Дмитрий Витер - 23 рассказа. О логике, страхе и фантазии

— А ну, вали отседова! — раздается за моей спиной старушечий голос. Глафира Порфирьевна пожаловала. У нее тяжелая сумка, из которой торчит пакет с кошачьим кормом.

Не то чтобы она меня не терпела. Просто не запоминает. А зря. Ведь я тоже состою из ее анонимок, заплатив за них Хозяину высокую цену.

— Ваш дом снесут? — спрашиваю я.

Она явно не ожидает услышать это от роющегося в мусоре бомжа. На секунду зависает — прямо как Петя на вопрос о математике. Потом переключается на другую программу:

— Ишь! Удумали! Меня выселять! Да я! Я все напишу! Кому следует! Я их выведу! Всех жильцов подниму! Они у меня попляшут…

Глафира Порфирьевна говорит долго и пламенно, а потом у нее словно кончаются батарейки. Она сникает и ставит на землю тяжелый пакет.

— Хотите, помогу донести? — спрашиваю я. — Вам же на пятый?

— А ты ведь все знаешь про меня… — вдруг произносит Глафира Порфирьевна другим, чистым голосом. — Все-о-о знаешь… Ты кто?

— Консьерж, — спокойно лгу я.

— Хрен ты, а не консьерж, — беззлобно говорит она. — Ну, если взялся нести, неси!

Помогаю Глафире Порфирьевне донести пакет до пятого этажа. В квартиру меня не впускает — и это хорошо, потому что оттуда отчаянно пахнет кошачьей мочой. Она закрывает дверь, спустя секунду открывает, высовывает наружу свой крючковатый нос и говорит:

— А на собрание приходите. Консьерж все-таки!

Я сплю под лестницей в подъезде, укутавшись в одеяло. Бумажная прослойка под одеждой греет не хуже перины. В свете фонарика сортирую и перекладываю сегодняшнюю добычу. Чеки Алексея. Дневники Анны. Псевдопрощальные записки Пети. Шпаргалки Никиты. Поспешные нотные записи Владислава. Новую главу неопубликованного романа Марины. Анонимку Глафиры Порфирьевны — на этот раз на меня: «Подозрительный тип роется в мусоре и живет у нас в подъезде». И еще много других записок. Двадцать квартир. Пятьдесят один человек. Завтра все они выйдут на собрание, чтобы защитить свой дом.

Второй подъезд пятиэтажки на окраине засыпает, и это засыпаю я.

В условленное время все жильцы подъезда выходят на собрание. Надо же — никогда не видел их вместе. Глафира Порфирьевна, проявившая недюжинную активность, прячется за спинами, словно в последний момент струсила.

Главный выходит из сверкающей черной машины. У него красивые седые волосы и дорогие бифокальные очки. Справа и слева от него стоят дюжие парни в спортивных костюмах, а чуть позади — несколько крепких мужчин, одетых попроще, — среди них я легко различаю Хозяина точки.

— И это все? — разочарованно говорит Главный.

Толпа молчит, и только Глафира Порфирьевна, высунувшись из-за моего плеча, коротко огрызается:

— Кому надо, те пришли! Не дадим наш дом ломать!

Толпа молчит. Я молчу.

— Ну, раз это все… — хорошо поставленным голосом произносит Главный. — …буду краток.

Он говорит — действительно, кратко и довольно гладко. Когда мы с Петей решали геометрию, Главного показывали по телевизору, и он говорил то же самое. Словно по бумажке.

Я разволновался. Найти бы эту бумажку. Понять, кто Главный на самом деле. Что связывает его с Хозяином и его подельниками. И зачем ломать эту пятиэтажку.

Бумажки не видно. Говорит по памяти.

— …И это будет безусловным благом для вас и для города, — завершает он.

Крепкие мужчины у него за спиной начинают аплодировать. Даже Хозяин хлопает в ладоши. Знакомый звук — так же он дает мне пощечину, когда я не приношу ему дань.

— А в какую школу я буду ходить? — решается спросить Петя.

— Мне тут до института и до спортзала недалеко — куда меня переселят? — спрашивает Никита.

— Позвольте, у меня дома стоит уникальный рояль. Его нельзя двигать! Он этого не перенесет! — горячится Владислав.

Алексей молчит, потому что молчит Анна. А Марина молчит, потому что молчит Алексей.

Главный вместо ответов смотрит только на меня.

— Вы издеваетесь? — спрашивает он.

Хозяин осторожно подходит к Главному и что-то шепчет ему на ухо.

— Ах, вы здесь вообще не проживаете! — облегченно бросает в толпу Главный, разворачивается и уходит.

— Я проживаю! — запоздало кричит из-за моей спины Глафира Порфирьевна. — Я! Я против! Только через мой труп!

Главный садится в черную машину и уезжает. Хозяин смотрит на меня и ухмыляется.

Я оглядываюсь вокруг и никого не вижу. Ни школьника, ни студента, ни музыканта, ни писательшу, ни парочку с первого этажа. Это лишь я — с их записками в карманах. Со всего подъезда на встречу с Главным на самом деле вышли только двое — я и Глафира Порфирьевна.

Я узнал, где живет Главный. Это нетрудно — адрес его приемной расклеен на плакатах по всему кварталу. Проследить за черной машиной не удается, но в мусоре, что выносят наружу, нахожу копии его счетов за квартиру. Счета большие, как и жилплощадь.

Мусор Главного другой. Холодный. Словно там, в пентхаусе наверху, живет не человек, а машина. На вход в машину подается моя пятиэтажка, мой подъезд, мой пятьдесят один житель со всеми радостями и горестями, с победами и страхами, снами и воспоминаниями. А на выходе из машины выходят только деньги. И больше ничего.

Ни любовной записки. Ни дневниковой страницы. Лишь разорванные копии документов. Квадратные метры. Проектные сметы. Тридцать этажей. Торговые центры. Арендная плата. Пакет инвестиций. Столбцы цифр.

Я не кладу это в свои карманы. Не хочу стать Главным. Ни одним воспоминанием.

Хозяин точки исчез, как только на входную дверь повесили уведомление о выселении. Я сижу на лавочке у подъезда, подстелив под себя одеяло, — по утрам уже начинает подмораживать.

Первыми выезжают Анна и Алексей. Когда их пожитки заталкивают в грузовик, они проходят мимо меня, не обернувшись, садятся рядом с водителем и уезжают навсегда. Но я успеваю засунуть им в карманы по записке.

Записка для Анны написана почерком Алексея: «Дорогая! Прости меня! Я изменял тебе, но понял, что кроме тебя мне никто не нужен. Я люблю ходить в магазины за покупками для тебя. Лешенька».

Записка для Алексея написана почерком Анны: «Дорогой! Этот отъезд наконец-то прервал мой долгий обман и измену. Я виновата перед тобой и хочу начать все сначала. Твоя Анечка».

Петя с поддатыми родителями уезжает на следующий день. Он как-то повзрослел, выглядит увереннее.

— Пока, Консьерж! — бросает он мне. — Не пропадай. И спасибо за геометрию.

— Ты тоже не пропадай! — говорю.

И почему-то уверен, что не пропадет.

Музыкант Владислав все-таки вытаскивает из дома свой рояль — мы с Никитой помогаем ему. Писательница Марина смотрит из окна, как ее Темный Лорд садится в грузовик и уезжает, но я сунул ей в дверь записку, написанную рукой Владислава: «Мариночка, уверен, что мы будем соседями в новом доме. Вот мой телефон. До встречи. Герой твоего романа Влад».