Кортни Коул - Люмен

– Медсестра ошиблась, – произносит он с какой-то странной интонацией, – если бы не ты, я был бы жив, а Дэр никогда бы не попал сюда. Ты можешь все изменить, Калла. Ты можешь все изменить. Сделай же это. Сделай!

Он протягивает мне свою руку.

Я касаюсь ее своей ладонью.

А затем я открываю глаза.

И мы даже не покидали комнату Финна.

Мы. Ее. Не. Покидали.

И я в ней одна.

Что со мной происходит?

Мне нужна помощь.

Мне нужен Дэр.

Потому что он прошел через столько страданий, и я даже не знаю почему, но мне кажется, теперь я делаю ему больно, с каждым днем все больше и больше отталкивая от себя.

Он не заслужил того, что с ним произошло тогда.

Он не заслуживает того, что происходит с ним теперь.

Я не могу оправиться от шока.

Не могу оправиться от потрясения.

Стены комнаты сдвигаются, вращаясь, искажаясь, лишая меня кислорода. Я распахиваю дверь и ищу Дэра, он оказывается на веранде, в его руке бокал с каким-то напитком, и он смотрит пустым взглядом в ночную тьму.

– Дэр… Я…

Слезы фонтаном бьют из моих глаз, стекая по щекам, и он крепко прижимает меня к себе.

– Ты не чудовище, – шепчу я, – это неправда. Это не твоя вина, что твоя мама выбрала тебя.

Избегая моего взгляда, он уводит меня.

Уводит меня с веранды.

Уводит меня в сад.

– Я видела твою лечебницу, – шепчу я и утыкаюсь в его грудь. – Я знаю, что ты был там в детстве. Я знаю, что там тебя привязывали к кровати и называли монстром. Я сошла с ума?

– Ты вовсе не сумасшедшая, – нежно говорит он мне: таким мягким голосом он не обращался ко мне уже давно.

Все стены, которые я сама возвела внутри себя, рушатся, и я плачу навзрыд.

Следующие несколько минут проходят словно в тумане.

Я тянусь к нему.

Он крепко прижимает меня к себе.

Его дыхание такое сладкое.

Его рубашка накрахмалена до хруста и пахнет дождем.

От него пахнет мускусом.

И мужчиной.

Его руки повсюду.

В его прикосновениях мужественность.

Сила.

Весь он – совершенство.

Его пухлые губы…

В них столько мягкости!

Своим языком он находит мой.

Я чувствую влажное прикосновение его губ.

И запах мяты.

Его сердце тяжело бьется.

Мощный звук посреди тьмы.

И я прижимаюсь к его груди.

Мои губы шепчут его имя.

– Дэр, я…

– Давай оставим это на потом, – предлагает он, – давай просто выбросим это все из головы. Давай вращать колесо, пока вся шелуха не опадет. Все меняется, но не может стать еще хуже. Пойдем, Калла, пойдем со мной.

Так я и делаю.

Он берет меня за руку, и я следую за ним.

Потому что я готова пойти за ним хоть на край земли.

Теперь я это точно знаю, и сообщаю ему об этом.

Он поворачивается ко мне: в его глазах бушует черная буря.

Он подхватывает меня на руки, и мы мчимся через длинные коридоры Уитли.

В его комнате мрачно, все в ней пронизано мужественностью, огромная кровать словно вырастает из стены и возвышается надо всем остальным. Мы вместе падаем на постель, и он кладет свою руку под мою голову, когда я опираюсь на подушки.

Мы сбрасываем с себя всю одежду, ощущая жар, исходящий от наших тел. Мы такие разгоряченные, мы такие живые.

Я наконец-то чувствую себя живой.

А Дэр живет свободно.

Мы вдыхаем нашу свободу полной грудью. Его пальцы скользят по моему телу. Я жадно глотаю воздух, беспорядочно дышу, сквозь все мое существо пробегает дрожь.

– Я… да, – бормочу я ему на ухо.

Пусть будут прокляты все обстоятельства.

Мне неважно, кто он.

Мне неважно, что он сделал.

Он здесь.

И он заставляет меня чувствовать.

Я хочу его.

Он хочет меня.

Поэтому он берет меня.

Нет никакой боли.

Он во мне, он наполняет меня, а его руки…

Своими руками он творит магию.

Его губы…

Своими губами он вдыхает в меня жизнь.

Он заполняет меня до краев.

Он создает новую меня.

Я зову его по имени.

С его губ слетает мое имя.

Меня наполняют звуки, мелодия и ритм происходящего.

Его сердце отбивает такт, сильно и твердо.

В этот момент мы живее всех живых.

Это наш миг, и мы вместе.

Наши руки и ноги переплетаются.

Наши взгляды пересекаются, делая нас единым целым.

Он пристально смотрит на меня, продвигаясь внутрь.

Потом наружу.

Я сжимаю его плечи.

Мне важно, чтобы он был как можно ближе ко мне.

Его бьет дрожь.

Лунный свет заливается в комнату сквозь оконное стекло, освещая мою кожу.

Лучи озаряют его кожу.

Его глаза, обрамленные густыми черными ресницами, закрываются.

Он засыпает.

Но посреди ночи он просыпается, и мы снова вместе, а потом еще и еще.

Каждый раз все по-новому.

Каждый раз нас пронизывает благоговение, дикие инстинкты, и это потрясающе.

Утром освещенный золотыми солнечными лучами Дэр наконец отводит свой взгляд от меня. В его глазах стыд, а на сердце у него вина.

– Иногда мне хочется просто исчезнуть, тогда всем стало бы лучше без меня и нам не пришлось бы через все это проходить снова и снова.

– Не говори так, – выдыхаю я, – ты единственный, кто помогает мне не сойти с ума.

– Ты просто не знаешь, о чем говоришь, – отвечает он, и его голос звучит довольно жестко. – Я тот, кто сводит тебя с ума. Мы ходим по кругу, ты и я. И это никогда не закончится, потому что ни один из нас не хочет сдаваться.

– По какому кругу? – спрашиваю я в замешательстве, но Дэр смотрит в сторону.

– Это неважно. Важно только то, что я тебя не заслуживаю. Ты понимаешь почему?

В его голосе какая-то поразительная хрупкость.

Ты лучше, чем я того заслуживаю.

Он уже говорил мне это раньше, раз за разом, но я никогда не понимала, что он подразумевает под этим.

Я ничуть не лучше, чем он того заслуживает: ни в целом, ни в частности.

Он сидит в постели рядом со мной.

– Сходи проверь комнату Финна, – просит он меня усталым голосом.

Я смотрю на него вопросительно, потому что Финн мертв, и он это прекрасно знает.

– Нет, это не так, – добавляет он, словно прочитав мои мысли, – он не умер. Поверь мне. Иди.

Он лениво наблюдает за тем, как я покидаю комнату. Оказавшись за дверью, я бросаюсь бежать в спальню Финна, и когда наконец добираюсь туда, мой брат там.

Он мирно спит в своей постели, а Поллукс свернулся в его ногах.

И он дышит.

Я не могу. Я не могу.

Комната начинает вращаться вокруг своей оси, и я вытягиваю руки вперед.

Я падаю.

Падаю.

Я падаю, не имея ни малейшего представления о том, где я приземлюсь.

Весь мир – театр, а мы в нем лишь бездарные актеры.

Смерть предрешена.

Предрешена.

Предрешена.

Я это чувствую.

Правда.

Она уже где-то совсем близко.

Она мрачная.

И мне она совсем не понравится.

Я чувствую это.

Я чувствую это.