Дмитрий Витер - 23 рассказа. О логике, страхе и фантазии

Марта выронила чашку, упала на колени, положила ладони на руки Сэмуэля, все еще крепко держащего голову жертвы, и наклонилась, чтобы уловить вырывающийся изо рта Генри поток истончающегося сияния.

Тот пытался что-то сказать, но губы Марты мешали ему. Она прошла по коридору ослепляющего света вместе с его душой и, дойдя до границы тьмы, столкнула его вниз. Словно вынырнув на поверхность, Марта подняла голову и судорожно вдохнула воздух, потом закашлялась и вытерла с подбородка слюну Генри. Тот уже не двигался и не дышал. Генри О'Бри был мертв.

Тяжело дыша, Марта посмотрела на Сэмуэля — так как они оба сидели на полу, их глаза оказались на одном уровне. Сиделка не успела ничего придумать, чтобы как-то объяснить свой поступок. Но в широко раскрытых глазах Бакли-младшего она не увидела удивления.

Только сейчас до нее дошло, что пытался ей сказать Генри, когда ее губы высасывали из него жизнь.

«Он все знает».

Марта сглотнула и попятилась. В руку ей врезался осколок разбитой чашки.

Генри О'Бри, действительно, оказался шантажистом. Но шантажировал он не ее. Что взять с бедной сиделки, верно?

— Так вот как вы это делаете, — сказал Сэмуэль, вставая. Сейчас он нависал над ней, словно скала. Свет из кабинета превращал его фигуру в темный силуэт хеллоуинского страшилища.

— Что… что делаю? — только и смогла она ответить.

— Миссис Эндрюс, прекратите. Я слишком устал от всего этого.

Он протянул ей руку — Марта инстинктивно протянула в ответ свою, и он рывком поднял ее на ноги, не выпуская из своей лапищи.

— Когда я нанял Генри, чтобы он разнюхал, кто в больнице святого Патрика отправляет на тот свет стариков, — а слухи уже давно ползли по городу — я и представить себе не мог, что убийцей окажется такой божий одуванчик, как вы. Но вы же не просто убийца, миссис Эндрюс. Кто вы? Вампир?

Марта попыталась вырвать руку, но у нее ничего не получилось. Все равно, что выдернуть ладонь из каменной стены.

— Когда я убедился, что вы именно тот, кто мне нужен, я попросил Генри устроить так, чтобы вы оказались здесь. Я полагал, что вы не сможете долго удерживаться… от убийства. Это как купить заряженный пистолет и дать его ребенку. Так чего вы тянете, черт вас подери?

Марта завороженно смотрела, как Бакли что-то берет со стола. Блик от лампы блеснул на холодном стекле.

— Сделайте же это, наконец! Вам же этого хочется!

Сэмуэль вложил стеклянный предмет в ладонь Марты и, наконец, отпустил ее.

Марта подняла руку, сжимая в дрожащем кулаке потерянный шприц.

— Сделайте это, а потом позовите меня. Я вызову полицию и скажу, что в дом вломились. Такое потрясение, такой стресс. Сердце у отца не выдержало. Ну же! — скомандовал Бакли.

Марта медленно отступала к лестнице, продолжая сжимать в руке шприц.

— Почему вы сами не убили своего отца? — спросила она, наконец. — Зачем вам я?

Бакли улыбнулся — и в его улыбке не нашлось ни намека на теплоту.

— Потому что до сих пор вы ни разу не попались. А я никогда не убивал человека… — он бросил взгляд на труп Генри, — …по крайней мере, до сих пор. Пошевеливайтесь! И если вам вдруг взбредет в голову оставить меня наедине с моими проблемами, все двери в доме заперты, как и решетки на окнах, а телефон отключен. Я поднимусь наверх через полчаса, и если мой папаша-скряга еще будет жив, поверьте, вам не поздоровится.

Он вернулся в кабинет и захлопнул дверь.

