной — как она воспринимает слова доктора? Она по-прежнему оставалась немногословной, но и не выглядела безучастной. Когда Грюнвальд задавал ей вопросы, она отвечала без промедления, кивала, слушала его объяснения и показывала результаты необходимых анализов, которые она сдавала в поликлиниках на прошлой неделе. Не отказалась от чашки чая и печенья (Антон для компании тоже съел пару штук). Кажется, доктор был удовлетворён её реакцией.

— Вот что я вам скажу, молодые люди, — сказал он напоследок, когда беседа стала подходить к концу. — Я знаю, что решение, которое вы приняли, нельзя назвать лёгким. Не знаю, каково ваше собственному отношение к этому, но мне нравится, как вы оба держитесь. Поверьте, в этом кабинете бывает всякое… Мне кажется, ваше решение не спонтанно, а обстоятельно продумано. Это очень хорошо.

В конце Грюнвальд дал Лене бумаги, которые она должна была подписать. Антон несколько напряжённо следил за ней, когда она взяла ручку. Кисть Лены, как ему показалось, на секунду задрожала над бумагой перед тем, как поставить свою подпись в согласии на проведение процедур. Но она сделала это. Антон облегчённо выдохнул и тут же вновь почувствовал острый прилив стыда и вины.

«Вот и всё, — устало подумал он, закрыв глаза. — Сделано — значит сделано. Не о чем жалеть. Не я один так хотел…».

Первый этап процедур был назначен на следующий день после обеда. Когда они вышли из кабинета Грюнвальда, время уже перевалило за полдень. В приёмной сидела очередная пара — полная противоположность давешним юнцам: степенный плотный мужчина с тяжёлыми веками и не менее дородная дама в светлой шляпе. Они с интересом уставились на уходящих. Кровь прилила Антону к щекам, и он ускорил шаги. Теперь он хорошо понимал, что чувствовали те двое молодых людей.