Рэт Уайт - Героиня

Очевидно, в годы формирования личности у нее была хорошая жизнь. Похоже, она никогда не пыталась познакомиться с другими чернокожими, особенно с людьми с низким доходом. Расовая ненависть Нацинет была даже сильнее, чем у некоторых белых, с которыми Адель встречалась во время маршей протеста тридцать лет назад, у тех, кто бросал в нее яйца, камни и бутылки, а также сыпал отвратительными и унизительными прозвищами. Казалось, что Нацинет больше отождествляла себя с матерью, ее белой половиной, чем с черной, отцовской, хотя у нее, похоже, не было проблем с чернокожими, которые успешно ассимилировались в белом обществе.

Но было кое-что еще... что-то, что Адель не могла точно определить, что-то очень неправильное в самой медсестре, что-то, что убеждало Адель, что если она каким-то образом не сбежит от этой женщины, ее жизнь будет в серьезной опасности.

Нацинет зашла забрать Адель, как раз в тот момент, когда та собралась с силами, чтобы доковылять до журнального столика и взять фоторамку - та была достаточно тяжелой, чтобы проломить череп. Нацинет помогла ей подняться и вернула ее в постель. Адель почувствовала себя лучше, оказавшись на койке с чистым бельем и с подушкой в чистой наволочке под головой.

- Теперь запомни, - сказала Нацинет, стоя слева от Адель. Медсестра взяла ее за руку, быстрым движением задрала рукав и сделала инъекцию шприцом, который прятала от ее глаз. - Если скажешь что-нибудь о произошедшем, тебе не поверят. Рукава твоей ночнушки скроют самые худшие ожоги. К тому же, к завтрашнему дню они, похоже, заживут.

Нет, - подумала Адель, уже почувствовав, как сознание ускользает от нее.

- Я загляну, когда ты проснешься, - улыбаясь, сказала Нацинет.

Проснешься?

А затем наступила тьма.

Глава десятая

- Говорите, у нее инфекция?

- Ничего серьезного, - сказала Рэйчел Уильямс, медсестра-сменщица, отправленная хосписом. Она стояла на кухне с Тоней, просматривающей медицинскую карту своей матери. Была суббота, и почти уже неделя, как мать вернулась домой. Тоня заезжала накануне вечером и ранее этим днем, чтобы повидать мать, но та оба раза спала.

- У нее высокая температура. Нацинет сказала, что она начала заболевать вчера утром.

- Да, но... она слишком много спит.

- Вашей матери нужен покой, - сказала Рэйчел. В отличие от Нацинет, Рэйчел произвела на Тоню приятное впечатление в первую же минуту их знакомства. Накануне вечером Тоня заезжала вместе со своей дочерью, Тесс, и сразу же почувствовала исходящую от женщины душевную теплоту. Рэйчел была тридцати пятилетней женщиной, чью полную фигуру можно было бы назвать пышной. У нее были прямые волосы, а кожа - цвета темного шоколада.

- Ночью, примерно полтретьего она проснулась, попросила воды, потом снова уснула.

- А утром она просыпалась?

- Ненадолго. Попросила ручку и бумагу, попыталась что-то написать, но ее почерк... лекарство, которое выписал доктор Олбрайт, вызывает сонливость.

- Что это за лекарство?

Рэйчел сказала название, и Тоня лишь покачала головой. Мать принимала столько лекарств, что было сложно отличить их друг от друга. Ей нужно будет самой переговорить с доктором Олбрайтом.

- Так... когда она, по-вашему, придет в себя? - спросила Тоня.

- Возможно, вечером. Как раз перед следующей дозой.

- Боже мой!

- Знаю. Но к утру понедельника инфекция должна пройти. После этого Нацинет сможет возобновить физиотерапию.

- Как она, кстати, проходит?

- Согласно записям Нацинет, очень хорошо. - Рэйчел дала Тоне отчет по физиотерапии и указала, что для получения реальных результатов потребуется еще шесть недель. - Возможно, поэтому я не смогла разобрать почерк вашей матери. Нацинет сказала, что физиотерапия может вызвать утомление.

