Елена Блонди - Карты и сновидения [СИ]

Андрей огляделся, не покидая последнего ряда растений. Девушки нигде не было. Она ушла? Или вдруг бросилась в этот дурацкий, как театральная декорация, колодец?

Плеть над каменными краями покачивалась, будто недавно кто-то тронул ее. Внезапно по листьям «деревьев» пронесся легкий шелест, плеть закачалась сильнее, кивнула, зазмеилась, опуская в колодец свернутый конец. И пошла обратно, показывая побелевшую кисть руки, потом запястье и всю руку, напряженно вытянутую от самого плеча.

Андрей шагнул было вперед, но спохватившись, попятился, укрываясь среди густых веток. Он тут чужой, и после того, что сказала о нем Тинна, вдруг навредит, вмешиваясь?

Другая рука ухватилась за каменный край, опущенную голову скрывали мокрые пряди длинных волос. Налегая на камни грудью, девушка отдышалась, медленно, с хрипом. И неловко выбралась, почти свалившись на пол рядом с полуобрушенной стенкой колодца. Полежав пару мгновений, приподнялась, опираясь на руки. Села, бережно, как чужие, убирая длинные пряди за спину. Осторожно встала, и покачиваясь, пошла прочь, не открывая глаз, ощупывая на ходу листья и завитки, чтоб не врезаться в очередной изысканно вывернутый ствол. Голая, только сейчас сообразил Андрей, помедлив и выходя, чтоб отправиться следом. Проходя мимо колодца, остановился, глядя себе под ноги.

Там, на месте, которого не было видно ему из укрытия, грудой валялась сброшенная одежда. То самое платье, длинное, синее. Жгут из косынки поверх платья. Мягкие, вышитые наподобие восточных, туфли без каблука.

Тинна? Он поколебался, не взять ли одежду, догнать, отдать ей. Но вспомнил мокрые длинные волосы, которые та очень аккуратно расправляла, ощупывая, как слепая, и прислушиваясь к ощущениям. И просто пошел следом, опасаясь, что потеряет Тинну (или не Тинну?) из виду.

Растения подступали к самой двери, девушка повернула ручку, вышла, не позаботясь прикрыть ее за собой. И открыла другую дверь, напротив. Вошла уверенно, на этот раз закрывая створку, но Андрей успел услышать начатую ею фразу:

— Благодарю тебя, саа элле Даэд, за твой зов, что…

Следующие минут пять Андрей стоял, сверля взглядом расписные створки дверей в покои советника Даэда. Решал, что же теперь делать. Похоже, существо, в которое волшебно превратилась (трансформировалась, с жалостью переводя его из совсем уж сказки в область более привычной научной фантастики, подсказал внутренний голос) его недавняя собеседница, вряд ли покинет советника до утра. Судя по тому, что одежды на ней полный ноль. Тут Андрею вспомнились уверенные слова Тинны «а еще ты — чистый», и он попытался не слишком чистую мысль отогнать, но, разозлясь, сам себе возразил. Мужчина требует к себе девушку, предположительно на всю ночь, она омывается в некоем колодце (отращивая вместо стриженых каштановых волос светлые длинные), и, голая (ладно, нагая) сходу его благодарит за призыв. Как еще это можно понимать, господа присяжные заседатели?

— И вообще, не твое это дело, — прошептал Андрей внутреннему голосу и развернулся, снова углубляясь в ритмичные заросли вертикальных лиан.

Его делом было выбрать, уйти ли обратно, к себе, уничтожить яичницу, и после приняться за еще одну карту. Или же пройтись по уровню элле Даэда, погулять коридорами, посмотреть, как устроено все тут. Ага, чтоб завтра обнаружить, что все уже изменилось и переустроилось, пряча повороты и отращивая лесенки…

А можно сначала исследовать этот колодец. Аккуратно и осторожно. Чтоб не свалиться внутрь, вылезая оттуда каким-то монстром из фильма ужасов. Ага, снова сказал он себе — голым, с длинными светлыми волосами. И сиськи еще.

Очнулся он нескоро. С трудом поднимая голову от мерных спиралей, взблескивающих мягкими огнями и колючими искрами, перевел мутный взгляд на чьи-то руки, лежащие на каменной закраине. Не руки, туго подумалась в голове мысль, клешни какие-то. Сознание постепенно прояснялось, мерно и незаметно, как вливается в ночную темноту предутренний свет. И на какой-то секунде (или минуте, или — больше?) он захлебнулся ужасом, поняв, что руки-клешни принадлежат ему, вырастают из его плеч, неловко сгибаясь в локтях. Но уже следующий миг принес успокоение. Они просто затекли… за-тек-ли. Или — за-те-кли… Белые. Скрю-чли-сь. Скорю… нет. Скрю-чи-лись.

Повторяя неудобное слово шершавым языком, медленно отдирал пальцы от колючего камня, видел мелкие капельки крови на ссаженной коже, но не чувствовал боли. Выпрямился, с острой болью в спине, держа руки перед собой, как что-то чужое. Свои руки, обычные. Волна облегчения была такой огромной, что Андрей почти задохнулся, одновременно морщась — в согнутые пальцы толчками потекла кровь, заставляя их чесаться и ныть. Как же прекрасно, на миг уверовав, что ты уже превращен в нечто жуткое, понять — это иллюзия. Как после кошмара. Это всего лишь сон! Так говорят, выныривая из кошмарных событий ночи. Всего лишь. Сон…

Хромая, как древний старик, Андрей пошел от колодца, шевеля пальцами и потихоньку пробуя сжать их в кулаки. Сколько же он простоял там, свесив голову и цепляясь за камень? Кажется, всего пару минут, но тело кричит — намного дольше. Очень долго.

Может быть, всю ночь, догадался, приваливаясь к лохматому стволу. Поднял голову, прислушиваясь: листья прошелестели, словно откуда-то повеяло сквозняком. И свет изменился, передвигая тени. Андрей обошел толстый ствол, прячась в гуще крупных листьев, пахнущих свежей росой. Тени… Это там, за деревьями открылась широкая дверь.

На противоположном краю поляны показались две фигуры. Вернее, одна, мужская, мерно шагала, неся на руках хрупкое женское тело. Светлые волосы свисали, почти метя концами пол.

У колодца мужчина бережно поставил свою ношу, поддержал, пока та, переступая слабыми ногами, не обрела равновесия. И шепча что-то в маленькое ухо, поцеловал, держа под спину, а девушка мягко запрокидывалась, открывая нежное светлое горло.

В десятке метров укрытый за лианами Андрей машинально взялся ладонью за свою шею. Под пальцем билась жилка. Это же Неллет! Его Неллет, не узнал сначала, потому что она — шла. Сама шла, призванная этим стариком, в его покои. Да как он смеет!

Андрей резко выступил из своего укрытия. Старик уже помогал девушке опуститься в колодец — поддержал, когда она забиралась на низкий край, потом, взяв за кисти рук, медленно спустил, держа на весу, ее руки вытягивались, становясь жалко тонкими, совсем руками той Неллет, что лежала в своих покоях. На шаги оглянулся, досадуя на помеху, и снова склонился над колодцем, бережно отпуская свою ношу.

— Эй, — хриплым голосом крикнул Андрей.

Даэд выпрямился, опустил руки вдоль распахнутого халата, встречая возмущенный взгляд.