Алексей Грашин - Кошки не всегда молчат

Рике передёрнуло.

Лута посмотрела на неё и сказала:

– А что, интересный старикан. Надо бы мне с ним побеседовать.

Прихожане поднимались со скамей и тянулись к выходу. Несколько человек подошли к патеру.

– А ты давай, поговори с парнем. Вон он, как раз к нам идёт, – журналистка показала на молодого Торссона, который, и правда, подходил к ним. – Поспрашивай о его взглядах на мир, на вопрос мигрантов. Думаю, там будет много интересного.

Рике обратила внимание, как одет молодой человек – в строгий чёрный костюм, под пиджаком надета тёмно-серая водолазка.

– Здравствуйте, – улыбнулся парень. – Вижу, вы пришли. Понравилась служба?

– Привет! Да ваш патер просто дар божий, – Лута протянула ему узкую ладонь. – Я Лута Лайнен, со второго городского канала.

Парень пожал протянутую руку.

– Тормунд. Тормунд Торссон, можно просто Тор.

– Я Рике, – и девочка тоже протянула ладошку. Пожатие юноши было деликатным, но крепким.

– Пойду поговорю с патером. Это же твой дед? – Тормунд кивнул. – А вы пообщайтесь без меня, хорошо? – И Лута подмигнула.

Рике снова почувствовала, как её заливает румянец. Когда Лута намекала на романтику, ей постоянно чудилось что-то неприличное.

– Окей, – немного рассердившись на себя, ответила девочка. Что за капитуляция без единого выстрела? Подумаешь, мальчик сразу понравился! Надо быть построже, решила она.

– Давай кофе попьём? – предложил Тормунд. – Тут недалеко кофейня, сходим?

– А домой ты как поедешь? Служба же окончена, твой дедушка, наверно, сейчас уже собираться будет?

– Нее, – махнул рукой юноша. – Он тут сегодня до вечера, еще люди исповедоваться придут, так что времени у нас валом.

– А, ну тогда ладно. Давай сходим, – согласилась Рике, уже забыв про «быть построже».

– Сейчас, только куртку возьму! – И парень поспешил к своей скамье.

Рике подождала его у дверей. Тор надел серую, в тон водолазке куртку, натянул на голову чёрную вязаную шапку, и они вышли на улицу.

Сверху, с гор, постепенно наползал туман.

Рике с Тормундом спустились в полуподвал двухэтажного дома. Внутри уютной кофейни вкусно пахло свежей выпечкой.

– Я вафли буду, – сказал Тор. – А ты что?

Рике подошла к стойке, за которой расположилась немолодая хозяйка.

– А я булочку с джемом.

Они сели за столик под окном. Через минуту хозяйка принесла две чашки горячего кофе с корицей, тарелку с вафлями и булочку для Рике. Вафли в Нордланде особенные: большие, мягкие, размером с тарелку. Норвеги их очень любят.

– А чего ты с журналисткой ходишь? – осведомился Тор. – Она твоя родственница?

– Не, я у неё типа стажируюсь. – Рике откусила от булочки, еще горячей.

– Фигасе, – присвистнул парень. – Так ты тоже журналистка?

– Ага. Правда, пишу пока только для школьной газеты.

– Хочешь у меня интервью взять? – развеселился Тор.

– А что, давай попробуем, – невинно отозвалась Рике, включила диктофон на мобильнике и положила его на столик между ними. – Теперь готово, можем начинать.

– Ну, спрашивай тогда. – Парень лукаво посмотрел на неё. Рике покраснела, и снова рассердилась. «Начну издалека», решила она.

– Расскажи про своего деда. Он учился богословию, или стал патером после ухода на пенсию?

– Какая пенсия? У нас ферма своя, больше ста лет уже. Прапрадед там свиней держал и овец, вот с тех пор и хозяйствуем. И дед всю жизнь фермером был, а по выходным вот – патером служит. У нас как старый священник умер, лет пятнадцать назад, нового не было, и дед тогда сказал, давайте, мол, я займусь.

