Стивен Кинг - Судьба Иерусалима[= Жребий; Салимов удел]

Тут Сьюзен ударила ее по лицу.

Глаза Энн Нортон моргнули, потом расширились в немом удивлении. Какой-то момент они смотрели друг на друга в шоке. Сьюзен всхлипнула.

— Пойду наверх, — сказала она. — Я съеду не позже вторника.

— Флойд приходил, — сказала миссис Нортон. Лицо ее еще горело от удара, следы от пальцев дочери выступали на щеке, как восклицательный знак.

— С Флойдом все кончено, — четко проговорила Сьюзен. — Постарайся это понять. Поговори со своей подружкой Мэйбл, может, тогда ты это поймешь получше.

— Флойд тебя любит, Сьюзен. Это его… раздавило. Он мне все рассказал. Он открыл мне свое сердце. В конце он заплакал… как ребенок.

Сьюзен подумала, что на Флойда это вовсе не похоже.

— Ну, и чего ты от меня хочешь, мама? Ты что, так уже свыклась с мыслью о внуках-блондинах? Я давно чувствовал, что ты не успокоишься, пока я не выйду за того, кого ты выберешь сама. Выйду замуж, рожу и как можно скорее превращусь в клушу. Так ведь? Но откуда ты знаешь, что я этого хочу?

— Сьюзен, ты сама не знаешь, чего хочешь.

Она сказала это с такой убежденностью, что Сьюзен сначала чуть не поверила в это. Она увидала со стороны, как они с матерью стоят друг против друга — она у двери, мать у кресла, — связанные нитями зеленой пряжи, как эти нити вытягиваются и рвутся, одна за другой.

— Нет, мама. Я знаю, чего я хочу. Это Бен Мейрс.

Она повернулась и пошла наверх.

Мать крикнула вслед:

— На что ты снимешь комнату? У тебя же нет денег!

— Три сотни найдется, — спокойно ответила Сьюзен. — Ия думаю, меня возьмут на работу к Спенсеру. Мистер Лабри мне уже предлагал.

— И он будет заглядывать тебе под юбку, — сказала миссис Нортон, но уже тоном ниже. Гнев прошел, и теперь она казалась скорее испуганной.

— А я буду носить брюки.

— Дорогая, не сходи с ума. Я только хотела, как лу…

— Оставь, мама. Прости, что я тебя ударила. Я ужасно жалею. Я так тебя люблю. Но мне нужно переехать. Ты должна понять.

— Смотри, — миссис Нортон совсем расстроилась. — Все же подумай о том, что я сказала. Я повидала немало таких, как твой Бен Мейрс. Все они…

— Хватит.

Сьюзен скрылась.

Мать еще пыталась говорить с ней:

— Когда Флойд уходил, он выглядел просто ужасно. Он…

Но дверь в комнату Сьюзен уже закрылась.

Она упала на кровать, которая еще недавно была уставлена мягкими игрушками, и лежала, глядя в стену и пытаясь ни о чем не думать. Над кроватью висели постеры Сьерра-клуба, и когда-то вокруг них она вешала вырезанные из «Роллинг стоун» или «Крим» портреты кумиров юности — Джима Моррисона, Джона Леннона, Чака Берри. Теперь те дни казались ей невероятно далекими.

Она словно видела крупный заголовок в бульварной газете: «Молодой писатель с женой попали в аварию на мотоцикле». Статья с многозначительными умолчаниями. И фото какого-нибудь провинциального фотографа, достаточно кровавое — как раз для Мэйбл Берте.

И хуже всего были ее собственные сомнения. «Дура, неужели ты думала, что до знакомства с тобой он хранился под стеклянным колпаком?» Но что-то от всего этого осталось — что-то кроме обиды на мать, какая-то чернота по краям ее мыслей.

Она отогнала это, прикрыла лицо рукой и застыла в этой неудобной позе, пока снизу не раздался пронзительный телефонный звонок и следом — голос матери:

— Сьюзен! Это тебя!

