Надежда Сакаева - Бессмертие графини

— Я, разумеется, здорова, — улыбнувшись прервала я его невнятное бормотание. — Просто мне нужна кровь, и пока я ее не получу, я не хочу смотреть на всех голодными глазами, опасаясь сорваться.

— Возьми мою, — он машинально развернулся, и покраснев еще сильнее, тут же зажмурил глаза. — Мне не жалко для тебя.

— Нет, — я покачала головой, хотя мысль получить желаемое прямо здесь и сейчас оказалась весьма приятной.

— Почему? Я буду рад помочь тебе. Для меня это ничего не стоит.

— И что же ты? Совсем не боишься? — я не могла поверить в то, что кто-то, вот так вот добровольно, может предложить мне то, в чем я нуждаюсь.

Что кто-то может довериться мне, без страха соглашаясь отдать часть себя и своей жизни.

— Бояться леди? — Иероним покачал головой. — Ты считаешь меня трусом?

— Ладно, — в другой раз я бы не сдалась, но сейчас запах крови сводил меня с ума, а он сам предлагал мне свои услуги. — Это будет немного больно.

И не давая себе передумать, я подскочила к нему, а после укусила.

Иероним не дрогнул, а в глазах его действительно не было страха, лишь забота и желание помочь. Я выпила немного — ровно столько, чтобы унять жажду и продержаться до следующей ночи, а потом отошла.

— Спасибо, — теперь мне было неловко и говорила я тихо. — Ты действительно меня выручил.

— Ты всегда можешь обратиться ко мне, и я буду рад помочь, — ответил он, и вспыхнув, снова отвернулся.

Только сейчас я осознала, что кроме сорочки на мне больше ничего не было. Я воспринимала его как сына, но все же он был мужчиной, и мне не хотелось, чтобы он думал обо мне в таком смысле, поэтому я быстро одела простое платье, справившись за несколько секунд.

— Можешь повернуться.

— Прости, я не хотел смущать тебя.

— Я только что пила твою кровь, а ты волнуешься о том, что смутил меня? — я искренне рассмеялась. — Иероним, ты необыкновенен!

Сейчас мне было легко, ведь жажда не мучила меня, а между нами не осталось больше секретов.

За это время Иероним сумел мне стать ближе, чем Викторий за все предыдущие годы.

— Так может тогда ты обратишь меня? Я хочу отомстить графу и доказать тебе, что чего-то стою.

— Иероним, — я приблизилась с вампирской скоростью, но он не отшатнулся, — я и так знаю, что ты достойный рыцарь и честный человек, но пойми, это граф. Его нельзя одолеть.

— Ради тебя я сделаю невозможное и даже больше, — он взял меня за руки. — Все, что угодно, только позволь мне это сделать.

— Ты не понимаешь, чего просишь!

— Я видел, на что ты способна, и видел, как ты страдаешь. Мне этого достаточно. Если ты сделаешь меня таким же — у нас будет время, чтобы придумать способ. И ты больше не будешь одинока в своей вечности.

— Поговорим об этом позже, — я указала ему на дверь.

Иероним бросил на меня последний взгляд и вышел.

Раз за разом после он поднимал эту тему, не отступая от своей задумки. И с каждым разом эта идея становилась для меня все более привлекательной.

Я боялась признавать, но это было очевидно — его просьбы находили отклик в моей душе.

Конечно, о смерти графа не могло быть и речи — он был чертовски, невообразимо силен, а я все еще зависела от него, пылая своей больной любовью. Но если граф не собирается возвращаться ко мне, то без Иеронима я просто умру в ближайшую сотню лет. Умру от одиночества и сосущей изнутри пустоты.

А его присутствие в моей нежизни дает надежду на исцеление, пускай не сразу, но ведь время — это все, что есть у вампиров.

Я долго сомневалась, но в конце концов его уговоры и мое собственное эгоистичное желание взяли верх.

Это было неправильным решением, и я знала, что нельзя обрекать кого-то на подобное, но успокаивала себя тем, что не позволю Иерониму натворить зла. Слабое оправдание, но я и сама всегда была слабой.

— Ты уверен, что хочешь этого? — в тысячный раз спросила я, хотя уже наверняка знала ответ.

— Да. Для тебя. И против графа, — решительно выговорил Иероним, крепче сжимая кулаки.

Мы стояли в одном из подвалов замка, и мне казалось, что я волнуюсь даже больше чем он, ведь я только вошла в возраст, после которого создание вампиров становится возможным. А Иероним должен был стать моим первым творением, и мало ли что могло пойти не так.

Скажи мне кто-то, что я сама начну творить себеподобных демонов, я бы ни за что не поверила, ведь зареклась делать это, равно как и читать мысли, и использовать внушение. Но одиночество, время и черная пустота мании к графу стерли все возможные запреты.

Теперь я собиралась совершить то же, что сделал со мной граф, и молилась о том, чтобы все прошло как надо. Если бы я загубила Иеронима, то не смогла бы себе этого простить.

Мой рыцарь с готовностью оттянул ворот рубашки, подставляя шею для укуса. Его кожа влажно блестела в свете единственного факела. Все же, несмотря на всю готовность, он явно волновался, хоть и пытался это скрыть.

С момента, как он узнал мою тайну, Иероним кормил меня не один раз, но мне ни разу не пришлось попросить его об этом.

Вот и сейчас я жадно вдохнула его запах и аккуратно прокусив кожу, прижалась к шее своими губами. Выпив достаточно, я зубами проколола собственную руку, и Иероним послушно осушил выступившие алые капли.

— Еще. Вдруг этого будет недостаточно, — я крепче прижала уже начавшую затягиваться рану к его рту, и только после нескольких глотков убрала ее.

— Что теперь? — Иероним дышал тяжело, а капли моей крови испачкали его губы красным.

— Теперь я должна тебя убить.

Мои руки тряслись, потому что я не представляла, как смогу это сделать. Как смогу причинить Иерониму боль, пускай он и пошел на это добровольно. Как смогу начать его агонию смерти.

— Обязательно ты? — спросил он, поняв мой страх.

Я раз за разом повторяла ему, насколько это мучительно — умирать, оставаясь живым, но решительность его лишь крепла от осознания того, что граф заставил меня пройти через это против моей воли.

— Нет, но смерть… — и не успела я договорить, как Иероним, глядя мне в глаза, молниеносным движением выхватил из-за пояса мизерикордию и вонзил ее себе прямо в сердце.

Вскрикнув, я кинулась к нему, усев подхватить на руки. В последний раз я заглянула в его карие глаза, закрыв их, чтобы вновь увидеть, когда они станут алыми.

— Хорошо. Все будет хорошо, — повторяла я едва различимым шепотом, качая тело, казавшееся мертвым.

И я не знала, кого я так успокаивала — Иеронима, который уже не мог меня слышать, или саму себя.

***

Он не приходил в себя долго.

Очень долго.

Я не знала, сколько длится обращение, сколько времени я сама была без сознания, когда граф сделал это со мной, но теперь каждую секунду я проверяла — очнулся ли Иероним.

Я знала, что все сделала верно, именно так, как объяснял мне граф, но чем дольше мой рыцарь, бледный, лежал на полу с кровавой раной, тем больше сомнений начинало роиться в моей голове.