Алексей Баев - In carne [СИ]

— И когда мы начнем? — спросил жрец.

— Немедленно, — ответила тень шакала.

Она уже настолько сгустилась, что инклюзор невольно потянулся рукой. Хотел потрогать.

— Оставь пустое, — жестко произнес Моор Таа. — Торопись. Возьми камень и заверни его в плащ. Если я ошибаюсь с его укрытием, и мы не выйдем на Ал Ишеру до рассвета, с первым лучом солнца в Египет придет страшный мор. Он погубит всех. Готов?

— Готов, — отозвался Ии Ато.

— Выступаем…

Из-за руля старенького «жука», скатившегося по скользкой дороге в кювет, выбралась волоокая красотка. Достала из сумочки пудреницу и посмотрелась в зеркальце. Черт! Губу разбила. А так все хорошо начиналось.

До Буэнос-Айреса всего три мили… Целых три мили! На каблуках. Черт! Черт! Черт! И ни одной попутки. Да что ж это такое-то? Или… Кто-то едет? Только б мужик. Помоги, Господи!

Пэрта одернула юбчонку, смахнула с губы салфеткой капельку крови и вышла на обочину. Подняла руку. Черный «бьюик» затормозил так резко, что чуть не воткнулся бедолаге «жучку» в задний бампер.

Мужик. Слава Богу.

— Сеньорита, вас подвезти?

— Не задавайте дурацких вопросов, — усмехнулась девушка. — Просто пригласите даму…

— О, прошу прощения, сеньорита, — смутился джентльмен.

Он выскочил из-за руля, открыл перед Пэртой пассажирскую дверь.

— Пожалуйста!

— Спасибо.

Пэрта упрашивать себя не заставила.

Может, напрячь этого придурка и машину вытянуть на шоссе? Да на кой она мне теперь? Рухлядь. Я стала богатой. Такой богатой, что сама Святая Анжелика улыбается с небес. Радость ты моя…

У девушки аж дух перехватило от накатившей на нее волны счастья.

Антонио говорил, будто этот камень — изумруд, — что она свистнула у старика, потянет миллионов на двадцать долларов. Врал, наверное. Но меньше, чем за миллион все равно его продавать не стоит. Изумруд в четверть фунта весом! Нет, вы такой когда-нибудь видели? Интересно, сколько это в каратах? Ты прелесть, Пэрта.

Интересно, откуда этому прохвосту стало известно о камне?

Нанявшись прислугой к Морто полтора года назад, Пэрта впервые увидела изумруд лишь сегодняшним утром. И то, потому что в кармане широких брюк старика протерлась дыра. Урод старый. Денег куры не клюют, а он одевается, как нищий. Ну, да ладно. Повезло. А ведь хотела уже увольняться. Дура нетерпеливая. Главное, чтобы старикан в погоню не пустился. Живьем в землю зароет, сволочь. Вон, Марию, прежнюю горничную за пару тиснутых банкнот изувечил. Глаз собственными руками выдавил, подлюка. Чтоб ты сдох, ублюдок. И желательно поскорее.

А он и сдох.

Парадоксально, но старик действительно умер. Откинул копыта сразу же, как только Камня коснулась чужая рука.

Пэрта этого, естественно, не знала. Думала, всего лишь очередной приступ. Сердчишко-то ни к черту. Даже хотела под шумок сонную артерию передавить. Но вовремя опомнилась. Воровка? Да. Но не убийца ж.

Единственное, Элизу жаль. Такая мелкая очаровашка, что хочется ее тискать и тискать. Как любимую куклу. А старый нацик — Эльза туда, Эльза сюда. Эльза! Так испоганить красивое имя… Элиза… Как не родная внучка, а девочка на побегушках.

К Элизе Пэрта и впрямь привязалась. Такая одинокая… Жалко кроху. Но что поделаешь, не век же в няньках ходить? Пора о своих задуматься. Да и слепить парочку ангелочков, как любит выражаться женишок.

