Борис Левандовский - Донор для покойника

А еще — седина. Ее было много: почти все волосы на голове стало белым, даже щетина, что отросла за последние двое суток.

Это лицо было не просто старым, а действительно ужасным — в нем проступало что-то отвратительное и неестественно нудное. Так могла бы выглядеть неудачно загримированный под старого молодой человек.

Всю дорогу Герман невольно смотрел на руки. Конечно, теперь он хорошо видел различие. Они держали руль, как и всегда — вверху, близко друг к другу, — но они не были теми же самыми.

Это были руки старого человека.

За мгновение до того, как ему стало плохо прошлой ночью, он успел подумать, что его вирус, может, не обычный вид СПИДа, а какая-то новая «модификация», усовершенствованная мутациями или еще чем-то. ВИЧ не должен проявляться таким образом, и если Герман уже заболел, не мог прогрессировать с такой скоростью! И, наконец, Герман никогда раньше не слышал о том, чтобы этот вирус заставлял больных так быстро стареть.

Это действительно было похоже на какую-то удивительную мутацию. Загрязнение окружающей среды различными химическими заводами, ядерные испытания, радиоактивные осадки, Чернобыль… и бесконечный перечень всего прочего могли вызвать любые изменения в этом чертовом вирусе! И не только в нем, ведь почти каждый год обнаруживают все новые виды таких простых и привычных болезней, как гепатит или даже грипп! А может, кто-то помогает появляться на свет этим новым вирусам в своих проклятых лабораториях.

Господи, — пот стекал Герману на глаза, — неужели я получил один из ужасных мутантов?! Вирусы — это же даже не совсем живая материя, — вспомнил он еще из школьного курса биологии. У него форма «нового» СПИДа, способен убить его буквально за один день или за полтора… Господи!

Герман почувствовал, что начинает паниковать.

Не заезжая домой, ворваться в любую клинику с мольбой о помощи? Или вернуться домой и уже оттуда вызвать «скорую», а потом долго объяснять ребятам, как он постарел за одну ночь? Тыкать им в лицо паспорт, доказывать, устроить торжественный просмотр фотографий?! Пока истина начнет доходить хотя бы до одного человека, ему давно уже будет забронировано место на полке в морге!

Нет, он лучше останется умирать в собственном доме. И…

«А если это вообще НЕ ВИЧ? Об этом ты думал? Если тест ошибочно принял за вирус СПИДа-то другое? Разве ты не подумал об этом почти сразу, когда увидел свои руки? Сначала рвота, потом тот мучительный приступ, а в завершение — эти, словно ошпаренные кипятком, руки? Ты думал об этом. И тебя это испугало».

Он остановил «BMW» перед въездом на стоянку в нескольких минутах ходьбы от его дома. Ворота стоянки были открыты, но стальной цепь, выполняет роль импровизированного шлагбаума, оставался натянутым поперек дороги, загораживая въезд. Герман посигналил и сразу об этом пожалел.

Каждый из трех сторожей, которые работали посменно, обычно узнавал «BMW» Германа издалека и здоровался взмахом руки. Когда машина посигналила, в другом конце стоянки появилась фигура человека, в которой Герман разглядел Севу — военного в отставке; то помахал рукой и направился к воротам. Герман пожалел, что вовремя не подумал и не выбрал другой площадки для «BMW». Сева мог его узнать и…

Он не хотел представлять, чем все это могло закончиться. Пока тот шел к сторожке, чтобы опустить цепь, Герман быстро открыл бардачок и достал большие темные очки и джинсовую кепку.

Цепь опустился, и Герман заехал на стоянку, лихорадочно придумывая хоть какую-то историю. Кто он? — сослуживец, которого попросили пригнать машину, пока Герман занят неотложными делами? Знакомый?

Он выбрал свободное место (не то, где обычно ставил свою машину), затем вышел из салона, закрыл дверь на ключ — все это он делал очень медленно — история никак не лезла в голову.

В конце концов, направился в сторону выхода, продолжая усиленно размышлять. Ему навстречу спешил Сева; почти всегда, когда Герман пригнал на стоянку «BMW», они перебрасывались несколькими словами.

Сева уже переводил ключи от сторожки из правой руки в левую, чтобы поздороваться с Германом, но когда между ними осталось несколько шагов, на его лице промелькнула тень удивления.

— Герр… — он осекся, но по инерции продолжал улыбаться.

Герман тоже выдавил улыбку, и мгновенно его осенило:

— А… Вы, наверное… Сева? — стараясь говорить как можно естественнее, начал Герман. При этом он даже не менял своего голоса. (О Боже! — Болезнь уже повлияла и на голос?!)

— Герман говорил мне, что сегодня, скорее всего, вы будете чередовать.

Сева молча рассматривал Германа.

— Это… мой сын, — поспешил добавить тот.

— А-а…

— Он передавал вам привет.

— А, да-да, спасибо, — сторож снова улыбнулся. — Вы очень похожи с сыном. Просто невероятно. Издалека я принял вас за него.

— Я так и понял. — Герман почувствовал облегчение. — Нас часто путают.

Герман сделал вид, будто ему никогда, и протянул руку:

— Приятно познакомиться… Спокойной дежурство.

— Спасибо, передавайте Герману приветствия.

Герман кивнул и направился к воротам.

За поворотом Герман облегченно вздохнул и прибавил ходу, чтобы как можно быстрее скрыться от посторонних глаз.

«Герман, ты превращаешься… ты превращаешься… превращаешься…»

Наконец он зашел в дом.

Его Похоронное Турне завершилось.

Когда он открывал свои двери, то услышал, что по лестнице кто-то спускается.

— Здравствуйте, Геро!

Герман мысленно чертыхнулся. Это была соседка, жившая этажом выше. Одинокая сорокалетняя женщина, довольно богатая. Злые языки судачили, что наследство она получила от бывшего мужа, который сначала выгнал ее за измену, а потом умер от инфаркта во время развода. К «сплетен» Герман мало прислушивался, но липкие взгляды Лизы выдавали ее внимание к нему. При каждом удобном случае она пыталась с ним поговорить, безразлично, о чем. Целью было пригласить его к себе в гости «на чашку кофе», и Герман это прекрасно понимал.

— Здравствуйте, — ответил он, не поворачиваясь. Двери его квартиры уже открылась.

— Ездили куда-то отдыхать?

— Да, немного проветрился.

Голос действительно меняется! — с холодком в душе мысленно отметил Герман.

— Вы не заболели? — взволнованно сказала Лиза, явно никуда не спешила; очевидно, решила воспользоваться очередной возможностью для развития более близкого знакомства. — Мне не нравится ваш голос. Кажется, вы простудились. Хотите, я…

— Нет, не хочу, — отрезал Герман. — Я болен… и ужасно устал. Хочу поскорее лечь в постель.

— Возможно, вам принести… — не сдавалась я.

— Нет, я уже все купил, — поспешно сказал Герман, и похлопал по дорожной сумке, словно демонстрируя, что закупил половину аптеки.