– Понятно. Смотрю, много прихожан у него.

– Ну да, Герресборг и с окрестных ферм люди. У нас же как, раньше молитвенный дом как раз в бывшей лесопилке был. А год назад приехали люди с муниципалитета, и говорят: всё, здания забираем под социальное жильё. Так теперь вот община и арендует Церковь Святого Духа – один, иногда два дня в неделю.

– Аа, так вот почему твой дед так не любит мигрантов?

Тор прищурился.

– Ты подумала, что из-за этого? Да ерунда, жили бы и жили себе. Так нет ведь! Ты вообще знаешь, что творится? Эта Лайнен по телеку не расскажет ни фига!

– А что творится? – заинтересовалась Рике.

– Да пипец, – мрачно махнул рукой Тормунд. – Воровство, хулиганство, приставания к женщинам. Одну девчонку изнасиловали, так полиция через две недели дело закрыла – за отсутствием состава преступления. Говорят, что всё равно концов не найдёшь! А какие там концы, когда на неё четверо навалились, и она всех в лицо видела? Мы пошли к этим их общагам, мужиков тридцать собралось, так пять полицейских машин из города приехало с мигалками, и давай всех разгонять, говорят, не нагнетайте. А эти четверо беженцев, блин, сразу уехали, только не домой к себе, а в Осло.

В кофейню с улицы завалилась компания готов – четверо парней и две девушки лет пятнадцати-шестнадцати. Они шумно уселись за столик и принялись громко обсуждать, кто что будет. Один из парней с грохотом подвинул стул от соседнего столика, размалёванная девица в драных чёрных колготках уселась на колени к другому. Тор взирал на компанию с плохо скрытой неприязнью.

– Вот мы как эти готы, – процедил он. – Всякая приезжая шваль сбивается в стаи, ворует, творит, что хочет, и на них управы никакой нет. А мы делаем вид, что ничего не замечаем, ведь лучше веселиться, чем решать проблемы. В Герресборге один беженец нашего парня ножом пырнул – девушку не поделили. Так его даже не выслали! Про «посадили» я и не говорю. Его в Тролльхавене спрятали у их соплеменников. А нам твердят – не лезьте, людям нужно время на адаптацию! Какая адаптация, они скоро на голову сядут!

Рике сразу вспомнила слова Фриты и Мортена в машине. Немного ошалев от яростного монолога младшего Торссона, она решила увести разговор на менее опасную тему.

– Ну а ты? Тоже на ферме собираешься работать, или на священника пойдёшь учиться?

– Может, на ферме, – хмуро ответил Тор. Настроение у него ощутимо испортилось. – А может, и на священника. Только вот сначала надо разобраться с тем, что у нас в стране творится. А то и ферму нашу прикроют, шариане же свинину не едят. И вместо церкви мечеть построят.

– Мне кажется, всё не так уж и плохо. У тебя какие-то чёрные краски везде. Ведь и среди беженцев большинство – хорошие люди, – попробовала успокоить собеседника Рике.

– Может, и хорошие, только я таких не встречал. Идешь мимо, а они смотрят, будто ты им должен, – буркнул Тор. – Столько парней здоровых, молодых, а нам говорят, что их народ с диктатором воюет, и с Остландом. Почему они тогда здесь, а не на войне? Если на нас нападут, я не стану за полмира убегать. Нет, Рике, что-то здесь нечисто. Вот у нас позавчера две свиных головы с фермы украли. Скажи, кому они могли понадобиться? А вчера вечером отец из ружья стрелял, я выскакиваю на улицу, а он говорит – там через ограду двое лезли со стороны лесопилки, пугнул их. Дед же у меня в Сопротивлении был в войну. Ничего, дойчей прогнали, и этих прогоним. Думаю, может лучше в офицерскую школу тогда поступить?