Роман Попов - Тень охотника

– Похоже, святой отец спешит. Может у него есть заботы важнее ночного убийцы, и он уехал по иным причинам. Но сомнительно, – Ирвин тихо бормотал, привычно заполняя белизну листа. – Всё сходится. Он начал с меня, потом дёрнул к себе наёмника. Да, торопишься ты, отец Клаус, разве это допрос?

Тонкие пальцы вновь покрывались пятнами от чернильника. Мытьё не пошло впрок.

– Ты взял с собой Кристана с Сигерном, чтобы те снова могли найти Стилета. И Сибию. Наверное, из-за видений. А вот я не нужен. Совсем мало подготовки, рискуешь! Ох, тревожно мне что-то.

Газетчик не успел себя как следует накрутить. В коридоре послышались шаги. Дверь распахнулась, и вошёл Сигерн Клосс собственной персоной. По-прежнему хмурый, но вполне живой и даже благоухающий мылом.

– О, так ты не в пыточной и не на кладбище! – разговорчивый щенок словно бы увидел восставшего покойника.

– Чего?

– Ну, я боялся, что отец Клаус вытащит из тебя, что ты…

Договорить парню Сигерн не дал: сделал шаг, схватил за грудки и чуть приподнял над полом.

– Мне нечего было ему рассказывать. Я вообще не болтун.

– Я… понял… отпусти, – пальцы разжались, и юнец отскочил, восстанавливая дыхание. – Ух. Вот это было лишним. Знаешь что, здоровяк? Так друзей не заводят!

– А мне они ни к чему, – отрезал оборотень.

Чуткое обоняние уловило запахи съестного. Он несколько раз быстро втянул воздух, наслаждаясь, затем уселся за низкий стол. Есть хотелось жутко! Ночные превращения отнимали много сил даже в детские годы. Новый друг смотрел, как яства исчезают одно за другим.

– Вот это аппетит. Я бы сказал, волчий! – болтун вздрогнул под суровым взглядом, и поторопился заткнуть рот ломтём хлеба. Не прекращая жевать, он вынул из блокнота лист и написал: «Я помню о слухаче! Душить было не обязательно!!». Наёмник в ответ лишь пожал плечами.

«Как ты нашёл убийцу?» – нацарапал вопрос неугомонный парень. Секунду поколебавшись, северянин постучал пальцем по кончику носа. Щенок просиял, явно вдохновляясь новой игрой, и принялся строчить очередной вопрос. Спокойная трапеза накрывалась ночным горшком.

– Так, хватит уже, – зарычал Сигерн спустя полчаса игры в немые разговоры. – Да меня старый святоша так не пытал, как ты!

– А он тебя пытал?

– Нет. Просто спрашивал.

– А ты что?

– Ничего. Мне ему нечего рассказывать. Наниматель мёртв, его люди меня подставили. Я проследил за настоящим убийцей, но не сдюжил. Появились вы и помогли свалить, – скороговоркой выдал Клосс. – Доволен?

– Знаешь, я опасался худшего, – тут парень понизил голос и склонился к самому уху собеседника. – Нас пока спасает то, что у отца Клауса просто нет времени взяться за нас всерьёз. Он уехал. Видимо, на кладбище, разбираться со Стилетом. Признаться, я думал, ты с ним.

– Ты ошибся.

Больше разговаривать не хотелось. Оборотень вообще не жаловал болтунов – считал их брехливыми шавками не стоящими внимания. Но этот прицепился как попрошайка на базаре. Ещё не менее час носился хвостом, тихо задавая вопросы, или подсовывая бумагу под нос. Напарываясь на суровый взгляд, строил скорбную мину и отставал на несколько минут. А потом бросался на приступ с новой силой. Что же, этот болтун хотя бы оказался упорным.

