Ярослав Веров - Иррационариум. Толкование нереальности [litres]

Ей до боли захотелось остаться с Лидой и её спутником и посмотреть, наконец, на этот таинственный поезд, но ноги вдруг сами понесли прочь. Вмиг стало холодно и неуютно на почти безлюдном вокзале, к тому же успело стемнеть. Захотелось куда-то, где тепло и уютно, и пахнет кофе. Хотя вечером она выпьет, конечно же, чай.

В голове промелькнула мысль, и Мирослава за неё ухватилось.

Пусть ей нельзя фотографировать «Горький шоколад», но поужинать-то в нём она может?

Чух-чух-чух.

Ох, как чесались подмышки!

А сирот Роза Алимовна не нашла.

Уж лазила она, лазила меж ентих полузаброшенных, полуразваленных двух– и трёхэтажкам, ютящихся у унылого пустыря – ничегошеньки не отыскала. Никого, только воробьи с крыш пищат и глазками-бусинками сверкают на тебя, словно уличают в чём. Да ещё трамвай ентот ржавый торчит громадиной напротив, таращится на тебя давно ослепшими глазами-фарами. Приснится ночью – испугаешься.

Роза Алимовна в очередной раз по сторонам огляделася. Здесь ведь даже дверей нормальных нету. Одни лишь лестницы трухлявые прямиком на вторые-третьи этажи, а то – и просто стремянки на балконы. Но по ним карабкаться как-то совсем не того… Ещё, гляди, сверзится, ногу сломает в ентом безлюдье – и что тогда делать? Да и вообще – скоро фильм по телевизору. В общем, притащила корзинку пирожков назад, домой, хмуро думая о том, как же она сейчас всё это в одно рыло схомячит? Нет, она, конечно, схомячит, но…

И вдруг Роза Алимовна услышала вой. Тонкий, пронзительный, просто душу прочь вынимающий, вот! Она растерянно заозиралась по сторонам, а потом поняла, что воют из припаркованного у дороги автомобильчика золотистого цвета.

Интересно всё это было хотя бы потому, что автомобили в их городе редкость. Вот если бы кто-то выл в трамвае – Роза Алимовна и внимания бы не обратила, подумаешь, невидаль. Но сейчас…

Роза Алимовна осторожно подошла к машине, заглянула внутрь. Там рыдала девушка со светло-рыжими волосами. На её капоте нагло гадил воробей.

Роза Алимовна неуверенно постучала по стеклу.

– Вам… помочь чем-нибудь? – спросила она, когда девушка подняла заплаканные глаза. – У меня тут енто… пироги…

Спустя двадцать минут они с незнакомкой сидели на грязной кухне Розы Алимовны и пили чай. Как ни странно, приглашение незнакомка приняла, не раздумываючи. Казалось, ей вообще было всё равно, с чем соглашаться и куда идти.

– Он скотина, понимаете? – рычала она, уплетая пирог с черникой. – Сначала изменил своей бывшей. Ушёл от неё! Бросил одну-одинёшеньку. То есть, она его сама выгнала, но всё равно же – бросил! А теперь, когда она скопытилась, страдает, видите ли. Нет, ну вы скажите, нормальный мужик?

– А… к кому ушёл-то? – зачем-то ляпнула Роза Алимовна.

– Да ко мне, какая теперь разница, – махнула рукой гостья. – Я ведь за ним – сюда, в этот город. Я же думала… Я…

Роза Алимовна легонько сжала руку девушки.

– Ты его так сильно любишь, да?

– Люблю, конечно, что за вопрос! Хотя и не так сильно, как деда.

Роза Алимовна малость опешила. Казалось, гостья и сама удивилась своим словам.