- Надеюсь, она не сильно перетруждает мою мать, - сказала Тоня.

Рэйчел улыбнулась.

- Вовсе нет, миссис Браун. Не вижу никаких признаков этого. Вашей матери стало гораздо лучше.

Тоня расслабилась. Да, ее мать поправляется. Оба раза, когда она заходила к ней в комнату, та крепко спала. Она не выглядела больной, измученной или старой, как когда находилась в больнице. Тоня задалась вопросом, не физиотерапия ли повлияла так на внешний вид ее матери. И все же она хотела поговорить с ней, провести с ней несколько минут, услышать все от нее самой.

- Знаете, я, наверное, останусь на ночь. Хочу быть здесь, когда моя мать проснется. Она вернулась в комнату матери и придвинула к койке стул. Рэйчел вошла следом.

- Просто думаю, что я должна быть здесь, рядом с ней. Чувствую, что она нуждается во мне. - Она погладила матери волосы, и коснулась ладонью ее лба. Тот был горячим на ощупь. Мать шевелилась во сне, но оставалась без сознания.

- О, конечно, оставайтесь. Можете занять мою комнату, а я посплю на диване.

- Нет, все в порядке. Спите в своей комнате. Я хочу быть здесь, рядом с матерью, на тот случай, если она проснется посреди ночи.

Рэйчел кивнула.

- Что ж, тогда я могу собрать вам несколько одеял и подушек, чтобы вы сделали себе на полу удобную кровать.

- Буду очень признательна.

Рэйчел повернулась, чтобы уйти.

- Рэйчел?

- Да?

- Что вы думаете о Нацинет? Имею в виду... она не кажется вам холодноватой? Какой-то неприветливой... что ли?

- Думаю, это как-то связано с ее страной происхождения. Я не очень хорошо ее знаю. В агентстве она недавно. Но она - одна из наших наиболее квалифицированных медсестер. Если даже не самая квалифицированная. Не знаю, зачет кому-то со степенью бакалавра в области медицины и четырехлетним опытом работы в реанимационном отделении зарабатывать этим себе на жизнь. То есть, я люблю свою работу, но кажется, ей нужно пойти в мединститут, получить диплом и начать практиковать. Тем более, что деньги на образование у ее семьи есть, насколько я знаю. Слышала, что она перегорела, работая в реанимационном отделении. Возможно, она просто взяла небольшой перерыв. Я бы не смогла там работать. Вся эта кровь, крики, и дети, умирающие у тебя на руках. Я бы не смогла. - Она покачала головой, - То есть, когда умирают люди, находящиеся на твоем попечении, они проживают перед этим долгую жизнь. Не внезапно, когда они еще молоды, и у них еще вся жизнь впереди. Большинство пациентов хосписа тихо умирают во сне, и это никого не удивляет. О... я не это хотела сказать...

- Все в порядке. Я знаю, что вы имели в виду.

- Простите. Я не должна была говорить о смерти касаемо вашей матери. Она в порядке. У нее впереди еще много прекрасных лет жизни. Ээ... Пойду, схожу за одеялами.

- Спасибо, Рэйчел.

Тоня знала, что эта женщина не имела в виду ничего плохого. И все же, меньше всего она хотела, чтобы ей напоминали о смертности матери. Она поправила на матери одеяло, чтобы той было удобно. Ей пришлось признать, вид у матери был скорее безмятежный и расслабленный. Казалось, она даже сбросила вес. Не настолько, чтобы это тревожило, но достаточно для того, чтобы выглядеть более молодой и здоровой. Все, с кем она говорила о Нацинет, уверяли ее, что эта женщина знает, что делает. Возможно, она беспокоилась напрасно. Чтобы убедиться в этом, Тоня хотела быть рядом с матерью, когда та проснется. Она сможет увидеть ее снова не раньше следующих выходных, поэтому хотела убедиться, что с ней все в порядке.