Она сошла вниз, отметив, что уже полшестого. Солнце клонилось к западу. Миссис Нортон готовила ужин на кухне. Отца еще не было.

— Алло?

— Сьюзен? — голос был знакомым, но она не смогла сразу узнать, кому он принадлежит.

— Да. Кто это?

— Это Ева Миллер. У меня плохие новости.

— Что-нибудь с Беном? — во рту у нее мгновенно пересохло. Рука метнулась к горлу. Миссис Нортон выглянула из дверей кухни.

— Да, была драка. Днем зашел Флойд Тиббитс…

— Флойд?

Миссис Нортон насторожилась.

— …и я сказала, что мистер Мейрс спит. Он говорил нормально, даже вежливо, но был очень странно одет. Я даже спросила, все ли с ним в порядке. На нем было старое пальто, дурацкая шляпа, и он все время держал руки в карманах. Я забыла сказать об этом мистеру Мейрсу, когда он встал. Это все так…

— Что случилось? — Сьюзен почти кричала.

— Флойд его избил. Прямо на стоянке. Шелдон Корсон и Эд Крейг едва оттащил его.

— А Бен? Что с Беном?

— Не очень хорошо.

— Что? Что случилось? — она стиснула трубку.

— Мистер Мейрс стукнулся головой об автомобиль. Карл Формэн отвез его в больницу, и он был без сознания. Больше я ничего не знаю. Если ты…

Она повесила трубку, кинулась к шкафу и сняла с вешалки плащ.

— Сьюзен, кто это?

— Это твой прекрасный Флойд Тиббитс, — проговорила Сьюзен, с трудом сдерживая слезы. — Он отправил Бена в больницу.

Не дожидаясь реакции, она выбежала из дома.

В больнице она была в полседьмого. Она сидела в неудобном пластиковом кресле, рассеянно проглядывая номер «Домашней хозяйки» и думая: «Я осталась совсем одна». Как по-дурацки все вышло. Она подумала было позвонить Мэтту Берку, но побоялась, что доктор придет и не застанет ее.

Без десяти семь, наконец, появился доктор с какими-то бумагами в руке.

— Мисс Нортон?

— Да, это я. С Беном все в порядке?

— Неуместный вопрос в таком месте, — он заметил страх на ее лице и быстро добавил. — Все нормально, но мы хотим подержать его здесь два-три дня. У него легкое сотрясение, множественные ушибы и один глаз совсем черный.

— Могу я видеть его?

— Нет, не сегодня. Ему необходимо спокойствие.

— Ну, хоть на минуту? Пожалуйста! На одну минуту?

Он вздохнул.

— Можете взглянуть на него, если хотите. Он, может быть, спит. Во всяком случае, ничего не говорите ему, пока он не обратится к вам первым.

Он подвел ее к палате на третьем этаже в дальнем конце пахнущего лекарствами коридора. Человек на другой кровати, читающий журнал, взглянул на них с любопытством.

Бен лежал с закрытыми глазами, накрытый простыней до подбородка. Он был так бледен и недвижим, что в какой-то ужасный момент Сьюзен подумала, что он мертв, что он умер, пока они с доктором говорили внизу. Потом она увидела, что грудь его мерно вздымается, и испытала громадное облегчение. Она вгляделась в его лицо, с трудом узнавая его под бинтами, закрывавшими левую часть головы.

Я люблю его, подумала она опять. Выздоравливай, Бен. Выздоравливай скорее, заканчивай свою книгу, и мы уедем из Лота вместе, если я нужна тебе. В Лоте нам обоим теперь плохо.

— Я думаю, вам лучше уйти, — сказал доктор. — Может быть, завтра…

Бен заворочался и слегка застонал. Глаза его моргнули, потом медленно открылись. В них еще стоял сон, но он уже увидел ее и протянул к ней руку. На ее глазах заблестели слезы, она улыбнулась и сжала его руку.