Антонио, вместе с которым у Пэрты и созрел план похищения камня, был неплохо осведомлен о прошлом старика. Девушка, конечно, россказням самовлюбленного болвана верила не особо, но интуиция ей подсказывала, что доля правда в них есть. По большому счету, ей было плевать, является ли старик потомком европейских королей или бывшим нацистом. Главное, у Морто много денег. И деньги эти не на банковских счетах, а в большом сейфе. В особняке на побережье.

Однако ни пачек банкнот, ни золотых слитков воровка так и не нашла. Как и самого сейфа. Зато увидела нечто такое, что полностью захватило ее воображение.

Самая большая комната виллы — кабинет Морто — была сплошь отделана янтарем. То ли у старого Бартоломео съехала на России крыша — решил под старость лет поиграть в царя, то ли это была настоящая Янтарная комната, некогда принадлежавшая русским императорам и пропавшая из-под Ленинграда во время второй мировой, но зрелище впечатляло. Можно было бы сообщить в полицию. Или в русское посольство. Или куда там еще? Да только скажут — спасибо, премного благодарны. И все. Какое с них срежешь вознаграждение? Ну, тыщенку, другую. И? Этого мало.

Но если есть у старика средства на такие недешевые игрушки, значить надо искать получше. Не таскает же он их в карманах?

Оказывается, таскает. Таскал… Дурак!

Господи, какой камень! От него ж глаз не отвести. Как его продавать? Вот еще вопрос, да? Распилить? Потеряет в цене. Совсем не хотелось бы. Впрочем, есть Антонио. У него в свою очередь есть связи…

И все-таки интересно, откуда женишок про него разузнал? Про изумруд. Точно отец говорил — этот прощелыга в любую дырочку без мыла влезет. Или…

Хм… А стоит ли к нему возвращаться? Что я, дура — делиться?

Дружба, конечно, дружбой. И любовь любовью. Но денежки-то врозь.

Можно перетерпеть любовь? Можно.

Нужно…

— Сеньорита, вас где высадить?

Мужик оказался молчаливым. Поглядывал масляным глазом в зеркальце заднего вида. Все больше на грудь. Но разговор не заводил. И эта реплика из его уст заставила Пэрту если не вздрогнуть, то очнуться.

— Я б мартини выпила, — многозначительно улыбнувшись, ответила девушка. — Если у вас дома есть мартини…

— К сожалению, кроме мартини у меня дома есть жена, — вздохнул мужик.

— Жаль, — вполне искренне ответила Пэрта. — Тогда отвезите меня на вокзал.

— Вы от кого-то бежите?

— Да. От ревнивого мужа. Отвезете?

— Конечно…

Это точно. Главное теперь — скрыться. Сделать липовые документы. И пластику — поменять внешность. Но вопрос в наличке. А для его решения нужно продать камень. Хм… Как? Кому? В Аргентине даже пытаться не стоит. У старика тут влиятельных друзей, что звезд в ясном небе. Надо рвать когти из этой проклятой страны. Простите, папа с мамой. Прости, милый Антонио. Прости, очаровательная Элиза…

Стоп! Элиза-то тут при чем?

Элиза… Несмотря ни на что, мысли о девочке не покидали голову Пэрты.

А вдруг старик откинул копыта, и Элиза осталась в доме совсем одна?

И что? Ничего. Ничего? Как это — ничего? Ребенок, совсем кроха… Ее ж в приют отдадут. Вот, зараза! Черт. Черт! Черт!!! Нехорошо получилось. Нет, старикашку-то ни капельки не жалко…

Пэрта вышла возле вокзала, но ни к кассам, ни на платформы не пошла. Решила переночевать в гостинице и спокойно обдумать план дальнейших действий. Главное, есть камень. А внешность поменять — парик, яркая косметика, пара-тройка отвлекающих маневров… На первое время сойдет. Да и путь к отступлению пока есть. Предусмотрительно. Уезжая с виллы Морто, она в холле на зеркале оставила записку, что отправилась в город повидаться с женихом. Вернется завтра. А что? Законный выходной. Тем более, не первый. Старик относился с пониманием. Девчонка молодая, красивая, кровь горячая. На побережье разве порезвишься? Сам когда-то куролесил. Правда, давным-давно. Но было ж…