Кортни Коул - Люмен

Финн переводит взгляд с меня на Дэра.

Подождите-ка!

На Дэра.

На Дэра.

Значит, он видит Дэра?

Я вскакиваю и мчусь следом за своим братом, а простыня волочится за мной по земле.

Мне удается догнать его, только когда мы оказываемся около крыльца нашего дома и видим маму, выходящую оттуда.

Финн едва открывает рот, чтобы что-то сказать, но мать уже смотрит на меня в упор, а точнее, на простыню, подметающую землю, и на что-то позади меня.

Я уже знаю, что она там видит, еще до того, как обернусь.

Кого она там видит.

Дэра.

Я настолько потрясена, что мое лицо заливается краской: она видит его, и Финн видит его, значит, он реален. Значит, все происходящее реально.

Все происходящее реально.

Напряжение нарастает в воздухе, словно резкий взмах хлыста, но для меня это уже не имеет ни малейшего значения, потому что он реален.

– Адэр Дюбрэй! – вспыхивает моя мама, восприняв то, что она видит, слишком буквально. – Как ты мог так поступить? Ты же все разрушил, соблазнив мою дочь!

Я совершенно не представляю, как мне вести себя… возмущаться, включать защитную реакцию или просто быть благодарной Вселенной за то, что все снова встало на свои места и все могут видеть Дэра.

Он настоящий!

Он настоящий!

Я не сумасшедшая.

Но почему она говорит, что он все разрушил?

– Вы его видите? – спрашиваю я, сама осознавая всю глупость вопроса, и все смотрят на меня как на умалишенную, каковой я, впрочем, и являюсь.

– Это совсем не то, что вы подумали, – бормочет он, и по его виду совсем не скажешь, что он озадачен.

Он не выглядит удивленным, что теперь все могут его видеть, хотя по нему также незаметно, чтобы он был рад этому, как я.

– Тогда марш в дом, расскажешь мне, что и как, – кричит на него моя мама, – а я тем временем звоню твоему отцу.

– Отчиму, – поправляет ее Дэр, но никто уже не собирается принимать во внимание его точку зрения.

Мама немедленно разворачивается на месте, очевидно, собираясь ворваться в дом и позвонить Ричарду.

– Объясни мне, что происходит? – ошеломленно спрашиваю я у Дэра, когда мы следуем вовнутрь за матерью и братом.

Он отвечает мне сердитым взглядом.

– Ты напилась прошлой ночью, – сообщает он мне, – вот что. Я позаботился о тебе, помог тебе промыть желудок, а теперь твоя семья уверена, что я извращенец, соблазнивший тебя.

Эти слова так шокируют меня, что я впадаю в ступор.

– Но я не напивалась прошлой ночью, – говорю я слегка официальным тоном, – я вообще никогда не пила. Мне просто приснился кошмар вчера, и я не хотела оставаться одна.

– Нет, – вскидывает бровь Дэр, – ты все же напилась вчера, а потом пришла ко мне и тебя тошнило всю ночь. А теперь они все думают, что я сексуально озабоченный тип, совращающий маленьких девочек. Потрясающе!

Он весь как на иголках, и мне передается его состояние, потому что все, о чем он говорит, кажется мне дикой бессмыслицей, этого всего не происходило.

– Но я уже не маленькая девочка, – вырывается у меня, – и меня не рвало этой ночью.

Однако он уже не слушает меня.

Дэр идет следом за моей матерью, и каждый его шаг будто провоцирует новую порцию ругани. Она передает ему телефон. Он кивает, и я могу расслышать крик в трубке с противоположного конца комнаты. Дэр берет телефон в руку и выходит на улицу, а я остаюсь ждать, ждать, ждать, чтобы хоть кто-то прояснил мне ситуацию.

Нам обоим придется расплатиться за случившееся, и я знаю, что это полностью моя вина, но не могу понять почему.

Что за чертовщина творится вокруг?

Во всем этом нет ни капли здравого смысла.

Весь остальной день проходит просто ужасно: я чувствую разочарование своего отца, а мать бросает колкие взгляды на Дэра.

– Ты вылетаешь отсюда следующим же рейсом в Лондон, он утром.

Он безропотно кивает, даже не пытаясь поспорить с ней. Я выражаю свой протест, но меня никто не слушает.

– Мама, нас нельзя разлучать! – настаиваю я, наблюдая из окна за Дэром.

Он заходит в гостевой домик, даже не обернувшись. Я думаю, он чувствует на себе мой пронзительный взгляд, но предпочитает игнорировать его. Все это время он разговаривает по телефону, но я не знаю с кем. Происходящее меня не на шутку пугает.

От одной мысли о том, что нас могут разлучить, мое сердце начинает бешено колотиться.

– Он понимает меня, – говорю я своей матери.

– Калла Элизабет, – она поворачивается ко мне, и она неумолима, – тебе шестнадцать лет. Я твоя мать. Я понимаю тебя. Дэр возвращается домой в Сассекс.

Шестнадцать? Но ведь мне было четырнадцать? Или нет?

Я открываю рот, чтобы ответить ей.

– Но…

– Это пойдет тебе на пользу, – твердо перебивает меня она.

Но я не хочу такой пользы.

Однако, кажется, никому нет до меня дела, и я где-то потеряла огромный промежуток времени.

После ужина ко мне подходит Финн. На нем рубашка, застегнутая на все пуговицы, и он только что вымыл голову.

– О чем ты только думала? – спрашивает он, и по всему видно, что он ужасно шокирован.

Удивительно, что он знает меня лучше, чем кто бы то ни было, но он верит в этот бред точно так же, как и все остальные.

– Я не спала с Дэром, – отвечаю я ему, – и я не была пьяна. Я не понимаю, что происходит, но поверь, все совсем не так, как кажется…

Я вижу, что брат мне не верит, но не решается спорить со мной.

– Я собираюсь на концерт, – говорит он мне, – твой билет все еще у меня. Ты же идешь со мной, верно?

Эти слова.

Он произносит их так устало, словно он уже сообщал мне это сотню раз прежде.

В моей голове все как в туманетуманетуманетуманетумане, но я помню про Quid Pro Quo. Концерт. Я должна была пойти туда с ним. И да, мне уже шестнадцать, потому что у нас у обоих есть водительские права. Но это же последняя ночь Дэра здесь, и мне нужно побыть с ним. Нам надо поговорить. Я должна все исправить.

Поэтому я встряхиваю головой и отворачиваюсь к стене.

– Прости. Я не могу пойти с тобой.

– Отлично, – вздыхает он, – я пойду один. Только я не могу понять, что с тобой происходит, Калла.

– Не только со мной – с нами обоими, – взрываюсь я.

Финн уходит, и я остаюсь одна.

Одиночество – это самое ненавистное состояние на свете.

– Калла, – зовет меня мама.

Я спускаюсь к ней на первый этаж в салон. Очень осторожно я приближаюсь к ней, но она смотрит на меня все так же сурово.

– Я собираюсь в книжный клуб. Ты остаешься здесь и, надеюсь, не натворишь никаких бед.

Мои глаза наполняются слезами, а ее – смягчаются на минуту: она берет меня за руку.

– Все будет хорошо, – говорит она мне, – просто есть вещи, которые ты пока не понимаешь.

– Я так устала от этой фразы, которой все вокруг постоянно кормят меня, – отвечаю я, – я так устала! Расскажи мне уже наконец! Сделай так, чтобы я все поняла.