Джули Си Дао - Лес тысячи фонариков [litres]

Сифэн оставила иголку и сосредоточилась на рассказе, заметив, что так же поступила и госпожа Ман.

– Мальчик и его мать очень обрадовались, думая, что плоды должны быть очень вкусными. Но, разломив их, они нашли внутри не сладкую мякоть, а золото, серебро и драгоценные камни, которых было достаточно, чтобы до конца жизни они ни в чем не нуждались. Их сосед, видя, как они разбогатели, решил поступить так же. Он отправился в поле и сломал лапку первому же попавшемуся кролику.

– Идиот, – сказала седовласая дама, и все рассмеялись.

– После того, как сосед выходил кролика, тот тоже дал ему девять семечек. Но выросшее для него дерево было намного выше, чем у мальчика, и на нем висел только один огромных размеров плод. Когда он его разрезал, оттуда выскочил старик и велел ему следовать за собой. Вдвоем они целый день карабкались по стволу дерева вверх, и, когда наконец наступила ночь, сосед увидел, что они со стариком оказались на луне. Здесь было еще одно дерево, на котором вместо плодов росли драгоценные каменья.

– Если ты сумеешь срубить это дерево, – сказал старик, вручая ему топор, – все, что на нем растет, будет твое.

– Но оказалось, что дерево было заколдовано, и его невозможно было срубить, поэтому жадный человек понапрасну потратил на это целую вечность. Поэтому, как вы видите, урок, который можно извлечь из этой легенды, это…

– Никогда не ломайте кроличью лапку, – сказала другая женщина, вызвав в ответ взрыв смеха.

– Но почему этот человек не взобрался на дерево и не достал для себя драгоценности? – с печальным видом поинтересовалась госпожа Ман. – Он мог бы получить для себя такую же награду, как мальчик и его мать.

Воцарилось молчание, а затем рассказчица сказала:

– Наверное, на дереве не было веток.

– Но у него была целая вечность, чтобы придумать, как это сделать. Он мог бы соорудить веревочную лестницу или что-нибудь еще.

Сифэн увидела, как женщины обмениваются насмешливыми взглядами, даже те из них, которые сопровождали госпожу Ман. Девушка совершенно ничего не поняла в рассказанной истории.

Розовощекая женщина прочистила горло и поднялась.

– Я схожу принесу воды. От долгого рассказа у меня пересохло в горле.

– Я пойду с вами, – предложила Сифэн. – У меня закончились серебряные нитки.

По дороге женщина нашептывала ей о госпоже Ман:

– Мне ее жалко. Ей здесь не нравится, и Императрице об этом известно. Говорят, она чувствует себя ужасно одинокой, и поэтому старается найти утешение в вине. Она разговаривает сама с собой и бродит по ночам, когда все спят.

Сифэн молчала, не желая принимать участия в сплетнях.

– Император никогда не остается у нее на ночь, и я думаю, наша подруга, госпожа Сунь, приложила к этому руку.

Женщина покачала головой.

– Скорее всего, его величество скоро отправит бедняжку в монастырь. И он сделал бы это даже быстрее, если бы знал об ее чувствах к Наследному принцу. О, все об этом знают, – добавила она, заметив удивление Сифэн. – Его высочество был добр по отношению к госпоже Ман, когда она здесь появилась, одинокая и тоскующая по дому, и она к нему привязалась. Она предпочитает Императору его пасынка, но принц слишком осторожен, чтобы… ох!

Она вскрикнула, когда, повернув за угол, они лицом к лицу столкнулись с самим Наследным принцем, в сопровождении охраны из евнухов выходящим из покоев своей матери. Он выглядел таким, как она его запомнила, за тем исключением, что теперь на нем вместо доспехов была искусно пошитая одежда, а легкая бледность придавала ему болезненный вид. По его поднятым бровям было понятно, что он расслышал последние слова женщины. Та, разволновавшись, всплеснула руками, и Сифэн порадовалась, что не присоединилась к сплетням.

– О, вас-то я и надеялся повидать, – обратился к ней Наследный принц. – Я как раз спрашивал у матери, где вас можно найти.

Он пристально посмотрел на придворную даму, которая пристыженно поспешила скрыться, и усмехнулся. Затем он обратил свой взгляд на евнухов, и они, отступили назад на двенадцать шагов, чтобы не слышать разговора.

– Я рад видеть, что у вас появились друзья и вы хорошо выглядите. У меня будут хорошие новости, чтобы рассказать Вэю.

– Пожалуйста, расскажите, как у него дела.

Она, возможно, смутилась бы от страстного порыва в своем голосе, но она этого даже не заметила из-за затопивших ее чувств; однако принц с благосклонным видом погладил свою негустую бородку.

– Он учится быстрее, чем я ожидал, и, кроме того, взял на себя задачу усовершенствовать все имеющиеся у нас мечи. Он много работает, но выглядит очень одиноким, и, мне кажется, я знаю почему.

Она, залившись краской, опустила глаза. Значит, Вэй тоже по ней скучает.

– Он узнал, что сегодня я собирался навестить свою мать, и умолял меня передать вам весточку, – с ухмылкой продолжал его высочество. Я ничем не лучше местных сплетниц: не могу устоять перед любовной историей. Возьмите это и спрячьте как следует. Я не хочу, чтобы у вас были неприятности, и, конечно, Вэй этого не хочет.

Он подвинулся так, чтобы охрана не могла видеть, как он передает ей тонкий свиток, и Сифэн с благодарностью спрятала его, почувствовав, как в ней растет расположение к юному принцу. Если сплетни были правдивы, ей было понятно, почему его доброта привлекла к нему госпожу Ман.

– Как мне выразить вам свою благодарность, ваше высочество? Вы предоставили мне и Вэю место во дворце, и теперь опять вы сделали меня счастливой.

Он отмахнулся от ее благодарности, но его лицо побледнело еще больше.

– Но хорошо ли вы себя чувствуете?

– Я мало спал, – он провел рукой по усталому лицу. – На этой неделе Бохай навещал меня каждый день, мял, щипал и кормил меня всякими травами. Надеюсь, что поправлюсь настолько, чтобы возглавить Императорскую армию в первый день карнавала. Мой отчим любит грандиозные зрелища.

– А Вэй будет принимать участие?

Принц прислонился к перилам.

– Может быть. Вы будете смотреть?

– Это зависит от ее величества.

– Я поговорю с ней, – пообещал он. – Вы не должны пропустить ни минуты вашего первого Праздника Луны. Хотя я мало что о нем знаю. Мы с братьями всегда должны были в это время работать.

– Другие принцы тоже состоят в Императорской армии?

– Мой средний брат – командир Серебряного Стяга. Он сбежал из дому, когда ему было всего семнадцать, чтобы сражаться с разбойниками и завоевывать новые земли. Тому уже два года. Порой мне бывает страшно, что я никогда больше его не увижу. Противостояние на востоке становится все более жестоким, но разжигает споры именно Даговад. Люди моего брата там только для того, чтобы помочь.

Он потер набежавшие на лоб морщины и улыбнулся ей извиняющейся улыбкой.