Елена Блонди - Карты и сновидения [СИ]

Вест сгибаясь, прошел к стене и сел, подстилая на ржавое железо край короткого военного плаща. Именно тут они сидели. Полсотни лет тому.

Он вздрогнул, как от ледяного сквозняка. Он старше Даэда, да что уж — он старик, хотя полон сил и может измучить женщину, без всяких зелий входя в нее несколько раз подряд. Но жизнь всегда кончается смертью. И его смерть, может быть, ходит рядом. А хочется еще так много успеть. Попробовать, рвать кусками, которые еле входят в жадный рот, насыщая жизненным соком. Ну, что же. Затем он и ждет зелья. У него есть, к кому обратиться. Нужно только как следует подумать, как выторговать у призраков побольше. И что предложить взамен.

Он поднял голову, настораживаясь. В приоткрытую дверь донеслись далекие голоса. Бесшумно поднявшись, Вест метнулся к двери, прикрыл, оставляя узкую щель, незаметную снаружи. Замер, слушая.

— Нет, — сказал мужской голос, — такое не пойдет, да что оно — куча железа. Ты ищи такое, где стекло, стрелки и цифирь. Понял?

— Такое, саа?

После недолгого громыхания снова заговорил мужчина, крякнул довольно, оказываясь совсем рядом. Там, за катушками, вспомнил Вест, лампа на стене, светит.

— Во-от. Ты молодец, Пиэтка. Хороший у тебя глаз, верный. Ну-ка.

Пыхтя, погремели, сваливая что-то. Потом долго и тихо позвякивали, перекидываясь обычными мужскими словами.

— Сюда подсунь. Ковырни. Да тихонько, а то треснет.

— Не идет.

— На вот, положь тряпочку. Рукой не трогай, кожу съест. Ладно. Пока оно киснет, давай поедим. Что мамка? Наругает за ночную работу?

— Разрешила. С вами же. Она думает, отец тоже пошел. Сюда.

— Ну… Папка твой пусть наверху побудет, а то нас отсюда и не вызовешь, пины тут молчат. Не страшно? Врешь!

Засмеялись в два голоса. Мальчик, понял Вест, мальчишка и взрослый. Что они тут ковыряют?

— Саа Алим, а эта штука для чего? Со стрелками.

— Ты доешь сперва. Марита делает знатные лепешки. На, запей.

Вест прижался к стене, приближая ухо к щели, и не обращая внимания на хлопья ржавчины, падающие на локоть. Алим? Нынешний муженек волчицы Марит? Приятно думать, что пока он тут роется в грязи, его баба раздвигала ноги, впуская Веста. Послушная баба, хорошая. Знал, что послушна, даже когда ушел тогда, бросая ее помирать на склоне, знал — выживет, все ему простит. Сильна ее любовь, да.

— Это вот, думаю я, вычислитель пути. Стрелки ты знаешь, они у ведателей погоды есть, и вы направители в школе учите, так? Показывают что?

— Невидимые линии силы, — ответил мальчишеский голос, — по коим стремятся облачные громады.

— Верно. Но тут сложнее. В окошечке должны бы выскакивать цифры, скорее всего, показывать скорость движения. И сколько пути прошло. А еще, вот смотри…

В маленькой тишине Вест нащупал часы, висящие на цепке, глянул на светящиеся точки. Скоро корабль подойдет к нижнему шпилю.

— Это длинное окошко, в нем должны бы показываться те знаки, что написаны тут, на кнопках. И машинка мозгует и после рассказывает лучший ответ.

— Как Считатель?

— Наверное. Кто знает, как работает Считатель. Только стражи часов и сама великая Неллет.

— А как заставить эту машинку? Ты показывал, помнишь, силовые бруски? Я там видел маленькие совсем. А тут — проем, на задней стороне.

— Не тыкай, руку спалишь. Вытри сперва. Угу… Тут вот? Ты молодец, парень. Ну-ка, пошли подберем.

