Стивен Кинг - Кристина

– Что именно?

– Мы решили разыграть Лебэя. Этот гаденыш никогда никому не нравился, он был одиночкой, изгоем…

«Прямо как Арни», – подумал я.

– И мы все тогда изрядно набрались, – договорил Маккэндлс. – Дело было после очередной встречи, за пару часов Лебэй всех успел достать. В общем, мы сидели в баре и заметили, что Лебэй собирается домой. Он надел куртку и спорил с Пучи Андерсоном о бейсболе. А уезжал он всегда одинаково: запрыгивал в этот свой «плимут», сдавал назад, а потом вжимал педаль газа в пол. Машина вылетала с парковки, как ракета, взметая гравий. В общем – это была идея Сонни Беллермана, – пока Лебэй спорил с Андерсоном, мы вчетвером выбрались тайком на парковку и спрятались за дальним углом бара, куда Лебэй обычно сдавал задом. Он всегда называл машину женским именем, как жену, ей-богу!

«Держите ухо востро и не поднимайте голов, не то он нас увидит, – сказал Сонни. – И не шевелитесь, пока я не дам добро». Мы все были навеселе, конечно.

Спустя десять минут этот хрен вышел из бара, пьяный вдрызг. Нашел в кармане ключи. Тут Сонни сказал: «Приготовьтесь, ребята!»

Лебэй сел в машину и сдал назад. Прикурил сигарету – прямо как нарочно, чтобы мы успели хорошенько схватиться за задний бампер и приподнять задние колеса. Суть в чем: когда Лебэй начал бы газовать, разбрасывая гравий, колеса должны были просто крутиться в воздухе, а машина – стоять на месте. Понимаешь – или растолковать?

– Понимаю. – Это был известный детский розыгрыш, мы и сами не раз устраивали нечто подобное на школьных танцах, а один раз даже подняли тачку тренера Паффера.

– Тут нас всех чуть не убило. Лебэй прикурил сигарету и включил радио. Еще одна штука в нем сводила нас с ума: он вечно слушал одну и ту же станцию, по которой крутили рок-н-ролл. Как дитя малое, ей-богу, хотя самому уже на пенсию пора. Затем Лебэй перевел рычаг переключения передач на «DRIVE» – мы этого не видели, потому что пригнули головы. Помню, Сонни Беллерман тихонько хихикал, а перед самым ответственным моментом прошептал: «Ну что, готовы?» А я ему ответил: «Смотрю, твой хрен точно готов, Беллерман». Он единственный тогда пострадал, а все из-за обручального кольца. Но клянусь, колеса действительно висели в воздухе, мы этот клятый «плимут» на четыре дюйма от земли оторвали!

– Так что случилось? – Впрочем, я уже и сам догадался.

– Ну как что. Он просто газанул, и машина рванула вперед как ни в чем не бывало. Словно бы все ее четыре колеса были на земле. Нас обдало гравием, да еще кожу на руках всем содрало… Беллерману оторвало палец – он зацепился за бампер обручальным кольцом, и палец взлетел в воздух точно пробка из бутылки шампанского. Мы все слышали смех Лебэя – как будто он знал про нашу проделку. Он мог знать – если после ссоры с Пучи он зашел в туалет и выглянул в окно, то наверняка увидел, что мы его поджидаем.

Ну, тогда-то мы и попросили его уйти из Легиона. Отправили ему письмо с такой просьбой. Но жизнь все-таки странная штука: после смерти Лебэя именно Беллерман сказал, что мы должны организовать похороны. «Да, конечно, он был сукин сын и последний негодяй, но все же он прошел с нами войну. Давайте проводим его в последний путь как полагается». И мы проводили. Не знаю… наверное, мне никогда не светит стать таким же добрым христианином, как Сонни Беллерман.

– Вы небось не до конца подняли задние колеса, – сказал я, вспоминая, что произошло с ребятами, которые отважились шутить шутки с Кристиной. Им-то не просто кожу содрало.

– Быть такого не может! – ответил Маккэндлс. – Гравием нас обдало из-под передних колес. Я по сей день не знаю, как ему удалось провернуть такой номер. Жуть, говорю же. Мороз по коже. Джерри Барлоу – один из наших – утверждает, что Лебэй каким-то образом сделал машине полный привод, но я что-то сомневаюсь… по-моему, это невозможно.

– По-моему, тоже.

– Вот-вот, чушь это все. Уф, слушай, мой перерыв уж почти закончился, а я все болтаю. Пойду все-таки выпью чашечку кофе, а то потом долго не дождусь. Если адрес все еще есть в архивах, я тебе его вышлю. Думаю, что есть.

– Спасибо, мистер Маккэндлс.

– Бывай, Гилдер! Береги себя.

– На Бога надейся, да сам не плошай, так?

– Ага, точно. В нашем полку так и говорили. – Он нажал «отбой».

Я медленно положил трубку на место и задумался о машинах, которые умеют ездить с оторванными от земли задними колесами. «Жуть прямо. Мороз по коже». Да уж, жуть еще та. И в доказательство этих слов Маккэндлс может предъявить шрамы. Я вдруг вспомнил историю Джорджа Лебэя про след на руке, оставшийся после тесного общения со старшим братцем. Его шрам с годами вырос .

Я позвонил Арни в канун Нового года. Пару дней раздумывал – не очень-то мне хотелось с ним беседовать, – но потом все же набрался духу и решил договориться о встрече. Сначала надо поговорить с ним по душам и обязательно еще раз увидеть Кристину, а уж потом принимать какие-то решения. За завтраком я непринужденно упомянул его «плимут», и отец сказал, что все автомобили, конфискованные в гараже Дарнелла, уже наверняка сфотографированы и возвращены владельцам.

К телефону подошла Регина Каннингем, голос у нее был сухой и официальный.

– Дом Каннингемов.

– Здравствуйте, Регина, это Деннис.

– Ну надо же! – Она удивилась и обрадовалась. На секунду к ней вернулся былой голос, голос заботливой хозяйки, которая угощала нас с Арни сэндвичами с арахисовым маслом, посыпанными мелко порубленным жареным беконом (на ржаном хлебе, разумеется). – Как поживаешь? Мы слышали, тебя наконец выписали из больницы.

– У меня все хорошо. А у вас?

После короткого молчания Регина ответила:

– Ну, ты же знаешь, что у нас были кое-какие…

– Проблемы, да.

– Все то, что чудом миновало нас в «переходный возраст», – добавила Регина. – Похоже, эти проблемы просто копились и ждали своего часа.

Я откашлялся и промолчал.

– Ты хотел поговорить с Арни?

– Если он дома.

После очередной короткой паузы Регина сказала:

– Помню, в старые добрые времена вы с Арни всегда менялись: утром после праздника он приходил к вам, а ты – к нам. Чтобы впустить в дом Новый год. Ты насчет этого звонишь, Деннис? – спросила она, ну прямо кроткая овечка, а не прежняя, сметающая все на своем пути Регина.

– Э-э, ну да! Знаю, детство в одном месте заиграло, но…

– Ничего подобного! – резко и быстро оборвала меня она. – Сейчас ты нужен Арни как никогда. Он… он у себя в комнате спит. Последнее время он много спит. И еще… ох…