Роман Волков - Большая книга ужасов — 74 [сборник]

А там как раз медноволосая красавица шла к столу с лабораторным оборудованием, и ее сопровождал монотонный голос Греховой:

— Само собой, я не гарантирую, что сегодня мы получим первовещество. — Учительница улыбнулась, как бы намекая аудитории, что никто и не ставит перед собой подобной цели. Но за этой улыбкой крылась почти такая же надежда, как и у юной гимназистки, уже занявшей свое место у лабораторного стола.

— Однако плох тот ученый, который не стремится получить максимум из проводимого опыта. Все вы знаете, что отрицательный результат — тоже результат, и иногда еще более информативный, чем положительный. Благодаря каждому неудачному испытанию мы еще на шаг приближаемся к разгадке.

Химичка говорила таким тоном, словно уговаривала саму себя на еще одну попытку, не слишком веря в удачный исход. Могло показаться, что она уже проводила сотни и тысячи подобных опытов, ни разу не добившись положительного результата, но не могла позволить себе остановиться, так как считала себя «хорошим ученым». Нет, решительно с учительницей что-то творилось сегодня, и Волкогонова эти ее странности сильно настораживали.

Пока он размышлял над удивительными поворотами в поведении химички, опыт с участием красавицы-гимназистки уже шел. В пузатой стеклянной колбе на горелке грелась какая-то белесая субстанция. Грехова смешивала в пробирке разноцветные жидкости, а медноволосая что-то растирала в ступке, надев защитные очки и прикрыв нижнюю часть лица марлевой повязкой.

— …разогрев его и добавив к смеси, мы должны будем получить вещество, по своим свойствам сходное с апейроном… Кстати, к следующему факультативу распишите мне принципы, по которым, исходя из того, что я говорила перед экспериментом, были подобраны составляющие элементы сегодняшнего опыта.

— Вроде бы все, — вставила гимназистка, показывая химичке содержимое ступки.

— Да, замечательно. Теперь остается переложить все, что у нас есть, в одну емкость, и доба-а-а-а-авить…

Грехова умолкла, аккуратно беря щипцами нагретую колбу с молочно-белой, вязкой на вид жидкостью. В это время медноволосая в пустой пробирке смешала содержимое своей ступки и мензурки учительницы, получив удивительную, отливающую серебром субстанцию. Реакция вызвала легкий вздох в аудитории, и красавица горделиво улыбнулась.

Лариса Николаевна подождала, пока девушка тщательно размешает получившееся вещество стеклянной палочкой, и капнула в «серебро» из колбы.

Поначалу ничего не произошло, хотя все присутствующие напряженно вглядывались в содержимое пробирки. А когда показалось, что реакции уже и не будет, стеклянная емкость в руках рыжеволосой заплясала, будто пытаясь вырваться из тонких пальцев, и находящееся в ней «серебро» стремительно начало чернеть и разбухать. Реакция проходила с невероятной стремительностью, и не успел Роман даже глазом моргнуть, как пробирка разлетелась на мелкие кусочки, и на лабораторный стол шмякнулся неприятного вида желтоватый сгусток. Вещество тут же покрылось белесой патиной, пошло трещинами и рассыпалось в пыль, на которую закапали ярко-алые капли.

— Ай! — вскрикнула красавица-гимназистка, обескураженно глядя на порезанные пальцы.

— О Господи! — ошарашенно выдохнула учительница. — Прости, пожалуйста, этого не должно было произойти. Реакция не могла… Вот, возьми. Тебе надо срочно в медпункт.

Грехова протянула девушке салфетку и с абсолютно разбитым видом стала сгребать лопаточкой черную пыль со стола.

— Ничего. Не страшно, — сказала медноволосая, прижав ткань к пострадавшей руке. Салфетка окрасилась алым. — Всего пара мелких порезов.

Она немного вымученно улыбнулась и направилась к выходу. Отскочив в угол коридора к кабинету географии, Волкогонов принял скучающий вид и направился вперед. Выйдя из кабинета, девушка оглянулась по сторонам и на секунду замерла на месте в нерешительности.

— Что такое? Порезалась? — спросил Роман.

— Да, — ответила рыжеволосая, стягивая салфетку поплотнее.

— Я покажу, где медпункт, — кивнул Волкогонов, отчаянно пытаясь скрыть дрожь в голосе.

— Спасибо.

Гимназистка улыбнулась ему. В глазах мелькнули лукавые искорки.

— Меня зовут Юля.

— Очень приятно. А меня Роман.

— Я знаю, Дима сказал.

Парень искоса глянул на свою спутницу и внутренне подпрыгнул до потолка — значит, она спрашивала у Шаткина о нем, значит, он ей не безразличен…

Перед дверями медпункта девушка обернулась:

— Ждать меня не нужно, я теперь знаю дорогу. — Но, заметив, как изменилось лицо провожатого, тепло улыбнулась. — Сегодня я занята до вечера, но на днях спишемся «ВКонтакте».

Кивнув на прощанье, Юля скрылась за дверью, а Роман так и остался стоять. Его губы непроизвольно растянулись от уха до уха, а внутри все пело и взрывалось разноцветными фейерверками.

Гууу

Гууу

Агуууу

Агааа

Кааап

Кааап

Кабинет Ларисы Николаевны Греховой походил на нее саму. Стены неопределенного цвета — не то серые, не то зеленые, — развешенные в четком порядке плакаты, огромная, пожелтевшая от времени периодическая система Менделеева, занимающая почти всю левую стену кабинета, большая коричневая доска, потертая кафедра на возвышении. В кабинете химии не было ни цветочка, ни деревца в кадке, ни одной живой вещи, которая бы создавала некое подобие уюта, — только желтый минерал, который притащил из какой-то геологической экспедиции учитель биологии Личун. Даже портреты великих ученых смотрели на учеников сурово и неодобрительно.

— Черт, тебе не кажется, что у Греховой в классе кто-то отрывает от тебя мелкие кусочки и прилепляет к себе? Как вампир. Только незаметнее, — буркнул, остановившись рядом, Сашка Долгов и зябко передернул плечами, подозрительно косясь на окружающие предметы.

Волкогонов и расположившийся рядом Масляев с удивлением воззрились на одноклассника. Долгов всегда был грубоватым и бесхитростным («Как угол дома», — вспомнил Роман расхожее выражение). Его дворовые манеры и плоский юмор сильно отдавали казармой, а потому это заявление, в котором было слишком много воображения и даже поэтичности, совсем не вязалось с обычным образом простецкого парня.

— Ты чего, мужик? Недоспал, что ли? — выразил общее мнение Андрей и кривовато ухмыльнулся. Голос у друга был беззаботный и насмешливый, но Роман дал бы руку на отсечение, что слова Саши его зацепили.

— Да фиг знает… — пожал плечами Долгов и угрюмо двинулся к своей парте, нервно сжимая и разжимая руку на лямке рюкзака с учебниками.

— Ничего себе нашего авторитета торкнуло, — пихнул товарища в бок Масляев, ища поддержки. Волкогонов рассеянно кивнул и раскрыл тетрадку с домашкой, делая вид, что проверяет, все ли сделал.