Кристофер Кроу - Да будет тьма

Когда Том взял салфетку, в его голове стали вспышками всплывать воспоминания злополучного вечера. Посмотрев на адрес, Том вспомнил всё, что говорил бармен про Бабушку Сову. Не став терять ни минуты, он схватил пальто и запасной пистолет и выбежал за дверь.

Шеппард позвонил, и пронзительный звук дверного звонка заставил его сморщиться от боли в голове.

Надо сказать, эта старушка живёт не в самой лучшей части города, здесь полно тёмных личностей.

Дверь открыли почти сразу. На пороге стояла женщина в возрасте. Бабушка Сова совсем не соответствовала представлению Тома. Он ожидал увидеть тихую старушку в платке, которая вяжет носки и рассказывает сказки, но ожидания не подтвердились. Бабушка Сова была совсем не такая. Седые волосы были уложены в высокую причёску, и из неё выбивались несколько чёрных прядей, вместо длинной юбки на ней были узкие брюки, но платок у неё всё же был, точнее цветная шаль, накинутая на плечи. В руках она держала тяжёлую курительную трубку.

Сова совсем не удивилась утреннему гостю и пригласила его войти.

Том поблагодарил и проследовал за хозяйкой дома.

– Бабушка Сова?

Женщина рассмеялась, и Тому показалось, что она несколько моложе, чем показалось ему сначала.

– Это Джереми вас ко мне отправил? Ох уж этот несносный мальчишка! Можете называть меня Виолой.

– Простите, но я не знаю Джереми.

– Вы уверены? Он бармен в одном из городских баров.

– Ну раз так, то моя уверенность слегка пошатнулась.

Она усадила Тома в большое мягкое кресло.

– Не желаете ли чашечку кофе? И, раз уж вы были у Джереми, я полагаю, вы не будете против, если он будет сдобрён небольшой порцией виски?

Она заговорщически ему улыбнулась, и Том, поддавшись её очарованию, улыбнулся в ответ.

– Я даже не буду против, если эта порция окажется не совсем небольшой.

Виола, смеясь, удалилась на кухню. Через некоторое время она вернулась и протянула ему чашку. Том с благодарностью её принял, он надеялся, что это маленькое чудо-средство спасёт его от навалившегося на него похмелья.

Виола села в соседнее кресло и, отхлебнув кофе, закурила трубку.

– Если вы назвали меня Совой, значит, вам нужны какие-то сведения. Что вы хотели узнать?

– Если честно, я пришёл, чтобы расспросить вас о Нортвуде.

Она удивлённо приподняла брови.

– Нортвуд? От чего же такой странный выбор?

– Я детектив и расследую одно дело, мне нужно знать об этом месте как можно больше. И я очень надеялся, что вы сможете мне с этим помочь.

– Вполне…

Она сделала несколько глубоких затяжек. Её взгляд устремился в пустоту, а глаза словно заволокло туманом.

– У Нортвуда очень богатая история. До того, как его купили Норвили, поместье долгие годы оставалось без хозяев. Изначально им владело семейство Рутзен. Анри Рутзен – человек, который спроектировал и построил поместье, он очень гордился своим творением и по окончанию строительства назвал его Нортвуд. Нортвуд был очень красивым поместьем, он был достоянием города. Сейчас же…это лишь пережитки прошлого. Рутзен устраивал роскошные балы и карнавалы для аристократии города. У него был специальный бальный зал, который использовали только во время подобных мероприятий. В остальное же время он был закрыт и не использовался.

Рутзен называл свой бальный зал залом грёз, ведь во время карнавала лица гостей были скрыты масками, и во время танца ты мог представить, что танцуешь с принцессой, с герцогом или даже с лесным разбойником, коварно проникшем на торжество. Это место потакало любым мечтам, люди чувствовали себя счастливыми, а сам Рутзен ощущал себя властелином людских желаний.

Супруга Рутзена умерла при родах, у него было двое детей: сын и дочь. Сын Рутзена был очень набожным молодым человеком и всегда стремился помогать людям. Всем людям, а не только аристократии. Анри Рутзен был добрым человеком, но слишком рьяно уважал звания, он считал, что негоже сыну знатного человека водиться с простыми людьми. Он сказал, что тот может делать всё, что захочет, но только не от имени семьи.

Сын Рутзена не понимал своего отца, но уважал его волю. Он ушёл из семьи и поселился недалеко от города, у реки, он хотел построить церковь простую и маленькую для обычных людей, но у него не было средств. Он ходил в городскую церковь и исповедовался священнику, только тот знал, кто он. Уходя из семьи, Оливер отрёкся от своего фамильного имени и превратился в очередного бродягу, которых вы можете встретить на улицах города. Узнав о том, что хочет сделать Оливер, городской священник решил ему помочь.

Городская церковь была величественна, к тому же, это был единственный храм Божий в городе. Туда ходили и аристократы, и люди более низкого происхождения, но вместо того, чтобы забыть о своих титулах, ступая на порог святого места, аристократия смущала и как бы подталкивала к выходу обычный народ. Священнику это совсем не нравилось, и он был рад, услышав, что Оливер собирается строить ещё одну церковь – только для обычных городских жителей. Он нашёл несколько мужчин, которые с радостью согласились помочь Оливеру со строительством.

Дни Оливера шли в трудах и заботах, и вот на берегу реки выросла небольшая церквушка. Небольшая – не значит простая и обыденная, о нет, она была прекрасна. Небольшое деревянное строение совсем не было похоже на величественный городской собор, но эту церковь очень любили горожане. Там принимали всех, в основном туда ходили люди бедного происхождения, но иногда туда приходили, ища уединения или утешения, молодые люди из знатных семей. Оливер был рад всем и всем был готов помочь. В маленькой башенке у него была келья, он жил там в уединении с Богом и природой.

Анри Рутзен совсем не хотел выгонять сына. Дети – это самое дорогое, что у него было после кончины его жены. Он просил сына, чтобы тот вернулся, но Оливеру нравилась жизнь простого священника. Он утверждал, что простой люд перестанет доверять ему, если узнает, что он из знатной семьи. Он считал, что они решат, будто он над ними насмехается. Оливер не хотел возвращаться в Нортвуд, хотя и тосковал по своим родным. Тогда Рутзен решил провести тайный ход от поместья к церквушке Оливера. Он нанял рабочих и не простых рабочих, а приезжих – он не хотел, чтобы в городе узнали секрет его сына.

Строительство длилось не один месяц, ведь тоннели надо было провести под всем городом. Несколько рабочих погибли под завалами, но строительство было закончено. У реки, около которой была построена церковь, были очень крутые берега. Тоннели выходили прямо на реку, а вход был скрыт росшим там кустарником. По этим тоннелям Оливер мог незамеченным пробраться в поместье отца.