Майкл Смит - Ханна Грин и ее невыносимо обыденное существование [litres]

Либо подземная стоянка была без конца и без края, либо сама Кристен блуждала и сворачивала не туда. Пришлось замедлить бег, чтобы не наталкиваться на бетонные колонны, невидимые в темноте. Они стояли не рядами, а как попало. Куда бы Кристен ни кинулась, в каком бы направлении ни бежала, что-то преграждало ей путь. Она не могла даже отыскать стен или хоть каких-то ориентиров, позволяющих определить размеры этого выстуженного места. Она блуждала где-то в самой середине.

То и дело она окликала Ханну, но ответа не получала. Ханна ушла. И больше не вернется. Исчезла в будущем с кем-то другим.

Срывающимся голосом Кристен снова позвала дочь.

И на этот раз… что-то услышала.

Оставив Ветроцапа позади, Ханна помчалась в темноту нижнего этажа, туда, откуда вроде бы донесся голос тети Зои.

– Зои! Ты где?

– Ш-ш-ш!

Ханна повернула и побежала быстрее. Теперь, когда ее глаза привыкли к темноте, она разглядела силуэт тети, окутанный густым мраком. Зои стояла неподвижно и прислушивалась, склонив голову набок.

– Что ты здесь делаешь? – Ханна схватила тетю Зои за руку. – Пойдем отсюда. Надо искать маму.

– Вот я ее и ищу. Она где-то здесь.

– Не может быть.

– Может.

Ханна громко позвала маму. Звук отскочил от стен и упал на землю.

– Ее здесь нет. Она бы к нам подошла.

Зои подняла руку, требуя тишины. Ханна начала злиться – ну что за глупости, напрасная трата времени, надо выйти на улицу и продолжить поиски где-нибудь еще, где угодно, только не здесь, – но вдруг что-то услышала.

Звук шагов по бетонному полу. Совсем рядом. Шлепанье босых ног.

Ханна с тетей Зои обернулись.

Но там никого не было.

Кристен бросилась на звук. Снова больно ударилась о колонну, чуть не упала, но продолжала бежать, морщась от боли. Раз за разом выкрикивала имя дочери. Ответа не было.

Но она знала, что́ услышала.

Голос Ханны. Дочь ее звала.

Кристен остановилась и медленно повернулась кругом. Прислушалась.

– Позови меня, – сказала она как можно спокойнее. – Позови меня еще раз. Прошу тебя.

Она повторяла это снова и снова, не чувствуя, как слезы текут по щекам.

Ханна и тетя Зои переглянулись.

– Ты слышала?

– Да, я что-то слышала, – сказала тетя Зои. – И на улице слышала, как она тебя звала. Поэтому сюда и прибежала. Но она не здесь.

– Она… не совсем здесь, – сказала Ханна.

– Как это?

– Дьявол говорил, что тут для каждого все по-разному. Может быть, она совсем рядом, но не может отыскать к нам дорогу.

– И что же делать?

– Попробуем еще раз.

Они снова выкрикнули мамино имя. Ничего не произошло. Ханна запаниковала. Она знала, что мама где-то рядом. Она ее просто чувствовала. Мама была почти здесь, но очень далеко, а времени совсем не оставалось.

– Мама! – завопила Ханна. – Иди сюда!!!

Внезапно ее осенило: если Позади для каждого индивидуально, если все это – только о тебе самом, то надо отыскать место, где их пути пересекались, такое место, где было что-то от них обеих. Место, которое было о них.

– Мам, – настойчиво произнесла она, как можно четче представляя себе маму. – Нет, не приходи сюда. Иди домой, мама! Иди домой!!!

Что-то громыхнуло. Обернувшись, Кристен увидела свет в раскрытых дверях лифта, который чудесным образом возник в тридцати ярдах от нее.

Она бросилась к лифту, ворвалась в кабину, нажала кнопку. На этот раз лифт двигался медленно – очень, очень медленно, с дребезгом и лязгом, будто старая развалина, – и наконец двери снова открылись.

В тот же коридор.

Она побежала по коридору, хотя и боялась, что не отыщет своего номера, что и эти поиски будут такими же бесполезными. Но нет, дверь ее номера по-прежнему была чуть приоткрыта, удерживаемая язычком замка.

В номере ничего не изменилось. На экране телевизора один за другим сменялись виды Санта-Круза.

На письменном столе зазвонил телефон. Кристен метнулась к нему, схватила трубку, но ничего не услышала. Она бросила трубку, а потом снова подняла и прижала к уху, тыча пальцем в кнопку вызова консьержа.

– Ханна! – крикнула Кристен в трубку, но голос лишь эхом отразился от стен гостиничного номера.

Который… почему-то уменьшился вдвое.

Кристен медленно положила трубку и огляделась. Комната стала меньше. Кровать все еще стояла в нескольких шагах от Кристен, но стены сдвигались. С кровати теперь можно было дотянуться до окна.

Потолок тоже опускался. А потом вдруг ринулся вниз, скрипя, как железные колеса на трескучих рельсах.

Экран телевизора погас.

Потолок опустился еще на дюйм.

Кристен рванулась к выходу, потому что коридорчик у ванной сузился до ширины двери. Она схватила дверную ручку, потянула, но теперь дверь не открывалась. Кристен больше не могла попасть в гостиничный коридор. Она застряла в номере.

Кристен бросилась на кровать, потянулась за айфоном на прикроватной тумбочке. Изножье кровати сдвинуло стул и вплотную прижалось к письменному столу. Экран телефона растрескался. Когда это случилось?

Телефон не работал.

Кристен заорала на него. Он по-прежнему не работал.

Стены по обе стороны кровати подбирались к прикроватным тумбочкам. Массивные деревянные тумбочки могли сдержать напор, но…

Кристен посмотрела вверх. До потолка можно было достать рукой, и он продолжал снижаться. Опускался прямо на кровать. На Кристен. Выдержит ли ее тело, ее мышцы и кости?

Ее кости?!

Коридорчик у ванной так сузился, что в него было не протиснуться даже боком. До двери не добраться. Изножье кровати задвинулось под стол, обломки стула придавило к стене.

Кровать выдержит. Кровать прочная.

Хоть какая-то надежда.

Кристен прижала телефон к груди, скатилась с кровати и скользнула под нее как раз в тот миг, как потолок опустился еще ниже.

Она заползла под кроватную раму, в самую середину. Стены уперлись в тумбочки и придавили их к кровати с боков.

Со звоном разбились прикроватные светильники, но тумбочки устояли. Раздался скрип кроватной рамы, сдавленной в изножье и в изголовье. Потолок опустился на кровать.

Кровать стояла на толстых квадратных ножках. Хватит ли им прочности?

Что-то звякнуло. Кристен не узнала звука и завизжала, решив, что подалась рама. Потом почувствовала, как вибрирует телефон.

Она чуть сдвинулась, с трудом поднесла его к уху, крикнула:

– Помогите!

Тишина. А потом, откуда-то издалека, прозвучал спокойный тихий голос:

– Иди домой, мама. Иди домой.

Припарковавшись, копы выбежали на променад и бросились к аттракциону. К их удивлению, дверь в служебное помещение «Гигантского ковша» была заперта. Рэй, полицейский помоложе, хотел ее выломать. Рэю нравилось выламывать двери. У него хорошо получалось.