Татьяна Корсакова - Лабиринт Медузы

А снаружи уже окончательно стемнело. Южные ночи всегда наступают внезапно. Раньше Ника об этом только читала, а теперь увидела своими собственными глазами. Темноту увидела, а Юну с Ксю – нет. Куда же подевались милые кузины? И в какую сторону ей теперь идти? Если снова к бассейну, будет уже не смешно. Собственно, ей и так не до смеха, потому что подвох она чует шкурой. Пока бы привыкнуть к подвохам и хотя бы попытаться не испытывать судьбу, но как же не испытывать, когда судьба эта меняется не по дням, а по часам! И зрение вернулось! Она больше не слепая и беспомощная девица и постоять за себя сумеет. Во всяком случае, от милых кузин как-нибудь отобьется.

– Явилась? – Голос Ксю послышался за спиной. Ника не стала оборачиваться, вместо этого спросила:

– Куда дальше?

– Вперед по этим своим маячкам. Это же сколько бабок угрохала Агата ради твоего удобства!

– А вы?

– Послушай, Юночка, мне надоело с ней возиться!

– Скажи это бабушке. – Юна тоже была за спиной, так близко, что Ника чувствовала тонкий аромат ее духов. – Хочешь поругаться с ней накануне такой ночи?

Ксю ничего не ответила, лишь ощутимо толкнула Нику в спину и прошипела:

– Иди уже. Сколько можно?

Ника сделала один неуверенный шаг, потом второй. Она шла, прислушиваясь к командам Ариадны и к вибрациям медальона, который ловил сигналы от инфракрасных маячков. Маячки она, кстати, теперь тоже видела, здесь, на этом участке парка, они были воткнуты в землю параллельно дорожке. Дорожка сначала была широкой, пройти по ней рядом они запросто могли все втроем. Но постепенно она сужалась, пока не превратилась в тропу, обозначенную маячками. Безопасный фарватер для слепой Ники, весьма подозрительный путь – для Ники зрячей. Тропа уводила их прочь от дома и от розария. Ника хорошо запомнила, в какой стороне розарий. Так вот точно не в этой! С этой стороны было море. И ухоженные парковые деревья уже начали уступать место лохматым соснам. Но инфракрасные маячки здесь имелись, и медальон вибрировал успокаивающе. Ника остановилась, обернулась.

– Куда дальше?

Они стояли позади нее – две слабо освещенные тени. Самые обычные тени, не те, что она видела раньше.

– Вперед, – сказала одна тень голосом Ксю. – Дальше иди одна.

– Агата разговаривает с каждой из нас наедине, – отозвалась вторая тень голосом Юны. – Тут недалеко, метров двадцать по прямой. Ты не собьёшься с курса, даже если захочешь.

– А вы? – Она-то не собьется, вот только инструктаж от Агаты Ника получила еще утром.

– А мы пошли! У нас, знаешь ли, бал. Мы, знаешь ли, хотим выглядеть сногсшибательно! – Тень Ксю отступила на шаг, и голос ее сделался чуть тише. – Юна, ты со мной? Или снова станешь лебезить перед Агатой?

– Никто ни перед кем не лебезит, Ксения! – Голос Юны тоже отдалился. – Обратно возвращайся по этим своим маячкам, не заблудишься.

Значит, обратно по маячкам, а пока вперед по узкой тропинке в неизвестность. Все чудесатее и чудесатее. Ну что же, она попробует.

Тропинка была прямой, почти такой же прямой, как парковые дорожки, но вела она точно не к розарию. Ника сделала неуверенный шаг. Не для себя неуверенный, а для тех, кто, возможно, сейчас за ней наблюдал. Или в этой слабо подсвеченной одинокими фонарями темноте наблюдать сложно? Не важно, очень скоро она узнает, зачем все это, куда ведет ее загадочная тропинка.

Тропинка вывела ее к крутому обрыву или, как выразилась Ариадна, к резкому понижению рельефа. Настолько резкому, что один неверный шаг – и все, поминай как звали Нику-Доминику…

Снова вернулся ледяной ветер, взъерошил волосы, растревожил призрачных змей. Ника испугалась. Нет, она не испугалась высоты и того, что с очень большой долей вероятности могло с ней случиться, а осознания того, что ее снова пытались убить. Или спровоцированный несчастный случай – это не совсем убийство? Что думали Ксю с Юной, когда переставляли инфракрасные маячки с безопасной парковой дорожки на тропу, ведущую к бездне? На что надеялись? Как собирались жить после этого?

Ника всхлипнула, сделала шаг назад, и в этот самый момент кто-то схватил ее за руку, потянул прочь от обрыва.

– Девушка, осторожнее! – Ее держал за руку мужчина в форме официанта. Не молодой и не старый – обыкновенный. Наверное, он шел по каким-то своим надобностям и увидел ее, глупую слепую Нику. – Здесь же обрыв, разве вы не видите?!

– Я не вижу, простите. – Ей не хотелось врать этому доброму человеку, но и говорить правду еще рано. Похоже, слишком рано. – Кажется, я заблудилась.

Официант посмотрел на нее с жалостью. Во всяком случае, Нике так показалось.

– В таком случае, позвольте, я провожу вас к дому.

– Спасибо. – Вот и все, на что хватило ее сил. – Спасибо, я буду вам очень признательна.

Он вел ее осторожно, предупреждал о препятствиях не хуже Ариадны, а Нике хотелось расплакаться от отчаяния. Тяжело терять веру в людей. Даже если это всего лишь остатки веры, даже если это не совсем люди.

Они стояли на крыльце – Ксю и Юна. Те самые Ксю и Юна, которые так торопились уйти к себе, чтобы подготовиться к ночи большого отлива. Торопились, но не ушли, остались ждать. Чего ждать? А вот хотя бы ее отчаянного крика, когда она свалится вниз с обрыва. Или испуганного визга того, кто найдет ее бездыханное тело на пляже. На пляже ведь сейчас много людей. Кто-нибудь да найдет. Или они просто хотели убедиться, что она ушла и больше никогда не вернется? А убедившись, вернуть инфракрасные маячки на прежнее место? Как это хитро! Как это тонко! Как это… мерзко.

– Вот мы уже почти пришли, – сообщил официант, когда они вышли на ярко освещенную огнями площадку перед входом в дом. – Куда вас проводить?

– Спасибо, дальше я сама. – Она еще раз посмотрела на официанта. Посмотрела очень внимательно, чтобы запомнить человека, который, сам того не ведая, спас ей жизнь. Для начала запомнить, а утром и отблагодарить. Если утро для нее вообще настанет.

– Рад был помочь. – Он кивнул, отступил на шаг, пропуская Нику вперед.

Дальше она шла сама, осторожно, как по минному полю. Она шла, а Ксю с Юной смотрели. Что выражали в этот момент их лица, Ника не видела, потому что не смотрела в их сторону. Она слепая, она идет на ощупь, строго по маячкам, полагаясь лишь на команды Ариадны.

Они ее не окликнули, затаились, кажется, даже перестали дышать. Что они чувствовали в этот момент? Разочарование от того, что не вышло убить человека? Или, быть может, облегчение от того, что убийство не состоялось? Пусть бы второе! Ника очень на это надеялась.

Дышать полной грудью она смогла, лишь когда оказалась в своей комнате и заперла дверь на замок. Ей бы поплакать, выдавить из себя весь этот страх и омерзение, но пока получалось только дышать. Даже горячий душ не помог. Студеный нездешний ветер по-прежнему продолжал ерошить волосы и тревожить призрачных змей.