Елена Блонди - Ами-Де-Нета [СИ]

Но была еще одна картинка, такая же яркая, хотя Даэд никогда не был в показанном месте. Всплыла, но времени выяснять, откуда пришло к нему чужое воспоминание, не было. И он просто направил мысли туда, на землю (песок, мокрый), к домам (белые, в один-два этажа), к сухой траве, которую пригибал ветер (желтая, на серых камнях)…

Ксиит плюхнулся в воду, и сразу встал на сильные лапы, затоптался, переваливаясь и плеская вокруг — вода не доставала даже ему до брюха. Даэд осторожно соскользнул, ведя рукой по крылу, встал, опуская взгляд. И сразу сильно расстроился, не понимая сначала, чему. На нем не было привычной брони, облегающей ноги от щиколоток. Ветерок трепал намокшие края коротких штанов по колено, через ночную воду еле просвечивали босые ступни. Свет падал с берега, оттуда тянулись по мелким волночкам тонкие огненные змейки, а под ними слой воды просвечивался до самого песка.

Даэд коснулся мокрого крыла и шагнул, глядя то на кляксы фонарей, то снова под ноги, страшась, вдруг подплывет непонятная местная нечисть. Но мелко, крупные твари не спрячутся.

Вода мягко протекала по коже, ветерок студил мокрую ткань на штанинах, трогал волосы, перебирая их на лбу и затылке. Берег приближался, чернея рассыпанными по кромке прибоя валунами в половину человеческого роста, а за ними светили фонари и квадратики окон, шумела музыка, кричали что-то детские голоса. И стояла над всем маленькая монетка луны с неровным краем.

У самых камней пряталась небольшая тишина. Висела в такой же небольшой темноте, окруженная светом, дальними голосами от домов и проходов между ними куда-то в ночь.

Даэд шагнул в черноту, ничего не видя, повел рукой, поскользнулся на россыпи мелких подводных камней и почти повалился грудью на жесткий бок валуна. Ощупал, переступая, чтоб не споткнуться снова. И дернулся от неожиданности.

— Чего топчешься? А ну кручком штаны располосую?

На макушке соседнего валуна пошевелился черный силуэт, разгорелся красным огонек, осветив нос и нависшие над невидимыми глазами брови.

— Я… — Даэд умолк, пораженный не своим голосом.

— Та стой уже. Сюда не подходь, у меня три самолова, а там пусто, вот где стоишь. Чего, надоели танцульки? Или девка бросила?

Силуэт снова пошевелился, вытянулась вниз согнутая нога, заходили руки, сматывая невидимые лески.

— Городской, — постановил мужчина, копаясь в сумке, — своих пацанов я всех знаю. И не станут они по мелкоте шлепать в ночи-то. Им вот, пока лето, интересно де танцы, да музыка, и девки с ними тама. Потом вы поуедете, а наши останутся, потом тоже в город соберутся. И что интересно, ну хоть бы кто наоборот, с города сюда понаехал. Свой еще бывает, вертается, жену молодую привезет, а она ему потом сгрызет всю башку, чтоб снова отсюда. Культуры, видишь, им нету. А на что она тут, культура? Лезь наверх, а то ноги замлеют, хоть и тепло, вода с человека горячую кровь сосет, нутро студит. Ты сам тут, или с родителями? У кого поселились?

— Сам, — ответил Даэд хриплым, не своим голосом. Помедлил и влез на соседний валун, сел, подбирая мокрые ноги. Что отвечать собеседнику дальше?

Но тот и не ждал ответов.

— Культура ихняя. Вон телевизер включи и смотри свою культуру, хоть усмотрись. А тут главнее другое. Утром встанешь, а оно еще туман-туман. И после солнце выходит, красное такое. Вода тихая, что зеркало, любой плеск слыхать. Так вот нагуляешься и проспишь потом до обеда. Небось, ни разу и не смотрел, как тут солнце восходит. А?

— Нет, — согласился Даэд, радуясь, что невидимого собеседника вполне устраивают краткие ответы.

— Вот! — обрадовался рыбак. И тут же загрустил философски, — и я про это. Включишь, а тама то взрывы, то война какая, то разденутся и трясут своим, тьфу. А вот если б про важное говорили, самое важное, вперво сказали бы новость: этой весной слива цвести припозднилась, а миндали с абрикосом стоят, что твои облака. И корреспондента туда, чтоб снимал. Сюда, то есть. Тогда и можно было б смотреть его. А так тьфу и растереть. А ну-ка…

Он прервал монолог, шебуршась и двигая черными на фоне рассеянного света плечами и руками. Мелко заплескало снизу, пролетела, сгибаясь и раскручиваясь, бликующая рыбешка.

— Сижу, как дурак, — довольно отметил мужчина, — куда мне этих бычков, уже с полведра натаскал, кошкам разве. Тоня плюется, навялила полсарая, надоело возиться. А вот! Ползи поближе.

Даэд передвинулся, приподнимаясь на руках, сел на боку валуна совсем рядом. Локтя коснулся мокрый шуршащий пакет.

— Держи. Сумеешь нажарить? Они ж когда свежие, лучше любого ресторана. Или скажи там кому, соседка может. Ты у кого снимаешь?

— Спасибо. Я умею, — мешок был вертким, качался в руке. Даэд подхватил снизу другой рукой, понюхал зажатую в кулаке горловину. Пахло морской водой и рыбой, а еще почему-то травой и немножко песком.

Издалека послышался знакомый ноющий звук, его перекрыл короткий кликающий всхлип, потом еще и еще.

— Что за чертовня? — удивился рыбак, приподнимаясь черным силуэтом, — бакланы, штоль? Так ночь совсем. Ты домой?

Даэд уже стоял в воде, доходившей почти до колена. Сказал снова:

— Спасибо. Домой… Да. Наверное.

И побрел, гоня по мелкой воде свою собственную неясную тень. Штанины коснулись воды, захлопали по коленкам, и он вернулся к своему сожалению, с которого начал визит в этот непонятный чужой мир. Это вот морок. Настоящий. Потому что неоткуда взяться вместо серебристой брони обычной одежде, такой же чужой, как его тут голос. И одежды той всего-ничего — бредя по воде, Даэд пощупал свободной рукой карманы и пояс штанов. Поднес к глазам запястье, разглядывая плетеный шнурок с бусинами. Штаны. И какое-то украшение. Может быть, оно означает что-то, статус или это маленький прибор, наручная запоминалка. Жаль, что все это исчезнет, когда он вернется. Даэд, шагая, нагнулся, подцепил под водой горсть песка, который сразу вымыла вода, оставляя ракушки и мелкие камушки. Усмехаясь, сунул в карман, вспоминая — в другой карман он также пихал бабочек с подола королевы Ами. Нужно переложить. Сжать в кулаке и сунуть в карман брони. Вдруг останется что-то?

Ксиит топтался, расправляя огромные крылья. Был похож в темноте на огромную летучую мышь, Даэд видел таких в нижних витках, в заброшенных машинных прослойках. Только там они совсем крошечные.

— Пора? — забираться на спину было неудобно, мешал пакет с рыбой, коленки скользили по влажным перьям.

Даэд взмахнул руками и выронил пакет, а в ответ щелкнул клюв, ксиит заворчал довольно.

— Обжора ты, — Даэд устроился, поспешно вытаскивая из кармана ракушки и камни, сжал в кулаке, уставился на свое запястье, прикидывая, может, нужно снять эту, плетеную. Или наоборот.