Маттиас Бауэр - Morbus Dei. Инферно

Хайнц, старый товарищ Иоганна, и его жена Йозефа приютили нас и обращаются с нами как с родными. Иоганн рад встрече. Так приятно видеть его в хорошем расположении духа, и все трудности как будто позабыты.

В какие-то дни болезнь беспокоит меня больше, в какие-то – меньше. По крайней мере, мне не приходится избегать дневного света. Черные вены тянутся по шее и немного по спине, насколько я могу рассмотреть. Но, кажется, они не расползаются дальше. Мне удается скрыть их от Иоганна и от остальных. Не представляю, что будет, если они что-то заметят…

Долго ли будет так оставаться?

Вокруг все лучилось оранжевым светом, и последние клубы утреннего тумана комками ваты лежали на пастбищах.

– Каждый раз сердце радуется, когда смотрю на это, – мечтательно произнес Пруссак.

Иоганн не стал спорить. Вид с речной башни открывался просто великолепный. Здесь горы не перекрывали обзор, и шеренги домов не давили своей массой. На западе Новый канал отделялся от Дуная, и плоскодонные баржи подплывали к самым воротам. Там их загружали, и они плыли к востоку, чтобы снова войти в русло реки.

По другую сторону канала вырастал Леопольдштадт, а за ним была разбросана россыпь островков, с севера отсеченных Дунаем.

Над головой кружили птицы, а внизу, на берегу, суетились десятки рабочих, разгружая баржи, и повозки нескончаемым потоком пересекали ворота. В порту царил упорядоченный хаос, как в муравейнике, не прерываясь ни на минуту.

– И нас могут там поймать? – недоверчиво спросил Иоганн.

– Не будь таким наивным, эти судоходцы неладное за версту учуют. К тому же на пути есть несколько таможенных застав… – Пруссак вдохнул прохладный воздух. – Есть у меня на примете один человек, с кем можно переговорить. Хотя… – Он взглянул на Иоганна. – Ты мог бы остаться здесь, в Вене.

Лист посмотрел на друга так, словно не слышал шутки более глупой.

– Ты в своем уме? В городе, похожем на крепость, которую охраняет тысяча стражников с фон Пранком во главе? С тем же успехом можно голым задом сесть на улей – меньше шансов, что покусают.

– В этом все и дело, дружище. Никто не додумается искать тебя в логове льва. Посмотри на меня: мне не приходится прятаться. Даже наоборот. Я постоянно на виду и даже с лейтенантом гвардии не боюсь связываться. Поэтому я тот, кто я есть, а не тот, кем был прежде.

Иоганн признал, что в таком подходе была своя логика. И все-таки…

– Элизабет не будет счастлива здесь. Когда уляжется восторг от всего нового, городские стены станут не защитой для нее, а тюрьмой.

– Если вдруг передумаете, наши двери всегда открыты.

Лист кивнул с благодарностью – он знал, что может положиться на старого друга. Затем вынул трубку и принялся было набивать ее, но его остановил осуждающий взгляд Пруссака.

– Что?

– Здесь нельзя курить.

Иоганн уставился на него в недоумении.

– На улицах Вены курить запрещено – меры против пожаров.

– Думается, мне здесь тоже не очень-то понравится, – кисло ответил Лист и спрятал трубку в карман.

Во дворе царило умиротворение. Пруссак вновь заступил в караул, Йозефа отправилась на рынок.

Иоганн сидел на скамейке и вырезал из дерева. Элизабет между тем набирала воду в колодце. Она наполнила ведро и понесла в дом, на ходу улыбнувшись своему любимому.

Впервые за все время Лист мог расслабиться, не тревожиться о том, что принесет им следующий день или час. Все, казалось, шло своим чередом: Пруссак искал для них баржу, Йозефа их баловала, и даже Элизабет выглядела теперь счастливей. Кроме того, с тех пор как они оказались здесь, она немного прибавила в весе. «Значит, ей становится лучше», – подумал с усмешкой Иоганн. Он был доволен.

Довольство ослепляет.

Но в этот раз ему не хотелось прислушиваться к внутреннему голосу.

– Не хочешь присесть? – окликнул он Элизабет.

Девушка вышла из дома, смахнув с лица прядь волос.

– Только ненадолго. Надо еще печь растопить, иначе суп придется есть сырым… – Она села рядом с Иоганном, взяла его за руку и положила голову ему на плечо. – Так спокойно… Надолго ли? – И закрыла глаза.

– Будем надеяться, – Лист погладил ее по волосам.

Лучше еще один день с любимой женщиной, чем остаток жизни без нее.

Пруссак сказал то, что Иоганн не смог выразить словами. Он ощутил незнакомое доселе спокойствие.

– Элизабет… как, по-твоему, могли бы мы остаться здесь, в Вене?

– Сомневаюсь. Здесь слишком тесно и суетливо. Где будут резвиться наши дети?

Уверенность, с какой она говорила о детях, заставила Иоганна задуматься. Он никогда прежде не задавался этим вопросом. Да и с чего бы? Сначала война, потом жизнь в бегах… Но теперь, если все сложится… наверное, время пришло и Элизабет подарит ему детей. И он, в свою очередь, сможет дать то, чего сам никогда не имел.

Любовь. Безопасность. Семья.

– Пруссак еще ни разу меня не подводил. Я уверен, он найдет кого-нибудь, кто поможет нам.

Элизабет прижалась к нему и обхватила ладонями его лицо.

– Я знаю.

Она нежно поцеловала его, не обращая внимания на людей, которые проходили мимо ворот и украдкой бросали на них взгляды.

Высокие двери в библиотеку доминиканского монастыря резко распахнулись.

– Епископ Франц Антон фон Харрах! – дрожащим голосом объявил худой послушник.

Епископ по-отечески потрепал послушника по голове и вошел в зал, все стены которого были заставлены книжными стеллажами.

Брат Бернард поднялся из кожаного кресла и с радостным видом пошел навстречу епископу. Он ждал этого визита.

– Какая приятная неожиданность! Рад приветствовать вас в наших стенах.

– Брат Бернард! – начал епископ, сопроводив свои слова театральным жестом. – Что мне сказать? После той досадной дискуссии мне не хотелось увещевать вас при всех, поэтому я делаю это сейчас. Подобные раздоры мне не по нраву, – произнес он с тревожной миной.

Бернард знал, что истинная цель визита откроется после этих словоизлияний. Поэтому он подыграл и виновато потупил взор.

– Я этого не хотел, ваше преосвященство. Прошу простить мою неловкость.

Епископ охватил его за плечи в знак прощения.

– Но я согласен с вами, брат Бернард, в том, что не стоит беспокоить Рим подобными пустяками.

Бернард кивнул с пониманием.

– Это не в нашей компетенции. Правда… – Он помедлил, ожидая реакции епископа.

– Правда?

– Не хотите ли пройтись со мной? Похоже, я столкнулся с одной проблемой… – Бернард показал в сторону двери.

Епископ принял приглашение, и они пошли бок о бок. Базилиус, как всегда безмолвный, последовал за ними и шагал на почтительном отдалении.

Они неторопливо пересекли библиотеку и прошли по длинному коридору, который упирался в маленькую дверь. Сквозь высокие окна по левую руку падал свет, противоположную стену украшали портреты известных доминиканцев.