Татьяна Корсакова - Лабиринт Медузы

Сумка со снаряжением так и лежала в шкафу неразобранной. Ивану только и оставалось, что перекинуть ее через плечо. Опыт по штурму Никиного балкона у него уже имелся. Вот закончит штурм, а потом решит, что станет говорить и как оправдываться. Может, и не придется оправдываться. Может, Ника уже спит. Хорошо, если спит. Тогда он просто покараулит. Возможно, даже в комнату заходить не станет, а на рассвете уберется восвояси. Ника и не узнает, а ему так будет спокойнее. Ведь замечательный, если разобраться, план!

Штурм прошел удачно и почти бесшумно. И можно было аккуратненько усесться в плетеное кресло прямо возле распахнутой настежь балконной двери и караулить до самого рассвета. И план бы удался, не реши Иван проверить, как там Ника.

Ника не спала. Ника сидела на кровати. И в бледном свете луны и ее тонкий силуэт, и все ее змеи были видны так отчетливо, словно были вырезаны из черной бархатной бумаги.

– Это снова я, – сказал Иван. Банальность сказал, но нужно же было как-то себя обозначить, чтобы не напугать ее еще сильнее.

– Я знаю. – Сейчас она спросит, зачем он явился, и все… конец его хитроумному плану. Но пока не спросила, можно подойти поближе, даже присесть рядом. Так сказать, на дорожку.

– Не спишь? – Глупый вопрос. Видно же, что не спит.

– А ты? – Какой вопрос, такой и ответ.

– А я мимо проходил. – А если можно присесть, то ведь можно и обнять. На прощанье. И поцеловать. Для начала в висок, чтобы не спугнуть и самому не испугаться. Ну нет у него опыта общения с такими вот девушками! То есть с девушками, конечно, есть, а с Никой – нет. Но опыт – дело наживное. Только бы она не испугалась и не оттолкнула.

Она не испугалась и не оттолкнула, лишь вздохнула вроде как с облегчением. А хотелось, чтобы с вожделением. В конце концов, он и парень что надо, и вообще завидный жених. Дамы в его объятиях обычно по-другому вздыхают.

Все это была такая чепуха! Защитная чепуха сродни мыслям о несчастном Германе. Ему было проще думать о всяких глупостях, чтобы не думать о главном. Но в какой-то момент оказалось, что не думать о главном уже никак нельзя и останавливаться нельзя. Да и не получится у них остановиться. Вот именно, что у них двоих! Они уже столько пережили вместе, чего уж теперь останавливаться на половине пути!

Они и не стали останавливаться. И змеи затаились, не мешали. Мельком Иван видел их призрачные тени на стене, мельком думал, что Нике очень к лицу такая экзотическая прическа, мельком замечал, как ему нравится, когда она называет его Серебряным, а потом перестал и думать, и замечать. Не до того стало!

Серебряный ушел на рассвете. Ника хотела, чтобы через дверь, но он спустился с балкона, сказал, что не хочет компрометировать ее доброе имя. А перед тем как уйти, взял с нее клятвенное обещание не есть ничего подозрительного, не влезать в сомнительные истории, не ходить на свидания без него. Вроде шутливым тоном попросил, но Ника как-то сразу поняла, что он не шутит. Потому пообещала не есть, не влезать и не ходить на свидания.

А еще он спросил, что она видит. Наверное, тоже переживал, что с прекращением действия наркотика вернется и ее слепота.

– У тебя русые волосы и серые глаза, Серебряный, – сказала и провела ладонью по его волосам. Уже не серебряная тень, а портрет – грифель и акварель. Не слишком четко, но зато уже в цвете.

– А какого цвета у меня футболка?

– На тебе нет футболки.

На ней, кстати, тоже, и нужно с этим что-то сделать, что-то предпринять. Доброе имя и все такое.

Ника предприняла, завернулась в простыню. Простыни в ее комнате были жемчужно-серого цвета, чуть светлее стен.

– И тебе не надо. – Серебряный тянул за край простыни, Ника сопротивлялась. – Дитя Медузы не должно стесняться своего совершенства.

Еще никто не называл ее совершенством и простыню, оплот добродетели, не пытался стащить. Это было так… удивительно, словно бы история эта была не про нее, словно бы эту ночь Серебряный провел с кем-то другим, а ей просто снится сон.

Вот только не снится! Все происходит на самом деле и не с кем-то другим, а с ней. Случаются и такие чудеса.

– А ты? – спросила она шепотом, не выпуская простыню, не поддаваясь на провокацию. – Ты их видишь?

Она не стала уточнять кого, Серебряный и сам все понял.

– Сейчас нет. Попрятались. – Он погладил Нику по волосам. То есть не погладил, а пригладил. Такие уж у нее были волосы, их все время нужно было приглаживать. – Но ночью кое-что видел. Их семнадцать.

– Что значит семнадцать?

– Семнадцать змей. Я так разумею, по одной на каждый год жизни. К пенсии ты рискуешь превратиться в настоящую горгону Медузу. А если еще и характер испортится!

Он снова шутил, но Ника чувствовала напряжение в его голосе. Ничего удивительного! Надо иметь немалое мужество, чтобы провести ночь с девушкой, у которой в волосах змеи. Целых семнадцать змей! А еще девушка не совсем зрячая и, возможно, с головой у нее тоже не все в порядке…

Ника так и сказала. После того что случилось, между ними не должно быть никаких недомолвок, надо сразу же расставлять все точки над «i», пока у него еще есть время одуматься, пока не наступила ночь большого отлива.

– Ну ты и дура! – произнес Серебряный с чувством и поцеловал Нику в макушку. Даже змей не испугался. – Кто еще может похвастаться, что в подружках у него правнучка самой горгоны? А змеи твои очень даже симпатичные. Они ж такие… – Он прищелкнул пальцами. – Как голограмма. Кстати, у Агаты они, кажется, тоже есть. Я видел ее тень. Тогда мне подумалось, что это игра света и тени или какие-то спецэффекты.

– А у Ксю с Юной?

– А у Ксю с Юной ничего интересного. Заурядные девицы!

– А я незаурядная?

– А у тебя аж семнадцать змей в прическе!

– И что это значит? – Вот она и задала самый главный вопрос. – Что все это значит, Серебряный?

– Ну, наверное, у женщин рода Адамиди, не у всех, а у самых выдающихся, имеется какая-то генетическая аномалия.

– Я ведь серьезно. – Ника мотнула головой. – Не все происходящее можно объяснить наркотиками. В этой истории есть что-то материальное, а что-то…

– Сверхестественное, – закончил за нее Серебряный.

– И золотая чешуя настоящая.

– И в бассейне, когда я тебя вытаскивал, я чувствовал присутствие змей. Не таких славных малюток, – он подергал ее за локон, – а огромных и опасных.

– Объекты, движущиеся по синусоиде, – усмехнулась Ника.

– Вот именно. Только самих объектов я не видел, а след на воде очень даже.

– Они пытались на тебя напасть? – Стало вдруг холодно, несмотря на простыню и горячую ладонь Серебряного на ее плече.

– Они пытались мне помочь вытащить тебя из воды. Но не хотелось бы мне оказаться с ними один на один…