Владимир Фёдоров - Сезон зверя [litres]

«Конечно, грех на душу взял, – вздохнул про себя Белявский, глядя куда-то поверх Карпыча. – Прости, прости меня, мама, царство тебе Небесное… Но ведь для его же, в конце концов, пользы. Хоть полгода человеком побудет, поест вдоволь, с нормальными людьми пообщается. А вдруг к осени и завяжет с бичевской жизнью… Нет, не завяжет, наверное, раз за столько лет не завязал…»

Разгоняя невеселые думы, он тряхнул головой, изобразил на лице улыбку, повернулся к Полковнику:

– Как думаешь, старейшина, народ уже полностью обустроился? К празднованию Дня полевика готов?

– Не знаю, как другие, а мы с Найдой свой марафет еще вчера навели. А сегодня так, бархоткой прошлись. Еще и студентке помогли с печкой и нарами. Взрывчатку – сам посылал – в складу уложили. Думаю, и остальным целого дня вполне хватило.

– Ну, тогда кличь команду к костру. Там у Веры Васильевны, по-моему, ужин поспел. А я пока пойду кое-что выну из своего спецфонда.

Белявский зашел в палатку, раскрыл вьючный ящик, достал бутылку спирта, еще одну – пустую, прихватил кружку и направился к ручью – разводить.

Через пять минут весь наличный состав отряда был уже в импровизированной столовой под открытым небом. Поочередно подойдя к распечатавшей дежурство по кухне студентке и получив в свою миску по паре увесистых черпаков макарон, щедро заправленных тушенкой, все расселись кто на что – ствол поваленного тополя, напиленные на дрова чурбаки, пустые пока ящики из-под проб.

Зденек вышел из своей палатки с каким-то иностранным фотоаппаратом и объявил:

– Этот исторический момент надо зафиксировать. Прошу всех оставаться на местах. – Он несколько раз нажал на кнопку затвора, и каждый раз камера, загудев, сама перематывала кадры.

– Вот это техника, – присвистнул Полковник, – чистейший минерал!

– Небось, японский аппарат? – предположил Диметил.

– Японский, – подтвердил Зденек, – фирмы «Минольта». Полный автомат, только заряжай пленку и кнопку нажимай.

– И экспозицию сам определяет? – продолжал интересоваться Вадим, явно неравнодушный к фототехнике.

– Сам. Полностью. Как у нас говорят, камера для дураков, – усмехнулся Зденек.

– Да зато не дураки делали, – оценил Белявский.

– Ну и башковитые же эти япошки! – восхищенно подтвердил Полковник и повернулся к Диметилу: – А ты что свой «Зенит» не достаешь?

– Время еще не настало, – отмахнулся Вадим. – Чего тут в долине снимать? Вот пойдем в горы, тогда другое дело…

– Ну что ж, господа фотографы, – обратился ко всем Белявский, – давайте перейдем от ритуальных фотосъемок непосредственно к празднику. Прошу зачехлить камеры, дабы в них не попало чего-нибудь лишнего. – И начал лично обходить всех, разливая спирт в подставленные кружки.

Верка заикнулась было, что, мол, не пьет, но начальник, не дослушав, произнес только одно слово «традиция» и чуть-чуть плеснул ей на дно. Зато стоящему рядом Тамерлану набулькал почти половину видавшей виды почерневшей алюминиевой посудины. Не обидел и остальных. Вылив остатки себе, обратился к каюру:

– Ну, Афанасий Егорович, давай корми своих духов, мы же на твоей земле.

Довольно блеснув раскосыми глазами, каюр подошел к догорающему костру, опустился на одно колено, что-то негромко пробормотал по-якутски и чуть плеснул в огонь из своей кружки. Мгновенно ожив, пламя метнулось вверх.

Уже знавший этот обряд, Белявский прокомментировал:

– Хорошая примета. – Подождал, пока Афанасий вернется на место, и продолжил: – Что же, друзья-коллеги, как говорят в таких случаях, разрешите поздравить вас с открытием полевого сезона. Пусть он будет для всех нас счастливым и удачным!

Восемь кружек, загремев боками, сошлись в одной точке.

Верка, морщась, тоже проглотила свою порцию и тут же стала торопливо заедать. Выросшая в деревне, она к своим девятнадцати годам, конечно же, попробовала уже и бражку, и самогон, и привозную водку, которую в их местах издавна называли казенкой, но удовольствия от них не получала и никогда больше одной стопки не пила. Вот и теперь, увидев, что Белявский потянулся за второй бутылкой, перевернула свою кружку донышком вверх и поставила рядом на ящик. Начальник отряда, заметив этот жест, не стал настаивать и поделил первую половину бутылки между мужчинами. Скользнул по всем оценивающим взглядом и произнес:

– Думаю, второй тост мы предоставим нашему зарубежному чехословацкому гостю.

– Спасибо! – Зденек поднялся, обвел взором горы, счастливо улыбнулся. – Даже и не верится, что сюда попал. Спасибо вам за то, что взяли с собой! Я очень рад, что в этих местах живут не только очень редкие бабочки, но и очень редкие люди. Очень красивые люди. За вас!

Снова застучали кружки.

– Чистейший минерал! – похвалил Полковник то ли тост, то ли спирт.

На какое-то время все сосредоточенно склонились над своими мисками.

Белявский приподнял до уровня глаз бутылку с оставшимся спиртом, словно прикидывая, по скольку придется на брата. Следуя примеру Верки, Валерка тут же перевернул свою кружку.

– У нас настаивать не принято, как говорится, каждому по потребности. – Начальник понимающе кивнул, разлил на шестерых и продолжил: – А теперь слово самому опытному нашему полевику и мастеру своего дела Степану Петровичу.

Тамерлан несколько раз переступил с ноги на ногу, покашлял в кулак и начал:

– Мы, конешно, люди маленькие…

– Особенно ты! – вставил Полковник. – Совсем малышом мама родила.

Все дружно засмеялись. Тамерлан тоже попытался изобразить что-то похожее на улыбку.

– Я к тому, что не привычны этих… тостов говорить… Так вот, тайга и горы дело такое… Всяко случалось за эти годы-то перевидать. Так вот, штоб отработали все и вернулись в порядке, как есть. Штоб без всяких чепэ…

Верке показалось, глаза Тамерлана даже на мгновение потеплели.

– Вот это правильно! Сразу видно, опытный человек говорит, – подхватил Белявский. – Прислушивайтесь, ребятишки. Давайте по последней за тост Петровича и его самого! Ну, с Богом! С Богом! Да простят меня за последнее товарищи по партии. Имею в виду, коммунистической…

Ложки заскребли по мискам, выбирая остатки макарон.

– Кстати, я тут один анекдот про партию вспомнил, – наконец-то подал свой негромкий голос Диметил, – из той самой серии о чукче.

Все повернулись в его сторону.

– Давай-давай…

– Идет как-то чукча-охотник по тундре, а навстречу ему почти выползает худой, заросший и оборванный мужик.

Чукча вскидывает винтовку: «Стой, кто такой?» Мужик отвечает: «Начальник партии я». Чукча прицеливается и – тресь наповал! Вешает винтовку на плечо и усмехается: «Телевизорку смотрим, начальника партии Брежнева знаем»…