Роман Попов - Тень охотника

К небольшому склепу они вышли внезапно. Похоже, бродили совсем рядом, сами того не замечая.

– Сзади! – крик замыкающего перекрыл даже рокот святых слов.

Бойцы мгновенно развернулись. Кристан одним движением сгрёб Сибию, пряча за своей спиной. Призрак возник бесшумно, и молниеносно атаковал. Храмовник, даже готовый к нападению, едва успел среагировать. Короткий взмах меча – Стилет полупрозрачной тенью уходит в сторону, тут же нанося ответный удар. Замыкающий коротко вскрикивает и отлетает на несколько шагов, словно в него угодил таран. Гремит выстрел: мимо. Зыбкий силуэт растаял так же внезапно, как и появился.

– Держать строй! – командует отец Клаус, прерывая молитву, – Стефан, помоги раненному!

Группа замирает, ощетинившись сталью. Воин быстро хватает товарища, затаскивая под прикрытие клинков. Мужчина хрипит, на его губах с каждым вздохом пузырится кровавая пена. Пальцы-лезвия угодили прямо в сердце, прикрытое символом Хранящего. Тот потрескался и дымился, приняв удар на себя. А незримая пелена наваливается вновь: день тонет в сумерках, цвета блекнут, а воздух превращается в стылый кисель. Кто-то грязно ругается сквозь зубы.

Едва различимый убийца появляется вновь. В этот раз его ждали. Храмовник справа от Сибии кричит, и веером выплёскивает святую воду. Призрак отшатывается, уклоняясь от большей части капель, но эффект всё равно впечатляет! Его рваный плащ вскипает и тает под брызгами, а рот открывается для вопля.

Но не крик боли – дикий грохот накрывает кладбище. Раскаты грома. Словно кто-то без устали лупит в громадный колокол прямо над головами людей. Они зажимают руками уши, кто-то стреляет, пытаясь остановить этот ад. Но фигура врага то тает, то появляется вновь. И вот один из бойцов снова падает на землю, орошая её своей кровью.

Внезапно сквозь инфернальный гул проступают звуки молитвы. Сперва едва различимые, но быстро набирающие силу. Отец Клаус выступает вперёд, обрушивая мощь веры на порождение тьмы: шум затихает, а призрак пятится. Его очертания трепещут, словно от священника хлещут потоки жестокого ветра. Он содрогается всем телом, пытается не исчезнуть, собраться воедино и пронзить грудь человека, но не может.

– Именем Светлого Владыки, изыди тьма! – речитатив завершается громким пистолетным выстрелом. Ствол выплёвывает серебряное крошево, рвущее дымчатый силуэт в клочья. Невнятные ошмётки тумана тают там, где только что корчился ночной убийца. Вокруг разливается нереальная тишина.

– Это всё? Всё кончено?! – голос провидицы дрожит и срывается.

– Ещё нет, – глава храмовой стражи медленно опускает пистолет. Поворачивается. По его бледному лбу катится пот, дыхание тяжёлое, как после бега в гору. В глазах плещется усталость, сдерживаемая лишь плотиной железной воли. Этот короткий бой дался старику нелегко.

– Брат Стефан, потери есть?

– Пока нет, святой отец! Двое тяжело ранены, нужен лекарь.

– Бери Фрео, тащите их к выходу. Вы целы? – тяжёлый взгляд льдистых глаз обращается на сыщика и гадалку. Кристан молча кивает. – Остальные, вскрывайте склеп!

Священник опустился на каменное надгробие и принялся заряжать свой убойный, но однозарядный пистолет. Бойцы возились с неподатливой массивной дверью. Но после того, что недавно творилось, это затишье казалось зыбким и ненастоящим. Словно призрак мог вновь возникнуть из пустоты и залить могилы кровью беспечных живых.

– Вы уверены, что мы можем расслабиться? – молодой барон и сам был бел как бумага, но, похоже, смог вернуть себе самообладание.

– Ненадолго. Удивительно, что это отродье мрака оказалось так сильно днём. Такого я не ожидал, признаю, – отец Клаус тяжело вздохнул. – Я его не убил, лишь развоплотил на время. Но эта тварь не всесильна, быстро не восстановится.

– Невероятно. Мы… я рубил тварь ночью, вы застрелили днём, но ему всё нипочём? Он что, бессмертный?!

– Никто не бессмертен, – покачал головой священник. – А вы здорово рисковали, придя сюда в тёмное время. Глупо и безрассудно. Я пока не понимаю, как вам удалось выжить, но обязательно это выясню. Видимо, Стилет берёг силы, или просто не счёл вас серьёзной угрозой.

– Мне жаль, – вмешалась взволнованная гадалка, – я ничего, совершенно ничего из этого не видела! Ваши люди… мне жаль.

– Мои люди ещё живы. Не стоит себя винить, Сибия, мы все служим богам в меру отпущенных нам способностей. Просто подумайте ещё раз над моим предложением: вы нужны храму. Я верю, вы сможете спасти ещё множество жизней.

Женщина притихла и отвернулась, закусив губу.

Раздалась брань. Что-то лязгнуло, и дверь склепа нехотя поддалась.

– Пора с этим покончить, – Клаус встал, доставая массивную флягу со святой водой. Он подошёл к дышащему прохладой проёму. Остановился, щуря глаза на медную табличку рядом. – Господин Альберт Мейер, вы славно послужили Королевству. Пора вам упокоиться с миром и проститься с этой грешной землёй.

******

Сигерн слушал рассказ едва ли не с большим интересом, чем газетчик. Он с молоком кормилицы впитал истории о беспокойных душах, тёмных тварях, и прочем. Одну тёмную тварь даже знавал лично: всё ещё видел во снах. Такие мысли будили в глотке глухой рык.

Но одно дело слышать, а другое – сражаться против бестелесной твари. Он по-новому взглянул на этих странных, и таких непохожих людей. Как хвостом ни крути, а они пришли ему на выручку, рискуя собой, и не до конца понимая, что вообще происходит. За такое стоит платить добром.

Благородный и наивный идеалист барон – уплетает, давится, но терпеливо рассказывает о своих похождениях. Раз за разом отражает нападения любопытного Ирвина, как отражал смертельные выпады ночного убийцы. Болтливый щенок, такой надоедливый. И он оказался безумно храбр, бросившись спасать волка именно тогда, когда был нужен. Провидица, страдающая от собственных видений. Наёмник перевёл взгляд на притихшую Сибию, и вскочил, как укушенный.

– Он идёт. Он идёт. Он идёт… – губы девушки шевелились практически беззвучно. Сама она сгорбилась и чуть покачивалась, сидя у окна. Закатившиеся глаза смотрели на мир пустотой белков. От неё пахло едким страхом. Такой отравляет, будто яд скорпиона. Паника затопила уже всё комнату, а он позволил себе плутать в речах людей и мыслях! Потерял бдительность. Это всё луна: она уже не имела власти над телом, но продолжала туманить ум.

В груди могучего северянина что-то сжалось, а шерсть на загривке встала дыбом. Уж он-то знал, кто способен нагнать такую жуть. И это существо оказалось слишком близко.

Кристан отстранил журналиста. Тот бестолково суетился, и скорее мешал, чем помогал. Сибию била жестокая дрожь. Слова уже превратились в неразборчивое бормотание, из носа сочилась кровь. Уложить её на диван оказалось невозможно, приходилось поддерживать, не давая рухнуть со стула. Белоснежное полотенце в руках сыщика окрасилось алым.