— Теодор!.. Тедди! — Марта трясла старика за плечо. — Просыпайся.

Бакли-старший разлепил глаза и, поморгав, уставился на нее. Потом он расплылся в улыбке, которая молодила его лет на двадцать:

— Не терпится снова поиграть, шалунья?

— Нам сейчас не до игр, Тедди! Он хочет, чтобы я убила тебя. До конца убила, понимаешь?

Улыбка увяла на его лице, и он снова превратился в того, кем являлся — в восьмидесятилетнего старика, прикованного к кровати.

— Сэмми? — только и сказал он.

Марта кивнула.

Старик не выглядел потрясенным. Наконец, он прошептал:

— На его месте я сделал бы то же самое. Только выбрал бы более надежный способ, — и он пытливо посмотрел на Марту. — Что ж, сейчас ты действительно меня убьешь?

Марта прислушалась к себе и с удивлением поняла, что сделала бы так, будь это решением всех проблем. Она привязалась к Тедди, и он подарил ей столько света, сколько ни одна другая жертва, но он так стар — свечение у него изо рта становилось все интенсивнее, даже когда он спал. Да, она бы убила его.

Но Марта Эндрюс не была столь наивной, чтобы полагать, что Бакли-младший оставит ее в живых. Смерть старика от естественных причин — это замечательно, но и сумасшедшая сиделка-убийца сойдет за козла отпущения. Особенно если на нее можно повесить и убийство шантажиста. А значит, Сэмуэль позаботится, чтобы она не успела дать показания. Тем более что сегодня он научился убивать. Лиха беда начало.

Марта не знала, что делать дальше. Поэтому она просто села возле кровати Теодора и взяла его за руку. Он сжал ее кисть холодными пальцами.

Время текло ужасно медленно.

Шаги. Тяжелые шаги на лестнице.

— Миссис Эндрюс, я уже иду!

Топ. Топ. Топ.

— Ты уже насытилась им?

Он стоял за дверью.

— Можно?

Сэмуэль Бакли распахнул дверь ударом ноги и вошел в комнату.

Теодор полулежал на кровати, опираясь на подушки. Глаза его открылись — он невозмутимо смотрел на сына. Марта стояла рядом, угрожающе подняв шприц, словно целясь врагу в глаза.

Сэмуэль растерянно посмотрел на них.

— Вот так номер! — расхохотался он. — Так вы… О, папаша, я от тебя этого не ожидал. Честно. Чем она тебя приворожила? Тебя же все ненавидели, даже моя мать!

— Потому что никто из них не дал мне то, чего я хотел, — процедил Теодор.

Сэмуэль опешил.

— И что же ты сделаешь дальше, Сэмми, — продолжил ледяным голосом старик. — Убьешь меня, убьешь Марту? Три трупа в доме, не многовато ли для отчета страховой компании?

Сэмуэль заморгал. Марта пораженно смотрела на него — на глазах он будто превращался в маленького мальчика, которого отец стыдит за разбитое окно.

— Я скажу тебе, что мы сделаем, Сэмми, — сказал Теодор. — Ты получишь мои деньги. Не все, но гораздо больше, чем ты заслуживаешь. Щедрое наследство отца, все живы, никакой полиции. Марта останется жить здесь. А ты… я больше никогда не хочу тебя видеть.

Сэмуэль не мог поверить своим ушам. Он недоверчиво нахмурился:

— Отдашь мне деньги? Что, черт побери, в тебе изменилось, папаша?

Теодор ухмыльнулся и погладил Марту по руке.

— Лучше тебе этого не знать, сынок. Ты слишком невинен. А теперь убирайся и закрой за собой дверь.

Сэмуэль еще несколько секунд смотрел то на отца, то на Марту. В его глазах то вспыхивал, то угасал огонь. Марта узнала эту внутреннюю борьбу — она часто видела то же самое в собственном отражении в зеркале. Готовность убивать.