Николай FrittVilt - Смерть на завтрак

Вот оно как…

Я дважды пробежался глазами по странице мисс Хатчисон, а затем остановился на одной из ее фотографий. Мне этот снимок показался самым лучшим, из всех, что только были когда-то ею самой сюда выложены (или «загружены», как модно выражаться теперь), но сама помощница ветеринара (к этому моменту уже точно покойная), по-видимому, так не считала. Эта фотография не была аватаркой на ее вполне себе любознательной странице (я выражаюсь сейчас так, потому что лично отыскал на ней несколько ссылок на различные литературные ресурсы, да парочку интеллектуальных онлайн игр, как-то шахматы и карамболь), да и лайков (опять-таки выражаясь терминологией современных молодых людей) под ней было всего лишь шесть. Это несправедливо.

Думаю, у меня сейчас не получится красочно описать это фото, но следует отметить для себя, что не в нем, в общем-то, было все дело. На картинке мисс Хатчисон была изображена в изящном красном платьице, достающим до колен, волосы ее были аккуратно уложены, а на лице явно присутствовала косметика. Стояла она у какого-то неведомого мне постамента (это была вылитая из металла влюбленная парочка, страстно целующаяся на скамейке посреди какого-то, как я решил для себя, парка), и улыбалась. Но что более всего прочего привлекло в ней мое внимание — так это ее глаза. Взгляд, который говорил о том, что его обладательница в ближайшее время уж точно не собирается на аудиенцию к апостолу Петру. Все это (глаза и жизнь, которую они сами по себе в тот момент излучали) было очень сродни тому, как если бы какой-нибудь школьник в самом начале лета улыбнулся вам, а вы бы сразу и сообразили, что у него, наконец, закончился ненавистный учебный год, потому как подобным образом можно улыбаться лишь только летом, когда у тебя каникулы!

Я долго смотрел на фото, осознавая всю горькую неизбежность ситуации (не зря, пожалуй, говорят, будто в нашей с вами жизни слишком поздно наступает слишком быстро), а потом в один клик мыши закрыл страницу и принялся изучать другие вкладки, что появились в окне моего электронного друга вместе с запросом «Сьюзен Хатчисон».

Думаю, перечислять все их было бы сейчас как минимум неразумно (да и, должен признаться, далеко не каждую я исследовал лично), но что я из всего этого для себя вынес, так это то, что да, девушка действительно покончила с собой, утонув в ванной, перед этим наглотавшись бутанола. Об этом говорилось в небольшой статье, подписанной каким-то блоггером под забавным ником «Мандариновая_Отрыжка», которую я прочитал буквально-таки на одном дыхании. Несмотря на свое столь нелепое сетевое имя, пользователь этот (вне всяких сомнений, один из обитателей Роквилля) вполне себе неплохо владел словом и достаточно грамотно (в чем-то в этом он походил на самого Уилфа, в большей или меньшей степени) строил предложения.

«С прискорбием должен сейчас вам сообщить…»

Так начиналась его статья. Впрочем, поспорьте со мной, если я сейчас не прав, — все они начинаются схожим образом, разве нет?

Дальше следовало:

«Сегодня ночью мир потерял свой очередной яркий лучик света — скончалась сама доброта во плоти мисс Сьюзен Хатчисон. Не спрашивайте, как это произошло! Спросите лучше, зачем? И поднимите голову вверх, потому как лично я не знаю ответа на этот вопрос!».

После шло немного умозаключений касательно несправедливости и жестокости бытия, Мандариновая_Улыбка едва ли откровенно не вызывал Того, Кто Там (как сам Его величал) на дуэль, но вся эта демагогия, в конце концов, сводилась лишь только к тому, что Уилф таки, черт возьми, был прав. Помощница ветеринара, которой не исполнилось еще и двадцати пяти, ушла от нас рано и…нелепо. Единственное, что оставалось для меня загадкой тут — это то, почему мистер Каррик винил себя в ее смерти. В статье, что я прочитал, стояла дата (22 апреля 2017 года), и по ней вполне можно было судить о том, что девушка скончалась именно в ночь на то число. Но мне не было точно известно, когда именно Уилф встречался с мисс Хатчисон лично, во время своего визита к ветеринарному врачу. Из этого следовало, что я также не мог заключить и то, действительно ли правдивы его слова и та их встреча способствовала ее скорой кончине.

Впрочем, когда человек приходит на прием к душеведу (как часто сам его называет), я думаю, у него нет абсолютно никаких причин для того, чтобы о чем-то недоговаривать или умалчивать. Как вы считаете?

Еще с минуту я выборочно покопался во всем том, что моему электронному другу удалось отыскать по поводу бедной мисс Хатчисон, а потом (скорее, лишь для какого-нибудь приличия или же внутреннего своего душевного равновесия), ввел в строку поиска другое имя: Жизель Беггинс. И знаете, что узнал спустя миг (с этим заданием мой «Панасоник» справился в разы быстрее)?

Она также была мертва…

Вот и думай теперь…

И да, это была именно аневризма.

Много времени поиски некролога у меня не отняли. Я наткнулся на него глазами как раз в тот самый момент, когда хотел немного увеличить масштаб просмотра на браузере и потащился мышкой в нужный квадрат монитора. Вероятно, по пути что-то там случайно нажал (даже под присягой не смогу сказать вам, что это могло быть, хоть на компьютерной мыши всего лишь две кнопки), но уже спустя миг на мониторе у меня появилось коротенькое (не более двух худеньких абзацев), сухое сообщение о том, что «добрая и заботливая миссис Бегинс скончалась рано утром восемнадцатого июля прошлого года от аневризмы». Текст этот абсолютно никем подписан не был, но я мог поклясться в том, что его авторство уж точно не принадлежало умнику, скрывающемуся под ником «Мандариновая_Отрыжка». Просто лишь не его стиль, и все тут. Наверное, неблагодарное это дело судить о человеке по тому, как он пишет некрологи, но это тоже чья-то работа и она также имеет право на свою оценку, критику и похвалу.

— Черт возьми, а вот это уже действительно любопытно, — я констатировал факт пустым стенам, попутно соображая, будто абсолютно точно помню, как Уилф упомянул о том, что повстречался с ненавистной ему миссис Беггинс именно семнадцатого июля. То есть… За день до.

Мне стало не по себе. Разумеется, все это с тем же успехом могло быть и чистым совпадением (аневризма — настолько коварный недуг, что никогда не знаешь, как именно все с ней обернется), но что-то мне подсказывало, будто во всем этом крылось-таки нечто зловещее.

— Ну и ладно мне с этим, — я очень старался здраво смотреть на вещи, и, по возможности, не переходить грань. — Нужно просто лишь убираться с этого проклятого сайта, и дело с концом. Не было печали — так вот нате вам! Теперь ее имеете…

Если бы у меня был кот (а некоторое время я серьезно раздумывал над возможностью его приобретения; уже даже знал, как именно назову животное в случае чего — Чаппи, и плевать на то, будет это девочка или мальчик), то я вполне мог бы ему пожаловаться. Но пришлось ограничиться лишь только старым добрым «Панасоником», который, как я себе думал, почти, что всегда понимал меня буквально с полуслова.