Кортни Коул - Люмен

– И Дэр знал об этом всегда? – каждое мое слово твердо, словно каменная глыба, в которую сейчас превратилось и мое сердце.

Ее улыбка расползается еще шире.

– Естественно, он знал, – отвечает Сабина, и я понимаю, что она абсолютно бессердечна: ее сердце почернело, выгорело, – во всяком случае, он хотя бы пытался спасти свою мать.

Пожар.

Пожар. Дэр оставил меня гореть в огне, он не пытался помешать этому, и он позволил мне и Финну погибнуть.

Но только мы не умерли.

– Вы пытались убить нас, – громко произношу я, – это было так давно. И это не сработало.

На этот раз она недовольно отводит взгляд.

– Это должно было сработать, – взрывается она, – это должно было быть совсем просто. Но, полагаю, ничто в жизни не дается легко. Вы боролись и боролись против нас, но вы не сможете выигрывать в этой войне вечно.

– Против «нас»? – Мне хочется провалиться сквозь землю, потому что я догадываюсь, кого, помимо себя, она имеет в виду.

– Против меня и Дэра, конечно же.

Именно этого я и боялась, и это убивает меня, убивает меня, убивает меня.

– Это должен быть Финн, – объясняет она мне, не испытывая ко мне ни капли жалости, – и Дэр знал это. Чтобы принести жертву, чтобы восстановить правильный порядок вещей, это должен быть Финн. Оливия пыталась. Она принесла в жертву одного из своих сыновей, но та жертва была отвергнута. Но это случилось не по ее вине.

Я могу думать только об одном.

Дэр на стороне Сабины.

Дэр на стороне Сабины.

– Как вам это удалось? – спрашиваю я ее. – Как вам удалось сделать нас сумасшедшими? Как вы это делаете? Дело в ваших отварах?

Она снова разражается своим клокочущим смехом.

– Конечно же, нет, дитя. У меня есть мои румынские традиции, в любой ситуации я обращаюсь к ним. Они расставляют все на свои места. Время – гибкая субстанция, оно может меняться. Ты можешь его менять. И ты сможешь поменять его так, как нужно: нам лишь стоит подождать немного.

– А Дэр?

Сабина пожимает плечами.

– Он неважен. Единственное, что имеет значение, – это конец.

Мои вены наполняются льдом, и я ничего не понимаю. Я знаю только, что все это время мои воспоминания были реальны, даже когда казались полной бессмыслицей: дежавю или безумием.

– Один к одному к одному, – говорит мне Сабина, – ты происходишь от Иуды, поэтому ты должна предать своего брата, чтобы восстановить правильный порядок вещей. Жертва должна быть принесена, девочка. И тебе нужно собрать всю свою волю, чтобы завершить начатое.

Слова моей матери в той книге, которую она оставила для меня на полке, всплывают в моей голове, в моей голове, в моей голове.

« Всегда сохраняй боевой дух, чтобы отстаивать свое право жить свободно, и силу, чтобы справляться с тем, что должно».

У меня перехватывает дыхание, перехватывает дыхание, мне нечем дышать, потому что все указывает на то, что мама завещала мне принести Финна в жертву и жить свободно рядом с Дэром. Но это не может быть правдой. Она сама говорила мне, что мы с Дэром не можем быть вместе.

Но потом все изменилось.

Снова.

И снова. И теперь уже никто не сможет ничего разобрать в этой истории.

– Вы сумасшедшая! – заявляю я Сабине, внимательно изучая выражение ее глаз, беспокойный, пугающий блеск.

И она этого не отрицает.

Вдруг двери распахиваются, и на пороге появляется Дэр (слава богу), и он хватает меня.

– Пошли, Калла!

Я смотрю на него, и его глаза расширены от возбуждения и наполнены болью, осознанием собственной вины. Я отталкиваю его.

– Это правда? – мягко спрашиваю я. – Ты пришел за нами? Ты собирался убить нас для Сабины? Ты хотел убить Финна?

Чернильная тень падает от его темных ресниц на его щеки, когда он прикрывает глаза и с тяжелым вздохом произносит:

– Я был таким маленьким, когда согласился на это. Она была моей матерью, и я просто хотел вернуть ее. Сабина сказала мне, что если я буду участвовать в этом, то моя мама воскреснет. Я не знал, что на самом деле случится. Я не знал.

– Но ты знал, что Финн или я умрем, – не сдаюсь я, и его руки кажутся такими холодными, когда я сжимаю их в своей ладони.

Он пристально смотрит на меня, и мне хочется утонуть в его глазах, нырнуть в них так глубоко, насколько это возможно.

– Когда ты ребенок, ты не осознаешь, что все люди смертны, – объясняет он, – не до конца. И как только все началось, я уже не мог отказаться. Пуля уже была выпущена, и не в моих силах было ее остановить. Я уже дал слово, а слово цыгана не может быть нарушено.

В его жилах течет и цыганская кровь, и теперь я это знаю.

– Став немного старше, я осознал все случившееся, что все это значило на самом деле. Но на тот момент я уже был влюблен в тебя. Я не могу позволить, чтобы это была ты. Я готов на все, только бы положить этому конец.

– Но мы прокляты, – тихо произношу я, и мне кажется, что это единственный возможный ответ. – Ты брат Финна, а я его сестра. Я – плод греха. И все это было организовано из-за какой-то слепой фанатичной веры в цыганскую магию.

– Это не просто слепая вера, – вздыхает Дэр. – Я бы хотел, чтобы это было иначе, но, к сожалению, это реальность. Калла… Ты можешь все менять. Ты меняла события раз за разом в течение всей своей жизни, сама того не осознавая. Ты настолько сильно любила своего брата, что буквально меняла ход времени, чтобы вернуть его к жизни. И это только потому, что ты являешься наследницей Авеля. Бог создал его Судьей Душ: это и твоя сущность тоже. Ты сама знаешь, что правильно. Ты знаешь это.

Сабина внимательно наблюдает за нами, а на ее лице молчаливая серьезность.

– Это ложь, – говорю я, но это звучит так, будто я собираюсь расплакаться.

– Ты все еще ничего не поняла, правда? – с ехидной ухмылкой произносит Сабина. – Время гибко и пластично, а тебе вручена небывалая сила управлять им. Вселенная похожа на величайший гобелен, а мы все лишь маленькие стежки нитей на нем.

Я пребываю в недоумении и все еще слишком потрясена. Дэр же сохраняет свое безмолвие и силу, пристально глядя на меня.

– Это правда, – говорит он мне, – ты знала это всегда, но слишком боялась оказаться сумасшедшей.

– Дежавю… И мои воспоминания, – шепчу я.

– Они все реальны, – кивает он, на его лице же печать скорби, а в глазах закипает буря, – все дежавю были реальны. Все люди обладают этой способностью, все могут менять события, но не так, как ты. Ты сильнее большинства живущих на земле, потому что твоя кровь чиста и могущественна.

– Это невозможно, – говорю я, хотя сама понимаю, что не права.

Это возможно, я чувствую это всем своим существом, всем своим существом, всем своим существом.

Я застываю в нерешительности, но кое-что из сказанного Сабиной всплывает в моей памяти.