Майкл Смит - Ханна Грин и ее невыносимо обыденное существование [litres]

– Куда теперь?

Ханна замялась и нерешительно указала на здание небольшой гостиницы (если судить по ржавой вывеске), где теперь находилась закусочная.

– Кажется, туда.

– Но… там же север, – уточнила тетя Зои.

– Может, и север, – выкрикнула раздосадованная Ханна, потому что «север» был как раз из тех противных доводов, которые постоянно приводят взрослые. – Но по-моему, нам туда.

Они перебежали через дорогу, и все вокруг стало знакомым. Здания теперь были больше похожи на настоящие, а центр города расплылся безымянным пятном между магазинами и жилыми районами. Дорога круто уходила вверх по склону, и Ветроцап быстро запыхался.

Тетя Зои схватила Ханну за руку:

– Осторожнее!

С неба свалился обломок бруса, ударился о землю и разлетелся в щепки. Брус был такой же, как на парковке, – старый, с облупленной белой краской и какими-то ржавыми заклепками. Ханна уставилась на него.

– Это…

– Да, – испуганно сказала тетя Зои. – Отвалился от ролокостера. Похоже, хорошего мало.

– Вот и я о том же, – добавил Ветроцап. – Ну, погнали.

Дорога на Мишн-Хилл очень крутая. Еще не так давно на этом подъеме Ханна все время ныла и просилась на руки, но теперь стремглав неслась вверх, обгоняя тетю Зои. Ветроцап еле поспевал следом. Ханна схватила его за руку и потянула за собой. У нее очень болели ноги, но до парка «Холи-Кросс», где заканчивался подъем, оставалось всего сто ярдов.

– Что это за шум? – тяжело дыша, спросила тетя Зои.

Наконец все добрались до вершины, и Ханна повела их в парк, который некоторые родители называли «Гостиницей для бездомных», а мама, слыша это, гневно сверкала глазами и ругалась себе под нос. Сейчас в парке никого не было. Но оттуда действительно доносился какой-то шум, прерывистый, будто завывания ветра в каньоне или сдавленные всхлипы ребенка, запертого в чулане.

Ханна направилась в самый темный угол парка. Бес с опаской поглядел туда и спросил:

– Точно знаешь?

– Да, – ответила Ханна. – Это тайная дорога. Там над шоссе есть пешеходный мост.

За углом был тупик и ограда из металлической сетки-рабицы. В тридцати футах под ними пролегало Первое шоссе. Ханна привела всех к пешеходному мосту. Разумеется, он не был тайным, просто о нем знали не все, поэтому Ханна решила, что это их с папой секрет.

– А, вот что шумит, – сказал Ветроцап, взобравшись по лестнице на мост.

Шум внезапно стал громче. С моста были видны одиннадцать темных силуэтов на шоссе.

Они безлико глядели вверх.

И выли.

В служебном помещении «Гигантского ковша» выжидали представители двух поколений. Папа Ханны стоял с поднятой рукой, готовый по команде опустить рычаг. Дедушка не сводил глаз с панели управления, а вагончики продолжали носиться кругами по горкам и петлям ролокостера.

А еще дедушка напряженно вслушивался, стараясь за стуком в дверь уловить другие, более важные звуки.

Рику надоело колотить в дверь. Немного погодя он решил, что Рэй был прав и что ее самое время выломать.

Он отступил на шаг, уперся руками в бока, приготовился выкрикнуть последнее предупреждение и тут увидел напарника, который торопливо возвращался с табельным оружием в руках.

– Рэй, что за фигня?

– Я обнаружил охранника. С собакой. Оба без сознания. Живые. Глаза открыты.

– Ну и что?

– А потом… Я заметил еще какого-то типа.

– Так, – сказал Рик, кладя руку на кобуру. – Где?

– Там. В другом конце променада. Вообще-то… ну, не знаю. Может, это был не тип, а просто тени.

Рик хотел было съязвить, но вовремя сообразил, что его напарник чем-то напуган. Рэй был бесшабашным сопляком, и испугать его было не так-то просто.

Чтобы подбодрить напарника, Рик решительно расстегнул кобуру:

– Не дело всяким подозрительным типам прятаться по углам и пугать добрых людей. Пойдем-ка проверим.

Не успели они сделать шаг, как все на променаде озарилось ярким светом.

Полицейские дружно зажмурились. А что еще сделаешь, если в ночной темноте внезапно вспыхивают десятки тысяч лампочек – и гирлянды на всех аттракционах, и фонарики над сувенирными ларьками, и вывески на закусочных и палатках – всех цветов радуги: и белые, и желтые, и красные, и зеленые, и лиловые, до невозможности яркие, будто их включили на полную мощность, чтобы было видно даже из космоса.

Когда напарники снова открыли глаза, все равно пришлось щуриться от яркого света. Рик привычно выхватил пистолет из кобуры.

– О господи, – прошептал Рэй.

Неожиданно свет погас – почти везде, за исключением одного помоста, освещенного ярдов на десять в обе стороны. Света было достаточно, чтобы увидеть то, что там появилось. Полицейские ошалело посмотрели туда.

– Что за хрень?

– Белка…

Черная белка с кисточками на ушах, словно запыхавшись от внезапного перемещения, уставилась на копов глазами-пуговками. Полицейские навели пистолеты на нее.

– И что теперь, Рик?

– Не знаю.

– Давай арестуем?

– Рэй, это белка.

– Это не просто белка, – произнес голос у них за спиной.

Копы стремительно обернулись. Высокий старик в черном костюме стоял в нескольких шагах от них, словно бы возникнув из ниоткуда. У него был внушительных размеров нос и большие бледные кисти рук в старческих пигментных пятнах. Его совершенно не волновало, что он стоит под дрожащими дулами пистолетов.

– Уходите, – сказал старик. – Немедленно.

Полицейские, как и следовало ожидать, никуда уходить не стали.

– А теперь что, Рик? – прошептал тот, что помоложе.

Рик задумался, продолжая целить старику в грудь. Теоретически ответ был ясен: зачитать нарушителю права, взять под арест и составить протокол с указанием мало-мальски вразумительных причин задержания. В данном случае, незаконное проникновение на охраняемую территорию.

Однако Рик служил в полиции не первый год. За время службы он уладил сотни бытовых конфликтов, тысячи раз усмирял разбушевавшихся пьяных гуляк и видел последствия десятков тысяч мерзких поступков, которые люди совершают, думая, что останутся безнаказанными. Он научился улавливать во всех этих происшествиях некий особый привкус и теперь в глубине души ощущал, что оказался в его средоточии.

Перед ним стоял тот, от кого исходило все зло.

Рик не понимал, что именно это означает, да и особо не задумывался. Он знал только одно: единственное, что по-настоящему имеет значение, – дожить до следующего эпизода, чтобы твоего персонажа не выпилили из сценария.

– Ролокостер включился из-за вас?

Старик кивнул.

– Жертвы будут?

– Постараюсь обойтись без жертв. Но время поджимает.

Рик вложил пистолет в кобуру и сказал:

– Мы с напарником сейчас вернемся в машину. Подождем минут двадцать. А потом все посторонние с променада отправятся в кутузку.