Тёма Шумов - Тиховодье

Когда Рустам, закончив разглядывать немногочисленные фотографии, вернул его, она по инерции убрала сотовый во внутренний карман, и совершенно забыла об этом.

Катя, расстегнула молнию и нащупала смартфон.

…драм… драм… драм-ба-ба-бэззззз… – пропел под ладонью лягушонок голосом сломанной игрушки.

У нее перехватило дыхание.

Она достала телефон и трясущейся рукой поднесла к уху.

Из него не доносилось ничего кроме далекого шипения и потрескивания.

– Максим? – спросила она шепотом, опасаясь, что ее может услышать Рустам, разглядывающий преградившую им дорогу фуру.

В ответ раздался звук похожий на всхлип.

– Максим? Это ты? – произнесла она уже в полный голос. На том конце всхлипнули уже более отчетливо.

…Мамуль…

Ей показалось или она это действительно услышала? Голос был очень слаб и тих.

– Алло! Макс! Где ты?! Макс! Ответь мне, сынок!

Раздался короткий гудок, и затем она услышала своего ребенка.

– Мамочка, ну где же ты? Я так ждал тебя!

– Я уже иду, мышь. Мама найдет тебя.

Катя прижала трубку к самому уху, схватив телефон обеими руками, так словно это был сам Максим, и она прижимала его к себе, чтобы уберечь от всех грозящих ему неприятностей и напастей.

– У тебя все нормально? – спросила она. – Объясни, как мне тебя найти? Можешь сказать, где ты находишься?

– Я в нашем секретном месте, – голос Максима с каждым словом становился тише, будто отдаляясь от нее. – Помнишь его? Я тут не…

Его голос прервался, но потом появился вновь.

– …поторопись, мам…

Конечно, Катя помнила их секретное место – беседку на берегу Волги. Она сама предложила ему считать ее их тайным укрытием, когда вовремя прогулки они оказались, застигнуты внезапным ливнем.

Летом в Тиховодске, из-за близости водохранилища погода часто непредсказуема. Скоротечные дожди возникают словно из ниоткуда, и так же внезапно прекращаются. Так и в тот раз, подняв с асфальта обертки от мороженного и пакетики от чипсов, неожиданно подул сильный ветер. Мгновенно потемневшее небо после краткого всполоха молнии, громыхнуло раскатом близкого грома.

Максиму шел третий год. Он начал проявлять интерес к всевозможным устройствам, почти каждый поход в магазин заканчивался для нее приобретением очередного конструктора. По вечерам он заставлял ее играть вместе с ним в упрощенный вариант игры «города», – нужно было называть слова, начинающиеся с той буквы, на которую заканчивалось предыдущее слово. Иногда он при этом настолько «входил в раж», что повышал голос чуть ли не до крика, заявляя, что очередного неудобного для него слова не существует, и обвинял ее в том, что она сама только что выдумала его. Как правило, после этого он сам начинал выдумывать свои собственные слова. Например, « улицейский » или « детоед ». Первый как не сложно догадаться был патрульным полицейским, а вторым оказалось еще одно персональное чудовище ее сына. Выглядело оно как огромный клоун в цилиндре. Максим объяснил это так, – детоеду требовалось усыплять внимание детей, которые были его единственной пищей и поэтому он выглядел большим и добрым.

Иногда Максим доводил ее до состояния белого каления, проснувшимся в нем нигилизмом и упрямством. Ей казалось, что часто он делает все назло и наперекор ей, – например, называет грушу – игрушей, а сыр – маслом. На каждое ее «да», у него находилось одно упертое и непробиваемое «нет».

Но все-таки это было крайне редко. В основном Максим был некапризным и ласковым ребенком.

Так же и в тот день.

Они хорошо погуляли: посидели в кафе-мороженом, где Катя потрепалась с подругами, побрызгали друг друга водой из городских фонтанов, съели по хот-догу и покормили голубей остатками булок. И уже возвращаясь домой, попали под ливень.

Чтобы не вымокнуть и укрыться от отвесных и даже болезненных струй, они забежали под крышу недавно отреставрированной белокаменной беседки-ротонды. С нее открывался замечательный вид на всю набережную Волги. В народе ее называли «беседкой влюбленных», – по ночам тут всегда затиралась какая-нибудь парочка. Можно даже было сказать, что после того, как на город опускались сумерки к этой беседке выстраивалась длинная очередь.

В беседке кроме них никого не оказалось. Максим попросил поставить его на парапет и, оказавшись на нем, выставил ладонь под льющую с козырька воду.

– Это будет наше секретное место, да малыш? – сказала она, придерживая его за торс.

– А в нем будет магия?.. – спросил Максим. – Ну как в палочке у Гари Поттера?..

– Конечно, – месяц назад она начала читать ему перед сном первую книгу из серии «про мальчика, который выжил» и она ему очень понравилась. Чтение про приключения Гари Поттера, Рона и Гермиону – превратилось в их ежевечерний ритуал.

– Это хорошо… Детоед не сможет нас тут достать…

– Конечно, не сможет, Максим, – уверила она его.

– Главное никому не говори, что в нашем секретном месте есть магия, – он очень серьезно посмотрел на нее. – Если ты скажешь кому-нибудь, то место перестанет быть секретным и магия исчезнет. А тогда детоед сможет до нас добраться…

– Если он попробует, я щелкну его по носу, – попыталась пошутить Катя.

– Нет, – Максим печально покачал головой. – Если бы все было так просто… Лучше тебе не сталкиваться с детоедом один на один…

– Я ничего не понимаю, а он все говорит и говорит… – голос сына уже был на грани слышимости, тонул в шорохах и скрипах. – Такие страшные вещи… Почему все не может быть так же, как было раньше? Почему я должен слушать его? Почему я не могу вернуться домой?.. Когда же ты придёшь и заберешь меня…?

Раздались короткие гудки. Она отняла телефон от уха и посмотрела на экран.

«Вызов прерван», – было написано на нем под фотографией сына.

Катя убрала телефон обратно во внутренний карман и поискала взглядом гигантскую фигуру полицейского. Рустама уже не было. Он скрылся за фурой. Это было к лучшему. Он ей ничем не сможет помочь. Нынче каждый сам за себя.

Выскользнув из машины, Катя, пригибаясь к земле, кинулась к первому, оказавшемуся по близости узкому проулку. Перепрыгнув через широкий поток, несущийся вдоль обочины проезжей части, и завернув за рекламный пилон на автобусной остановке, она оглянулась.