— Они там, я собрал в ящик, саа! Чтоб не укатились.

— Угу. Грузи в мешок, я держу.

Голоса удалялись, Вест шире приоткрыл дверцу, глядя в спины. Широкие плечи невысокого мужчины со скинутым с головы капюшоном. И поднятая к нему круглая стриженая голова толстого мальчишки, что тащил мешок и спотыкался, с обожанием глядя на старшего.

Смотри-ка, мысленно копируя добродушные интонации Алима, подумал Вест, кажется, я все-таки разбудил это сонное царство. Тыкаются, ищут, пытаются разобраться. В том, что бесполезно валялось сотни лет. Нет. Скорее всего, такие искатели были всегда. Но вдруг сейчас у них получится? И эта случайность тоже может изменить его — Веста — будущее.

Поглощенный размышлениями, он покинул укрытие, прошел дальше и еще долго спускался, из зала в зал, что становились меньше, теснее, наконец, приведя его в крошечную каморку, у которой почти не было палубы, весь центр занимала полынья, окованная железными скобами. Оттуда дул ледяной ветер, оставляя на лице влажную испарину.

Вест встал, балансируя на краю полыньи. Времени оставалось совсем немного. Нащупал на стене удобно подвешенный, свернутый кольцом тонкий трос. Принял в ладонь тяжелый грузик на конце.

Успел подумать — если они сами освободят Башню от власти Неллет, и она полетит сама, не ослабевая без своей сердцевины-принцессы… А, возможно, становясь сильнее… Откуда он станет пополнять запасы людей и правильных вещей, настоящих вещей, а еще — хорошей еды, после задуманного им второго исхода?

Часы завибрировали. Вест задержал дыхание, изгнал все мысли из головы. И уверенным броском послал грузик на конце троса вниз и чуть наискосок. Свистнула гибкая стальная веревка, разматываясь следом. И сам он, внутри себя сжимаясь от обморочного ужаса, прыгнул, перевернулся, вытягивая руки и опуская лицо. Летел, догоняя маленький груз, подгребал руками, чтобы не отнесло в сторону. Было бы легче прыгнуть прямо с ним, сжимая в руках, но тело — вещь ненадежная, его может крутануть, относя далеко от нужной траектории. Сейчас путь ему указывала тяжелая болванка, разматывающая трос. Внизу показалась черная точка. Времени осталось, только посчитать — раз-два-три… еще раз-два…

В нужном месте отсчета он протянул руку, касаясь груза. И упал в растянутую обок корабля сеть, та спружинила, пытаясь вышвырнуть в пустоту, но Вест уже уцепился за веревочные перекрестья. Дождался, когда сеть перестанет качаться, подобрался к спущенному трапу. Поднялся по узким деревянным ступеням, как всегда, хмельной от рискованного полета. На палубе прошел к рубке, махнув рукой согнутому в поклоне Хеникею.

— Домой.

И ушел в каюту, сел на лавку, дожидаясь, когда воины принесут поесть и выпить.

Андрей стоял над расстеленной картой, уперев руки в океаны и стараясь не тронуть надпись выше раскрытых пальцев правой руки — она еще сохла, чуть блестя в мягком свете потолочной лампы и пахла еле заметным, но резким, тревожащим запахом. Сутулясь, нагнулся, втягивая воздух носом. Интересно, из чего они тут делают чернила? Вязкая темная жидкость в изысканном фарфоровом сосуде с узким горлом, макнешь перо — тянется ниткой, качнешь — обрывается, не разбрызгиваясь, если верно сосредоточиться — меняет цвет. Сама. Не нужно держать на столе несколько цветных пузырьков. Очень удобно… Надо утром договориться с элле, отправиться на уровень выращивания трав. Судя по запаху, что-то растительное. Хотя, кто его знает, может, и кровушка какого небесного зверя.