Тем временем Сигерн успел осмотреть помещение. Крепкие стены, внушительные решётки на окнах. Крепление внешнее. Дверь выдержит таранный удар – просто так не сбежишь. Ничего, стоит лишь дождаться темноты, и можно будет что-то придумать. Оставаться в этом каменном мешке, ожидая пыток и расправы, наёмник не собирался. Он вообще успел пожалеть, что пошёл с людьми. Глупое было решение.

Вот Сигерн подошёл к небольшому отверстию в стене, принюхался. Это оказался забранный решёткой воздуховод, чуть выше уровня головы. Хищно ухмыльнулся, и не в силах отказать себе в удовольствии. Набрал побольше воздуха в лёгкие, затем рявкнул, что было сил. Задрожали стёкла. Юнец подпрыгнул. А где-то за стеной раздалась глухая отборная брань.

– Вот это мощно, – заулыбался сокамерник, – ты молодец! Так мы теперь можем нормально поговорить?

– Нет. Теперь ты можешь рассказать, всё, что знаешь об этой истории.

– Погоди, но я думал, что это ты мне…

– Ты опять ошибся, – ответный оскал заставил парня запнуться на полуслове. – Рассказывать будешь сам. Я послушаю.

Сигерн успел пожалеть о своём решении. Ирвин, а именно так звали этого борзописца, не затыкался ни на мгновение. Повествование выходило рваным и щедро сдобренным домыслами – щенок сам плохо понимал, что происходит. Совсем не удивительно для горожанина, не чтущего заветы предков. Глухого к голосу земли, на которой живёт. Такие не смотрят в тени, и часто забывают, что в мире много иных существ. Куда более опасных и коварных, чем они сами.

Ещё раз служка приносил еду. И уже в сумерках скрипнули петли, впустив в комнату двоих: усталого фехтовальщика в треснутых очках и бледную девушку, пахнущую табаком.

– Наконец-то! – вскочил обрадованный газетчик. – Мы вас уже заждались.

Северянин хмыкнул. Но он однозначно был рад вернувшимся – они могли оттянуть на себя внимание назойливого болтуна.

– Погоди, Ирвин, – отмахивался барон фон Ройх от шквала вопросов, – дай хоть присесть. Да и времени поесть нам тоже никто не давал.

– Одно другому не мешает. Как вы все не понимаете, господа… и дамы, мы должны общаться! Никто из нас не понимает до конца, что же тут происходит. А как прикажете действовать, не имея цельной картины!? Ну уж нет, раз мы все оказались в одной лодке, точнее в камере, мы будем играть в открытую, – журналист встал в позу, грудью заслоняя стол с яствами. – Я. Должен. Всё. Узнать!

– Ладно-ладно, конечно, ты прав, – сдался Кристан. – Сейчас расскажу, что было сегодня на кладбище. Только позволь присесть.

******

– Хорошо. Так что же прикажете делать?

– Приказ тот, что и раньше. Молиться.

Священник в самом деле начал читать молитву. Его плечи расправились, словно крылья ангела, глаза загорелись огнём истинной веры. Сейчас он больше не походил на вредного старика или сурового командира храмовников – святой воин из сказаний, не меньше. Статный как юноша, грозный и несгибаемый, словно клинок, извлечённый из ножен. Статуями таких людей украшают храмы. Их образы изображают на фресках и витражах.

– Двигаемся, – коротко скомандовал один из бойцов.

Клаус шагал впереди, вскинув символ Хранящего. Молитвенный речитатив звучал подобно волнам, что раз за разом накатывают на скалу, круша её в пыль. Он взывал к своему богу, просил оградить, дать силы, чтобы противостоять злу. И Хранящий отвечал на зов. Казалось, слова врезаются в серую липкую паутину, окутавшую отрад. Рвут на куски нечто незримое: краски возвращались в мир, морок таял подобно дыму. Надгробия, что минуту назад виделись непроходимым лесом одинаковых серых глыб, обретали привычные черты. Отряд вновь двигался к цели. Приглушённые голоса воинов храма вторили предводителю.