Дин Кунц - Ангелы-хранители [litres]

Эйнштейну явно не понравился решительный настрой Трэвиса, однако ретривер протрусил по ступенькам на крыльцо и оглянулся, словно желая сказать: «Ну ладно, но я не разрешаю тебе входить туда одному».

Нора тоже собралась пойти с ними, но Трэвис строго приказал ей оставаться на лужайке перед домом. И поскольку у Норы не было ни оружия, ни навыка им пользоваться, ей пришлось признать, что она ничем не сможет помочь Трэвису, а только будет путаться у него под ногами.

Держа револьвер наготове, Трэвис поднялся вслед за Эйнштейном на крыльцо и вставил ключ в замочную скважину.

Трэвис открыл замок, убрал ключ в карман и толкнул дверь, выставив вперед револьвер. После чего осторожно переступил порог. Эйнштейн шел рядом.

В доме стояла мертвая тишина, как и должно было быть, однако в воздухе витал отвратительный запах, которого прежде никогда не было.

Эйнштейн тихо зарычал.

Скудные лучи угасающего солнца проникали в дом через окна, часть которых была полностью или частично зашторена. Но и такого света оказалось вполне достаточно, чтобы Трэвис мог увидеть, что диванная обивка зверски разодрана, а пол покрыт раскрошенным поролоновым наполнителем. Деревянная подставка для журналов расколота в щепки о гипсокартонную стену, в которой остались зияющие дыры. Экран телевизора разбит вдребезги торчащим оттуда торшером. Сброшенные с книжных полок книги безжалостно разорваны, а обрывки разбросаны по полу гостиной.

Несмотря на морской ветер, проникавший сквозь открытую дверь, вонь становилась все сильнее.

Трэвис щелкнул выключателем на стене. Зажегся светильник в углу. Этого тусклого света оказалось достаточно, чтобы разглядеть все детали погрома.

Такое впечатление, будто кто-то прошелся по дому с бензопилой, а затем с газонокосилкой, подумал Трэвис.

В доме по-прежнему стояла мертвая тишина.

Оставив входную дверь открытой, Трэвис сделал пару шагов в комнату, под ногами сухо шелестели обрывки разорванных книг. Трэвис заметил ржавые пятна на клочках бумаги и на поролоновом наполнителе и резко остановился, неожиданно осознав, что это пятна крови.

А секунду спустя он обнаружил труп. Это было тело крупного мужчины, лежавшего на боку возле дивана и частично закрытое окровавленными книжными страницами, обложками и суперобложками.

Эйнштейн зарычал громче и более угрожающе.

Приблизившись к телу, находившемуся всего в нескольких футах от арки между гостиной и столовой, Трэвис обнаружил, что это его домовладелец Тед Хокни. На полу рядом с ним стоял ящик для инструментов. У Теда был ключ от входной двери, и Трэвис разрешал ему приходить в любое время для проведения ремонтных работ. Последнее время что-то постоянно требовало починки, включая потекший кран и сломавшуюся посудомойку. Очевидно, Тед, живший в квартале отсюда, пришел к Трэвису с целью что-то отремонтировать. И вот теперь Тед тоже сломался и ремонту не подлежал.

Застоявшийся чудовищный запах поначалу навел Трэвиса на мысль, что Теда убили не меньше недели назад. Однако, присмотревшись, Трэвис не заметил ни трупных газов, ни признаков разложения тканей, следовательно, тело пролежало здесь недолго. Может, день, а может, и того меньше. Ну а отвратительная вонь объяснялась двумя другими причинами: Тед Хокни был выпотрошен. Более того, убийца, очевидно, испражнился и помочился на труп и кругом.

У Теда Хокни отсутствовали глаза.

Трэвису стало дурно, и не только потому, что ему нравился Тед. Такая маниакальная жестокость не могла не вызывать дурноту независимо от того, кто оказался жертвой. Подобная смерть лишала ее достоинства и в некотором смысле принижала всю человеческую расу.

Низкое рычание Эйнштейна сменилось жуткими завываниями, перемежаемыми отрывистым лаем.

Трэвис занервничал, сердце внезапно бешено застучало. Он отвел глаза от трупа и увидел, что ретривер стоит, повернувшись в сторону прохода в столовую. В столовой сгустились мрачные тени, поскольку шторы на обоих окнах были задернуты, только узкая полоска серого света просачивалась туда из кухонного окна.

«Уходи, убирайся отсюда, уноси ноги!» – твердил Трэвису внутренний голос.

Однако Трэвис не повернулся и не побежал, потому что никогда в жизни не убегал от опасности. Хотя, пожалуй, это было не совсем так: все последние несколько лет он виртуально убегал от жизни, позволив отчаянию взять над собой верх. Его стремление отгородиться от мира было не чем иным, как трусостью. Однако все это осталось в прошлом, под влиянием Норы и Эйнштейна он стал другим человеком, и он больше не собирался убегать, черта с два!

Эйнштейн напрягся. Он выгнул спину дугой, набычился и, брызгая слюной, отчаянно залаял.

Трэвис сделал шаг в сторону арки в столовую.

Ретривер, надрываясь от злобного лая, не отставал от Трэвиса.

Держа револьвер перед собой и пытаясь черпать уверенность из обладания таким мощным оружием, Трэвис сделал вперед еще один осторожный шаг, обломки под ногами предательски хрустели. Теперь арка в столовую была всего в двух-трех шагах. Трэвис прищурился, вглядываясь в темноту.

Лай Эйнштейна резонировал от стен дома. Казалось, жилище Трэвиса оккупировала стая собак.

Трэвис сделал еще один шаг и заметил в темной столовой какое-то движение.

Он застыл на месте.

Ничего. Никакого движения. Может, это просто игра воспаленного воображения?

Тени за аркой висели, будто куски серого и черного крепа.

Трэвис пока так и не смог решить, действительно он видел движение или ему почудилось.

«Назад, уноси ноги, живо!» – уговаривал внутренний голос.

Словно назло голосу разума, Трэвис поднял ногу, собираясь войти под арку.

Существо в столовой снова зашевелилось. Сомнений в его присутствии больше не оставалось. Выскочив из окутанного тьмой дальнего угла комнаты, существо взлетело на обеденный стол и с душераздирающим воплем повернулось к Трэвису. Он увидел горящие в темноте глаза и фигуру размером почти с взрослого мужчину, которая, несмотря на скудное освещение, казалась деформированной. Затем существо спрыгнуло со стола и кинулось на Трэвиса.

Эйнштейн ринулся на перехват, однако Трэвис немного попятился – выиграть лишнюю секунду для выстрела. Он нажал на спусковой крючок, но, поскользнувшись на устилавших пол книжках, упал навзничь. Прогремел выстрел, но Трэвис понял, что промахнулся, попав в потолок. Эйнштейн подлетел к противнику, и в этот момент Трэвис сумел более отчетливо разглядеть существо с горящими глазами. Он увидел бесформенную морду и широко разинутые жуткие челюсти, совсем как у аллигатора, со страшными кривыми зубами.

– Эйнштейн, нет! – Понимая, что у Эйнштейна не было ни единого шанса и адское создание непременно порвет его в клочья, Трэвис принялся палить из позиции лежа.