Лора Перселл - Безмолвные компаньоны [litres]

Лиззи вздохнула.

– Тайна. Я было подумала, что появились новости о Сэмюелсе, когда хозяин отбыл так поспешно.

Вскинув голову, я посмотрела на нее.

– Джосайя уехал?

– Да-а. А вы разве не знали?

– Я была в церкви.

– Ох, – не глядя на меня, она вдела нитку в иглу. – Да, уехал, ускакал верхом примерно с час тому назад.

Недоброе предчувствие пронзило меня – резкое, ледяное, как ветер в холмах.

– Поспешно?

– Да-а. – Лиззи поджала сморщенные губы. – Так поспешно, словно все черти ада гнались за ним.

Я ждала в Большом холле. День прошел впустую. Зашло солнце, окрасив темно-синие тучи розовым. Пока не стемнело, щебетали черные дрозды, а потом на смену пришли заунывные крики сов.

Наконец, на дорожке захрустел гравий. Из конюшенного двора донеслись голоса и шаги. Скоро в дверях вырос Джосайя, весь покрытый грязью.

Я бросилась к нему.

– Джосайя, что? Что случилось?

Взгляд его остался чужим. Он снял мои руки со своего плаща и отвел в сторону.

– Нашли мальчишку.

– Меррипена?

– Да. Наш человек, наш Марк нашел его.

– Слава богу.

– Наконец, я смогу хоть что-то сообщить королю.

Какое облегчение, какая благодать узнать, что это исчадие ада, этот злодей найден и схвачен! Мне и в голову не приходило, что дьявол способен вселиться в такое юное дитя. Я вспомнила глаза Меррипена, темные и в то же время горящие, как отверстия в пылающей печи, и меня словно мороз продрал по коже.

По глупости своей я возрадовалась, решив, что на этом и делу конец, что у нас с Джосайей все может наладиться. Но муж выпустил мои руки, отряхнул плащ и отвернулся от меня, бросив: «Вечером мальчишку отправят в Торбери Сент-Джуд и завтра допросят. Я еду, чтобы присутствовать».

– Завтра День всех святых.

– Так, значит, послезавтра, – раздраженно ответил он.

Нужно было – я это понимала! – оставить его в покое, поздравить и скрыться с глаз. Но тревога так терзала душу, что я на этом не успокоилась.

– Что его ждет?

Джосайя смерил меня тяжелым взглядом. Из-за заостренной бородки казалось, что он усмехается, насмешливо и даже жестоко.

– Зависит от вердикта.

Виновен . Наверняка он окажется виновен. Джосайя не допустит, чтобы суд принял иное решение. На кону стоит его репутация. Если он не сумеет найти злодея, нанесшего оскорбление королеве в его собственном доме, и сурово его наказать, имя его будет покрыто несмываемым позором.

У меня так сильно перехватило горло, что стало трудно дышать. Я вспомнила о человеке с отрезанными ушами.

– Смертная казнь? Неужели можно вынеси такой приговор ребенку?

От резкого трескучего смеха Джосайи я вздрогнула. В нем не слышалось веселья, в этом страшном смешке.

– Ребенок! Мог ли человеческий ребенок сотворить такое над животным? О нет, миледи. Помяните мое слово, он одержим бесами.

– Поистине так. В таком юном возрасте… – Он лишь немногим старше моей Гетты. Я представила его себе, такого маленького, на виселице. Как толста веревка, что захлестнется вокруг его шейки, каким тощим и плоским будет живот у него, лежащего на помосте под топором. Дитя, повешенное, выпотрошенное и четвертованное [9] Повешение, потрошение и четвертование – казнь за государственную измену и другие тяжкие преступления, принятая в Англии при короле Генрихе III. .

– Как вы думаете, король его помилует?

– Помилует? – Джосайя выплюнул это слово, как блевотину. – А ты бы, должно быть, и дьявола помиловала?

Я принялась бормотать, заикаясь:

– Нет… я не знаю. Деяния столь злые не могут остаться безнаказанными, однако все же… Что-то во мне восстает против этого. А вам не кажется, что казнь ребенка ляжет тяжелым грузом на вашу душу?

– Ни в коей мере. – Глаза Джосайи сверкнули. Мне не понравилась стальная нотка в его голосе. – Я в этом не повинен. Единственный, кто в этом виновен – ты .

Я отшатнулась, как от удара в лицо.

– Ты привела его на конюшню, благодаря тебе он оказался рядом с лошадью. Ничего этого не случилось бы, когда б не ты, – его взгляд пригвоздил меня к месту. – Кровь этого мальчика на твоих руках, Анна, и только на твоих.

Удивительно, насколько сильно отличался здесь воздух. В смоге, который сгущался в туман табачного цвета, коляска громыхала по знакомым улицам. Оконные стекла были испещрены пятнами сажи. Элси почувствовала на языке едкий запах серы задолго до того, как он коснулся ее ноздрей.

Вскоре из тумана вынырнула фабрика: одна высокая труба, из которой валил дым, а за ней акульими плавниками – ряды остроконечных крыш. Двор, окруженный железной решеткой. Сквозь прутья Элси заметила фургон, доставляющий древесину для спичечной соломки. Из здания показался и прошел мимо мальчик-продавец. На боку он тащил лоток с товаром, и гора коробок казалась больше самого мальчонки.

Сторож отрыл ворота, и они въехали во двор фабрики. До слуха Элси донесся лязг металла – это за ними заперли ворота. После Бриджа ей казалось, что она в другом мире. За границей. Элси смотрела новыми глазами, глазами иностранки, на то место, которое когда-то считала своим домом. Сквозь запотевшие стекла фабричных окон видна была машина с мерно взмахивающим резаком. Время от времени сыпались искры – это возгорались непокорные спички. Эти вспышки так слепили глаза, что Элси пришлось отвернуться.

– Направо, – скомандовал Джолион, когда они оказались во дворе. – Сейчас отправляйся в квартиру и отдохни. Поездка, наверное, тебя совсем вымотала.

– Но как же девочки из Фейфорда? Когда прибудет их подвода, их нужно разместить и все показать.

– Об этом позаботится мисс Бакстер. Ты не задумывалась, кто тут всем занимался после того, как ты вышла замуж?

От мысли, что ей нашли замену, Элси стало не по себе. Это ее дело. Она могла выйти замуж и уехать, но никогда не отделяла себя от фабрики – она всегда будет здесь хозяйкой. Видит Бог, это звание она заслужила.

– Что ж, мисс Бакстер может позаботиться о них сегодня, ведь я и вправду устала. Но завтра же, немного отдохнув, я сразу возьмусь за дело.

Джолион пожевал губу.

– Это будет мне на пользу, – пояснила Элси. – Меня так и тянет сюда, мое место здесь, среди шума, суматохи и жизни. А в Бридже я чувствовала себя, как набитое ватой чучело под стеклянным колпаком.

– Там будет видно. Но сначала выпей чаю и приляг.

С этим Элси не стала спорить.

Опираясь на руку Джолиона, она вышла из экипажа и направилась мимо цеха с пропиточными ваннами и сушильных сараев к маленькому дому из серого кирпича в западной части двора. Неопрятные женщины в обтрепанных платках на плечах кивали, здороваясь с Элси, когда она проходила мимо них. Над их спинами поднимался белый пар, отдающий тлетворным чесночным запахом.