Георгий Старков - Сказка об уроде [сборник]

Лариса вошла в комнату, наполнив её запахом цветочных духов. Она надела своё лучшее платье — зелёное с серебристыми прожилками. В последний раз она надевала её на посвящении дочери в студенты. Сегодня повод был тоже весомый — свадьба дочери Ирины, её давней подруги и коллеги по парикмахерской. Имя Вероники тоже вписали в приглашение, и мама настояла на том, чтобы она сходила с ней на праздник.

— Ну что, мы готовы?

— Кажется, да, — улыбнулась Вероника.

Для свадьбы сняли большой коттедж у берега озера в десяти километрах от города. Когда Вероника с матерью прибыли туда, людей уже собралось много. Гроза кончилась вместе с ночью, оставив после себя лужи и влагу, и жара опять брала своё — поэтому большая часть народа расположилась на веранде, остальные заняли скамьи, расставленные вдоль березовой аллеи, по которой должны были пройти молодожены. Вероника присоединилась к ним, спрятавшись от духоты в тени высокого дерева. Ветер доносил из дома вкусные запахи. Она достала телефон и уткнулась в его экран. Люди всё прибывали — во дворе толпилось не меньше сотни человек. Вдоволь наигравшись в «Тетрис», она посмотрела на часы. Со времени, указанного в приглашениях, прошло более часа. Пора бы начинать…

— Верочка! — мама подошла незаметно, заставив Веронику вздрогнуть. — А я тут нашла тётю Любу.

Высокая полная женщина в синем платье наклонилась и поцеловала Веронику в щеку, обдав её запахом духов:

— Какой красоткой стала наша малышка!.. В последний раз я видела тебя, когда ты ещё училась в школе.

Да уж, с тех пор многое изменилось, подумала она и вежливо улыбнулась в ответ:

— Спасибо, тётя Люба. Да, помню, вы всегда приносили кексы собственной выпечки.

— Смотри-ка, помнит, — засмеялась мама.

— Да уж, эти кексы с тех пор стали моей настоящей бедой, — женщина хохотнула и хлопнула себя по толстым бёдрам. — Подумать только, тогда я ещё каждое утро вставала на весы! Ну, а потом забеременела Дашей и дала себе волю кушать, что хочу, и понеслась…

— А как сейчас Дашуля? — спросила Лариса.

— Слава богу, всё хорошо. Ходит в садик, в следующем году пойдёт в первый класс. Умничка и красавица. Не знаю, говорила ли я тебе: при родах она наглоталась воды, и я боялась, что это может сказаться, но, тьфу-тьфу-тьфу, похоже, всё обошлось…

Женщины отошли, продолжая разговаривать. Вероника с интересом смотрела на тётю Любу — женщину и вправду ого-го как разнесло. Она приходилась троюродной сестрой отцу и была частым гостем в их доме, когда он был жив. После смерти Романа связи Ларисы с родственниками мужа почти прервались — тётя Люба была единственным исключением. Когда Ларису хватил первый удар, она сидела на декрете, беременная своей дочерью. С той поры она уже не ходила к ним в дом.

Несправедливо было бы обижаться на женщину за страдания тех лет. Но Вероника помнила, как она надеялась, придавленная горем, что хотя бы кто-то будет навещать маму. Никто не пришёл. И сейчас сердце снова кольнуло, как в те злые зимние вечера, когда она сидела одна у кровати мамы, которая не могла даже шевельнуть рукой.

«Глупости». Она сосредоточилась на телефоне, читая «Рамблер» — у неё был на этом сайте рабочий почтовый ящик для писем от заказчиков. Новых писем не было, а вся лента новостей была забита политикой — обострение международной обстановки, провалы дипломатических миссий, приведение систем обороны в боевую готовность… В последнюю неделю по телевизору и в Сети только об этом международном кризисе и талдычили. Вероника равнодушно скользнула взглядом по заголовкам и сунула телефон в карман. Судя по тому, что люди стали подтягиваться к аллее, церемония наконец-то началась.

Двое в чёрных фраках торжественно открыли железные ворота усадьбы, и во двор въехал чёрный «лимузин». Толпа приветствовала её восторженным ревом, хотя многие наверняка видели машину раньше. Это был единственный лимузин в Краснопольске, и он никогда не стоял без дела — Вероника часто замечала, как он медленно и вальяжно едет по улицам города. Сегодня он был украшен воздушными шарами и двумя сцепленными золотыми кольцами на капоте.

«Лимузин» остановился у аллеи. Один из тех, кто открывал ворота, подскочил к машине и открыл заднюю дверцу с полупоклоном, явно имитируя голливудские фильмы о высшем обществе. Из машины вышел жених в светло-сером костюме, а следом появилась и невеста. Вероника раньше видела девушку только на пригласительной открытке. Худенькая, хорошенькая, вся румяная от волнения, она выглядела как маленькая девочка. Жених возвышался над ней на целую голову. Грянул марш Мендельсона, и они рука об руку пошли по аллее вперёд. Чуть отставая, за ними шли свидетели — рыжая девушка в жёлтом платье и парень в костюме-тройке под цвет одежды жениха. Веронике он показался смутно знакомым. И он тоже, похоже, узнал её — когда свидетель проходил мимо Вероники, его глаза на мгновение задержались на ней.

Жених и невеста прошествовали до конца аллеи, где их ждали родители. Парню вручили микрофон, и он, немного запинаясь, начал произносить:

— Дорогие гости, почтившие нас визитом в этот светлый и знаменательный для нас с Антониной день — я рад видеть вас всех собравшимися здесь…

Старик, стоявший за Вероникой, громко закашлялся, и она отвлеклась. Когда она опять обратила внимание на жениха, он уже заканчивал свою короткую речь, призывая всех войти в дом и сесть за свадебный стол. Грянули аплодисменты. Вероника присоединилась к ним и незаметно вздохнула — чтобы подняться на крыльцо, придётся встать на костыли, а ей не хотелось слезать с удобной коляски.

Люди потоком хлынули в сторону дома. Ей не оставалась ничего другого, кроме как последовать за ними. Оглянувшись, она увидела маму — она шла за ней в пяти шагах с костылями наперевес. Она хотела что-то сказать ей, как вдруг сильное головокружение заставило её схватиться за подлокотники коляски. Краски лета померкли, гомон людей затих — и мир опять стал грозиться уплыть от неё куда-то далеко, развалившись облупившейся со старых стен краской. Она заскрипела зубами. Не сейчас. Не среди этой разноцветной толпы. Нужно держать себя в руках.

Наваждение схлынуло так же быстро, как пришло. Вероника, застывшая с судорожно вскинутой головой, поймала на себе удивлённый взгляд мужчины, который шёл рядом, виновато улыбнулась и покатила коляску дальше.

Когда трапеза началась, Вероника поняла, что заняла за столом не самое удачное место. Перед ней оказались одни только вина и фрукты; чтобы достать какое-нибудь блюдо, ей каждый раз приходилось обращаться к соседям — смешливой девушке слева и мужчине средних лет справа. Впрочем, те охотно выполняли её просьбы, и через сорок минут застолья она почувствовала, что набила желудок по самое не могу. Вряд ли это было очень хорошо для печени, но Вероника не смогла устоять перед искушением попробовать понемногу из блюд, которые были в поле зрения. Больше всего ей понравилось рыбное филе — оно напомнило ей мамин вариант этого деликатеса.