– Меня дед с бабкой вырастили, – объяснила она уже спокойней. – Родителей я почти не знала. Потом дед умер, а за ним и бабушка. А родителям я как была не нужна, так и осталась. Выживала, как могла. Я ведь в этом городе только и зажила нормально. Сама машину себе купила. Специально для меня доставили откуда-то «ласетти», тут ведь одни трамваи… А до этого – нет, деньги-то были. Делала карьеру в солидной фирме. Хорошо, хоть бог внешностью не обидел, – гостья недобро усмехнулась. – Знаете, как красивые девушки повышение получают?

Роза Алимовна моргнула. Она не знала. Разве что в кино видела. Про любовь которое.

Гостья сжевала ещё один черничный пирожок. Запила остывшим чаем. И сочла нужным сообщить:

– Меня Иванной зовут, кстати.

– Роза Алимовна, – кивнула она в ответ.

– Угу. А этот дурак… Он на деда похож. Напоминал его чем-то. Он ведь всё, что у меня есть в этом городе. И вообще, в жизни. Хотя… Какой он в чертях дед? Мудак он, пойду напьюсь!

Гостья вскочила и решительно устремилась в коридор. На полпути обернулась. И снова усмехнулась недобро и криво.

– Знаете, что мне в этом городе ещё нравится? Тут сколько ни пей – наутро никакого похмелья. Мечта, правда?

– Пирожок возьмёшь? Закусить? – нашлась Роза Алимовна.

Динь-диллинь!

Мирослава толкнула дверь и тут же услышала мелодичный звон колокольчика. Навстречу ей немедленно двинулась девушка с тёмными кудрями в фирменном фартуке с эмблемой кафе – коричневой плиткой шоколада и алым горьким перцем рядом.

– Добрый день! Рады видеть вас у себя в гостях. Меня зовут Арина. Желаете пройти на второй этаж?

– Да пожалуй. И сделайте мне сразу горячий шоколад. И чтобы непременно горький!

Мирослава сама удивилась своему выбору. Вообще-то она хотела обойтись чаем и салатом, но теперь кроме шоколада заказала суп с мидиями и запечённую рыбу. Шоколад принесли, как и просила, сразу, и от горячего пряного напитка Мирослава расслабилась настолько, что незаметно для себя задремала.

Ей снился Игорь. Впервые за долгое время. Он обнимал её, и они кружились на берегу моря. А потом остановились, ветер шевелил его тёмную чёлку. Мирослава смотрела в насмешливые зелёные глаза и крепко-крепко держала за руку, боясь, что он исчезнет. А потом раздался отчётливый гудок поезда. И снова. Но оказались они, почему-то, в автобусе, а вокруг – ночь. Мирослава попыталась что-нибудь разглядеть в окно, а когда обернулась к Игорю, то поняла, что осталась одна…

Она вздрогнула и проснулась. Обнаружила, что кто-то укрыл её пледом. А ещё поняла, что плачет. Тоже – впервые за долгое время.

– В этом городе многие плачут, – официантка Арина стояла рядом и, застенчиво улыбаясь, протягивала ей салфетку. – Хотя вроде бы счастливы.

– Я… Сколько я проспала? – она только сейчас заметила, что на столе появилась еда.

– Около получаса. Да вы не волнуйтесь. Мы сейчас вам всё разогреем, покушаете.

– Нет, постойте. Если можно, упакуйте мне всё с собой. Я дома поужинаю.

– Без проблем, – Арина унесла тарелки с едой.

Мирослава поёжилась под пледом, но всё же выбралась из-под него, натянула короткую коричневую курточку-ветровку. Потянулась за чехлом с фотокамерой. И опешила. Перед ней лежал её старый фотоаппарат! Тот самый, с которым она приехала год назад. Мирослава мотнула головой. Не может быть, ей мерещится в полумраке. Чехлы похожи просто. Она лихорадочно открыла чехол, достала камеру… Старая! Обычный её прежний «олимпус», даже потёрт в том же месте. Нет, её фотоаппаратик, конечно, не самый плохой, но объектив на нём не поменяешь, и стёкла – тоже, да и режимов меньше. Что происходит?